месяцев, — голос на том конце провода был взволнован. Я каждый день звонила или писала Сашке. Телефон Виктора по-прежнему не отвечал. Длинные гудки. И больше ничего. Мои сообщения до него не доходили. А если и доходили, то он не отвечал на них. Не мог. Или не хотел…
Я нервно вышагивала по комнате, хотя в моем состоянии это было уже крайне тяжело. Я похудела. Лицо осунулось. Круги под глазами не исчезали. Складывалось ощущение, что и слез больше не осталось. Душе больше нечем было болеть, а огромная дыра в груди все разрасталась и разрасталась, теряя надежду с каждым днем.
Я знала из последнего разговора с Сашкой, что Виктор уехал из Саратова. Вот только не сказал, куда. Он ни с кем не выходил на связь. Раз в месяц писал своему другу, что с ним все в порядке. Это обнадеживало тем, что мы знали, что Виктор по крайней мере жив.
— Я не могу без него дышать, — выдохнула я.
— Я знаю, — ответил Сашка. — Я позвоню, если что-то будет известно.
Я присела на кровать. Все это время в комнате со мной был Игорь. Тихо стоял у окна и смотрел в даль. Темнота поглощала его. Комната отражалась в свете окна. И я снова видела его лицо, пораженное болью. Она не покидала Игоря все время, пока я искала Виктора. Он приходил ко мне каждый день. Готовил мне поесть, заваривал чай, напоминал про лекарства, возил в больницу, пытался подбодрить меня разговорами. Вот только мне это не особо помогало.
— Ложись спать. Завтра нам рано выезжать.
Очередная попытка Игоря спасти меня. Завтра мы едем в Волгоград. Я пообещала ему, что это будет в последний раз. Неделю назад я отправила Виктору сообщение, что буду ждать его в Волгограде на нашей набережной. Я очень надеялась, что, где бы он ни находился, он успеет за неделю ко мне приехать.
Я забралась в кровать. Игорь укрыл меня одеялом. Погасил свет. Я не видела, как он бросил на меня грустный взгляд. Услышала только глубокий выдох.
— Спокойной ночи, — как будто сказал он сам себе.
Мы не решились ехать на машине. Слишком долго и утомительно. Самолет был быстрее. Я уже потратила почти все свои сбережения на перелеты, на поиски Виктора. Но это было лишь песчинкой в море отчаяния. Днем я стояла на нашей набережной. Речка почти совсем покрылась льдом. Дул сильный ветер. Падали неловкие снежинки, сражаясь с наступающей бурей. Игорь посильнее завязал ярко красный шарф на моей шее, накинул капюшон на мою голову. Я подняла на него глаза, полные надежды. Он понял меня. Чуть заметно кивнул.
— Я надеюсь, что это все закончится. — Он медленно побрел от набережной к недалеко возвышающимся домам, оставив меня одну. Назначенный час уже приближался. Я поежилась. Ветер продувал мой пуховик. Но Игорю я ничего не сказала. Я облокотилась на перила. Сейчас моя сила в терпении.
Ветер то стихал, то снова набирал силу. Снежинки уже танцевали какой-то сумасшедший танец. Их было так много, что я уже не различала другой берег. На улице не было никого. Только я одиноко стояла на берегу.
Солнца не было видно из-за снежных туч. Но я знала, что оно где-то прямо надо мной. Я решила пройтись вдоль берега. Похлопывая руками в красных варежках, чтобы согреться, я втянула голову в пуховик и направилась к пристани. Стало теплее, или мне это просто показалось.
Серые тучи стали темнее. Я присела на краешек лавочки, чтобы дать ногам отдохнуть. Глазами отыскала веточку, сломавшуюся от ветра, и стала выводить ею по свежевыпавшему снегу разные фигуры.
— Вот. — От неожиданности я радостно подскочила. Игорь принес мне горячего чая из ближайшего кафе. Сердце вспорхнуло и бешено спустилось, словно с горки. Слезы наворачивались на глаза. От чая я немного согрелась и решила вернуться обратно к речке. Игорь остался возле лавочки и скрылся за деревом.
Я бесцельно ходила по набережной. Просто чтобы не замерзнуть. Я не сдавалась. Я знала, что Виктор придет. Заметно потемнело. Начали зажигаться фонари. Буря стала утихать. Последние снежинки вырисовывали в небе незамысловатые фигуры и тихо опускались на землю. Время беспощадно убегало от меня. От долгого пребывания на холоде у меня замерзли ноги, замерзли руки. Меня била дрожь. Но я упорно стояла там. Смотрела на реку. Мне нельзя было уходить. Нельзя было прощаться.
В один момент я почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватывают меня, не давая упасть в снег. Открыв глаза, я увидела, что на улице совсем стемнело. На небе появились первые звездочки. Я протянула к ним руку. Ощутила чужое прикосновение. Магниты на браслете не щелкнули. Я не услышала такой звенящий и любимый звук. Я снова закрыла глаза. Я больше не хотела видеть этот мир. Мне было больше не для кого светить. По моей щеке скатилась одинокая слеза.
* * *
Резкий звук сообщения на телефоне вывел Виктора из задумчивости. Ему потребовалось немало времени, чтобы повернуть свою жизнь в нужное русло. Он бросил работу, переехал. Оборвал все связи. Вот только душа его больше не освещалась. И не было сил двигаться дальше.
Резкий звук сообщения заставил Виктора вздрогнуть. Он не брал телефон в руки уже долгое время. Сотни непрочитанных сообщений. Сотни пропущенных звонков. Был ли от них толк? Номер Юлии был по-прежнему недоступен. Он звонил сотни раз.
Громкий звук сообщения раздражал Виктора. Он выключил телефон и забылся крепким сном.
* * *
Что-то в душе Виктора не давало ему покоя. Он что-то упустил. Сегодня ровно полгода, как они виделись с Юлией в последний раз. Терзания в душе становились все сильнее. Выпив стакан холодной воды, Виктор решил позвонить Сашке. Впервые за долгое время. Включив телефон, Виктор увидел мигающее сообщение, которое никак не хотело удаляться. Все всплывало в уведомлениях. Он со злостью нажал на него.
«Первого ноября давай снова половим снежинки».
Виктор выронил телефон из рук. Только Юлия знала об этом. Первого ноября семь лет назад она учила его ловить снежинки. Именно тогда он впервые увидел ее. Он полюбил ее. Бесконечно. Он посмотрел на висящий на стене календарь. Сегодня первое ноября. Схватив куртку,
