Слова Дрейфуса болью отозвались в душе Ника, который подумал о Джулии и о том, что они всегда смотрели в будущее, жертвуя настоящим.
— Так и с этой шкатулкой. Вот почему мой брат мертв, вот почему они меня убьют, если я не помогу им ее найти. Они убьют вашу жену, чтобы замести следы. И тем не менее они даже не знают, что в шкатулке.
— У Дэнса полный багажник золота, которое он готов обменять на эту шкатулку, — и он понятия не имеет, что в ней?
— Все пошло не так, как предполагалось с самого начала. Дэнса и его людей интересовали предметы старины и бриллианты, которых им хватило бы с лихвой. Потом они увидели шкатулку. Не зная, что в ней, и видя, что она нужна моему брату, они решили, что стоимость ее намного превосходит награбленное, и подумали, будто их обокрали, слишком дешево заплатили за помощь.
— И все из-за какой-то шкатулки?
— У каждого из нас есть своя особая шкатулка, нечто, что мы считаем самым дорогим для себя и с чем не расстанемся ни за какую цену. Для вас это — жена, для меня — дети. Для Шеймуса Хенникота это была именно эта шкатулка весом в двадцать пять фунтов, передававшаяся из поколения в поколение от отца к сыну. Говорили, будто в ней хранится их философия, их семейные тайны. — Дрейфус глубоко вздохнул. — Мы цепляемся за наши души, за то, что согревает их, за то, что дает нам надежду, за вещи, при взгляде на которые мы знаем, что в мире когда-нибудь снова наступит покой.
— Что может весить двадцать пять фунтов и быть самым дорогим? — спросил Ник.
— Любопытство заразительно, не так ли? Вы даже еще не видели шкатулку и уже хотите знать, что в ней.
— А вы знаете, что в шкатулке?
Дрейфус понимающе улыбнулся.
— Вы же не думали, что речь идет всего лишь о горсти бриллиантов и нескольких старых мечах, верно?
Задняя дверца «Тауруса» была открыта. Дэнс сидел на заднем сиденье со скованными руками, едва сдерживая ярость.
Молодой солдат Национальной гвардии стоял снаружи, держа в одной руке винтовку, а в другой — приложенный к уху мобильный телефон, ожидая, когда ответит его командир.
Мысли Дэнса работали на полном ходу, оценивая ситуацию и взвешивая варианты, прежде чем появится команда резервистов, чтобы увезти его с собой. Подобного он допустить никак не мог.
Дэнс посмотрел на свой отсутствующий безымянный палец, который назвали в свое время первым взносом в оплату его собственной жизни.
Никто об этом не знал, но у него оставалось время до полуночи, или он будет мертв. И в его планы это никак не вписывалось.
Дэнс занимался по совместительству многими работами, не имевшими никакого отношения к его профессии. Жалованья детектива в шестьдесят тысяч долларов в год не хватало на жизнь в Уэстчестере, среди богатых, которые обращались к полицейским за защитой, но относились к ним как к гражданам второго сорта.
Доход его пополнялся за счет мелких делишек — кое-что украсть, пошантажировать юных наркодилеров, от которых отказались бы родители-миллионеры, если бы узнали, что именно их Бифф и Маффи продают четырнадцатилетним.
Дэнс грабил, воровал, совершал поджоги за деньги и два раза убивал. Десять тысяч за голову, разборки между наркодилерами в округе. Он завернул трупы в нейлоновые мешки, обмотал цепями и, привязав к ним стофунтовые железные грузы, сбросил в Ист-Ривер в районе Манхэттена. Вряд ли их могли найти в ближайшие годы, а скорее всего, не нашли бы вообще.
Никто не знал о его делах, кроме Шеннона, у которого хватало ума помалкивать, и Хораса Рэндолла, его наставника, которому оставалось три месяца до отставки. Краденое быстро прятали, улики никогда не находились, а в случае каких-либо подозрений он использовал свой опыт полицейского, чтобы направить расследование по ложному следу.
Но не всегда все шло гладко.
Четырнадцать месяцев назад он руководил небольшой группой подростков, которых до этого арестовал и шантажировал, заставив работать на себя, чтобы избежать тюрьмы. Двое из них угнали грузовик с компьютерами с Ист-Тремонт в Бронксе и привели его на склад в Йонкерсе, где ждал Дэнс. Покупатель краденых ноутбуков и десктопов последней модели заплатил ему сорок тысяч наличными, пять из которых он отдал двоим мальчишкам, заплатив за молчание и лояльность до следующего дела.
Неделю спустя обоих нашли мертвыми в переулке. Застрелены в голову.
На следующий день двое широкоплечих детин схватили Дэнса, когда он выходил из машины перед своим домом на две семьи, и привезли его на склад техники в Флэтбуше, где привязали к тяжелому деревянному стулу.
Он сидел в темном помещении три часа под безмолвным взглядом двоих верзил, прежде чем услышал, как кто-то вошел.
— Ты украл мой грузовик, — раздался за его спиной голос с сильным акцентом.
Дэнс сидел неподвижно, глядя прямо перед собой. Ему незачем видеть говорившего — он знал его голос.
— Не стоило тебе делать глупостей, — невысокий черноволосый человек обошел вокруг стула, остановился перед Дэнсом и наклонился к его лицу. — А теперь погибли дети.
У албанца отсутствовал левый глаз, и его щеку пересекал жуткий шрам. Вид его внушал страх, особенно ночью. Гестов Рукай был представителем новой волны восточноевропейских криминальных авторитетов, предпочитавших тактику террора для контроля над своими территориями и жертвами и не знавших законов чести старой мафии.
— Это был не твой грузовик, — Дэнс уставился на единственный здоровый глаз Рукая.
— Это я его выследил, он был на моей территории, и двое моих помощников уже собирались его захватить, когда нас опередили твои детишки.
— Ты хоть понимаешь, какую черту ты перешагнул и что с тобой будет? Я офицер полиции.
— Ты хоть понимаешь, что будет с тобой, мистер офицер полиции? Не думал, что представители закона занимаются грабежами и укрытием краденого.
По кивку Рукая двое обезьяноподобных детин шагнули вперед и встали по обе стороны от Дэнса. Каждый взялся за плечо, и его вдавили в сиденье стула. Схватили за запястья, прижав их к деревянным подлокотникам.
Рукай сел на стол перед Дэнсом и, достав из кармана большой пружинный нож, щелчком выдвинул лезвие.
— Это плата за жизнь, которую мы решили брать, — Рукай провел пальцем по левому глазу и толстому шраму на щеке. — Наше самомнение, наша несокрушимость порой требуют реальной проверки. — Он приставил лезвие ко второй фаланге правого безымянного пальца Дэнса. — У тебя есть миллион долларов, мистер полицейский?
Тот продолжал молчать. Лицо его ничего не выражало, хотя на лбу начал проступать пот.
— Ты стоил мне пятьдесят тысяч долларов, и я хочу получить их назад плюс ущерб. У тебя есть доступ к деньгам наркодилеров, к наркотикам, награбленным товарам, — произнес со скользким акцентом Рукай. — Это не вопрос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
