Мы встретили день рождения Зака в постели, поедая французский пирог с заварным кремом моего приготовления (гадость) и запивая его шампанским и апельсиновым соком (вкуснятина), пока не захмелели.
– Представь, что эта кровать – необитаемый остров, – сказал Зак, обнимая меня крепкими, как у софтболиста, загорелыми руками. – И вокруг кишат акулы. Чтобы выбраться, нужно перепрыгнуть с моего нижнего белья, – он указал на снятое белье, – на твои носки, потом на ботинок, потом на подушку. Так можно добраться только в ванную и на кухню. Попытка сбежать с острова, – он поцеловал меня в живот, – карается смертью.
В тот день мы дважды занимались любовью. Во второй раз я почти достигла оргазма. Не хватило чуть-чуть. В решающий момент мне в голову пришла дурацкая мысль: «Интересно, как Заку больше нравилось: когда Сесил была сверху или снизу?» Я отвлеклась и упустила момент, а Зак зашел уже слишком далеко, чтобы его можно было остановить. «Это я виновата, – подумала я уже потом, когда Зак лежал на мне и тяжело дышал. – Не нужно было в первый раз притворяться». Но он ничего не заметил.
Когда я проснулась, было уже пять. За мою любимую бугенвиллею, росшую за окном, спускалось солнце.
– Зак! – Я потрясла его. – Пора вставать.
– Уф-ф, – пробормотал он. – Дай старику поспать.
– Нет уж. – Я потянула его за руку. – Давай поднимайся. Сам придумал устроить этот кинопикник, так что, – шлепнула я его по заднице, – просыпайся!
– Значит, так? – И он шутливо спихнул меня с кровати.
Зак решил отпраздновать свое тридцатилетие на голливудском кладбище, среди усопших знаменитостей. Каждую субботу кинофонд показывал какой-нибудь черно-белый фильм на стене огромного белого мраморного мавзолея, стоявшего на краю Фэрбенкс-Лон. С одной стороны мраморного здания располагался пруд с подсветкой, а с другой – студия «Парамаунт». Наши друзья обещали скинуться и накупить к пикнику всякой всячины. За мной были торт и часть выпивки. Мы быстро приняли душ и собрали все необходимое, не забыв при этом распить по бокалу шампанского. Зак заявил, что хочет поднять кубок за свое увядание, сидя рядом с могилами Рудольфа Валентине и Джона Хьюстона. Я спросила: неужели он действительно хочет отметить свой день рождения на кладбище? В ответ он фыркнул, мол, а что такого?
– Почитай, что пишут на веб-сайте, Джесси: «Показ раритетных фильмов для истинных ценителей прямо под звездным небом». Ну разве не здорово?
Я рассмеялась. Действительно, почему бы и нет?
Когда мы добрались до места назначения, Брин с Дэвидом вылезали из машины. Брин возилась с морозильником, который был с нее ростом. До Хэллоуина оставался всего день, и некоторые уже нацепили маскарадные костюмы. Мимо нас, держась за руки, прошли ведьма с гномом.
– А что за фильм сегодня будут показывать? – спросила Брин, когда мы заплатили десять долларов за вход в пользу фонда.
– «Падение дома Ашеров», – ответил Зак. Брин шепотом поинтересовалась у Дэвида:
– Это что, намек?
Я бросила на нее взгляд, которым хотела сказать: «Подруга, смотри на жизнь веселее».
Лора и Чаз уже сидели на лужайке. Они расстелили между двумя надгробными плитами красный клетчатый плед и зажгли фонарь-тыкву. Здесь же был приятель Зака журналист Эдди, специализировавшийся на представлении спиртных напитков, и его девушка общественной юридической службы по имени Эллисон, простенькая, но довольно привлекательная. На ней был оранжевый свитер и черные джинсы, а на мне кофточка с капюшоном и черная юбка. Я сразу почувствовала, что у нас с этой простушкой много общего. Мы пожали друг другу руки, и я улыбнулась.
– С днем рождения, Зак, красавец мой! – Лора вскочила на ноги и стиснула его в объятиях. – Как же я рада тебя видеть! И тебя тоже, Джесс. – Она выпустила Зака и обняла меня. Обниматься Лора любила и всегда делала это от души.
Чаз удобно развалился на лужайке с бокалом шампанского.
– А я уже пью. – Он помахал нам рукой и поправил пиратскую шляпу.
– Ну и молодец, – сказала я. – Мы весь день только и делаем, что бухаем.
Я присела рядом с Брин. Она подняла бокал.
– Вечеринка должна пройти на славу, солнышко, – сказала она.
– Надеюсь, – кивнула я.
Мы сидели рядом и чувствовали, как на нас давит какая-то отчужденность. Впервые нам не о чем было говорить.
Лора скрестила ноги по-турецки и попросила:
– Расскажи о своем новом доме, Брин.
– Ну, – начала Брин, – представь себе здание в средиземноморском стиле с огромным двором...
Все это я уже слышала. Зашло солнце. Гранитные плиты остыли и замерцали таинственным светом. Одинокие пальмы, похожие на худеньких девочек-подростков с безумными прическами, выделялись на фоне закатного неба. Где-то вдалеке диджей крутил электронный джаз. Время от времени в музыку вклинивались то ли завывание привидений, то ли жуткий писк летучей мыши. Может, пикник на кладбище рядом с «тропой памяти» кому-то покажется жутким, но атмосфера здесь была самой романтичной: ухоженные газоны, строгие плиты, мраморные надгробия. Рядом расхаживали разряженные парочки. Некоторые эксцентричные личности пили красное вино из пластиковых стаканов и закусывали бутербродами и конфетами. Дэвид рассказал Чазу о великом нашествии саранчи в июне 2004 года. В тот день на нас с Брин и Сесил обрушились тысячи маленьких насекомых. От неожиданности мы завизжали и бросились к машинам, словно это была четвертая чума египетская. По-видимому, то был единичный случай, но до сих пор при воспоминании об этих безобидных тварях у меня по спине бегут мурашки.
– Предлагаю расправиться с тортом до начала фильма, – сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Намек понят. – Брин встала, направилась к морозильнику и извлекла на свет восхитительный торт – настоящее произведение искусства.
– Нет! – бросилась я к ней, оглядываясь на Зака: он увлеченно беседовал с Лорой и Дэвидом. Они обсуждали видеоигру, над которой сейчас работал Дэвид и в которой фигурировали какие-то зомби из ада. – Я тоже принесла торт!
– а... – протянула Брин. На секунду улыбка сползла с ее лица. – Ничего страшного, подадим оба.
– Да, но... – Я же написала в е-мейле, чтобы она принесла сыр, французские хлебцы или крекеры! Преподносить праздничный торт полагается девушке именинника.
– Да, расслабься ты, Джесси! – перебила меня Брин. – Это же просто торт. Ничего личного. Зак мне тоже друг, и я хотела сделать ему приятное.
– Ну хорошо, – вымученно улыбнулась я. – У меня есть спички. И свечи.
– Об этом не беспокойся, – отозвалась она, украшая торт собственными свечками.
Брин гордо вышагивала с тортом, утыканным зажженными свечами, а я семенила сзади и несла скромный тортик со сливочной глазурью, купленный в местной лавчонке. Зак просиял.
