Глава 16
Я почти ничего не запомнила из того, что было дальше. Лишь отдельные, почти не связанные друг с другом фрагменты: короткое прощание Владимира Викторовича, удаляющиеся шаги финансиста, звонко отдающиеся у меня в голове, его напряженная спина, скрывшаяся в темноте коридора и я оставшаяся на своем месте, среди толпы спешащих студентов, сливающихся в одно размытое пятно.
Мысли почему-то текли медленно, неторопливо переходя из одной в другую, но так и не образуя единого целого.
В сознании меня привел звонок, прозвучавший громче обычного. Вздрогнув всем телом, я на ватных ногах пошла на последнюю пару, после которой у меня была назначена консультация с финансистом, чей ненавистный взгляд до сих пор стоял перед глазами.
Я ничего не понимала, чувствуя себя ребенком, потерявшимся в парке аттракционов, когда все вокруг буквально светятся весельем, а для тебя мир сузился до одного маленького места, где ты в полужалком состоянии пытаешься найти родителей или хоть какую-то помощь.
Коротко постучав в дверь кабинета, где уже началась лекция я, получив разрешение, медленно зашагала между рядами и плюхнулась на первое попавшееся свободное место. Я не хотела садиться с ребятами, получать гору вопросов и с вымученной улыбкой отвечать на все их попытки меня развеселить. Я была не в состоянии делать вид, что все нормально. Не сегодня.
С трудом дождавшись звонка, я, быстро собрав вещи, выскочила из кабинета, пока никому в голову не пришло меня догонять. Я понятия не имела с чего начать разговор с финансистом, не зная подробностей возникшей ситуации, в которые меня не собирались посвящать, трудно было что-то говорить. Я все еще надеялась, что мне удастся поговорить с Михаилом Дмитриевичем, но в глубине души я уже прекрасно понимала, что из этой затеи ничего не выйдет.
Подойдя к нужной двери, я, с небольшим промедлением, коротко постучала.
Тишина.
Я не сильно толкнула дверь и зашла в аудиторию. Преподаватель, как и всегда сидел за ноутбуком. Не совсем понимая, что делать дальше, я, тихими, почти бесшумными шагами, начала приближаться к столу.
— Вы что-то хотели? — прозвучал холодный голос финансиста, буквально пригвождая меня к месту, заставляя замереть и сбивчиво прошептать:
— У нас была назначена…
— У вас была назначена, — все тем же тоном исправил меня преподаватель, и сухо добавил: — и я о ней помню.
Он упорно не смотрел на меня, делая вид, что то, что он видел перед собой занимало его внимание куда больше. Сделав еще несколько шагов вперед, я остановилась буквально в метре от финансиста, по-прежнему не отводя взгляда от его профиля.
— Вы подготовили материалы по проекту?
— Я… я хотела поговорить о другом, — с запинкой проговорила я, чувствуя, как в горле начал образовываться ком, — по поводу того, что было в коридоре, вы…
— О другом будете говорить со своими друзьями, — перебил меня Михаил Дмитриевич, чуть скосив глаза в мою сторону, и качнул головой со словами: — давайте материалы.
Я не была готова уходить отсюда, так и не попытавшись нормально поговорить, поэтому проглотив упреки финансиста и стараясь не обращать внимания на его ледяной тон, режущий буквально по живому, я, доставая бумаги, насколько это возможно спокойно, произнесла:
— Хорошо, у меня есть структура и основные пункты к каждой части.
Я молча положила листы на стол, выжидательно смотря на преподавателя.
Финансист удерживая стопку в одной руке, быстро пролистывал страницы, при этом никак не изменяясь в лице — ни одной эмоции, ни единой, даже капли интереса или былого гнева.
Сейчас я была бы рада хоть чему-то, отдаленно показывающему, что Михаил Дмитриевич все же человек, а не бездушная статуя, но вместо этого я снова слышу бесстрастный голос преподавателя:
— Неплохо, продолжайте, — финансист спокойно положил бумаги на стол и отодвинул их на самый край.
Подождав несколько секунд и чувствуя, как перепонки сейчас лопнут от звенящей тишины, я судорожно проговорила:
— Возможно вы можете что-то посоветовать или…
— Для вас советов нет, — безапелляционно проговорил он и раздраженно посмотрел на часы на руке.
Этот жест стал последней каплей. Я быстро повернула голову к доске, задирая как можно выше, стараясь не дать постыдно подступающим слезам скатиться вниз.
Глубоко вдохнув и все же предательски шмыгнув носом, я проговорила:
— Если вы не хотите проводить консультацию…
— Вы принесли материалы, я просмотрел, нареканий нет, — в очередной раз перебил меня Михаил Дмитриевич и, встав из-за стола, закрыл крышку ноутбука, — свою работу я сделал, мой рабочий день здесь тоже окончен, если желаете оставаться, то закройте потом кабинет, ключи на столе.
С этими словами финансист, обогнув меня, направился к выходу и тихо прикрыл за собой дверь.
Я так и осталась стоять около преподавательского стола. Чувство потерянности, возникшее в коридоре, снова вернулось, вот только теперь до меня, кажется, начало доходить, что вдобавок ко всему я потеряла еще и то, что так и не успела приобрести. Что-то настолько важное, без чего дышать становилось невозможно.
