Маккалиф несколько раз попытался что-то выдавить из себя, но его душил гнев. Наконец он взял себя в руки.
— О’кей. Я знаю, что кое-кому из вас не нравится, как я веду дела. Вы, сукины дети, хотите выставить меня отсюда и посадить какого-то вонючего хиппи, который только что кончил свой паршивый юридический колледж! Так вот, вам удастся это сделать, только если я сам решу уйти отсюда. А я не собираюсь выметаться! Мой послужной список останется чистым! И город этот будет вычищен! Так что выкладывайте, что тут происходит. Если мне потребуется помощь, я получу ее! Но я не могу требовать помощи, пока у меня ничего нет на руках!
Таннер, встав с постели, покачнулся, но, к своему удивлению, тут же пришел в себя.
— Я верю вам. Вы слишком глупы, чтобы врать… И вы правы. Кое-кто не любит вас. Но пока оставим это… Я еще не ответил на ваши вопросы. Но вместо этого я собираюсь отдать вам приказ. Вы будете круглосуточно охранять этот дом, пока я не отменю приказ! Понятно?
— Я не подчиняюсь вашим приказам!
— А этому придется подчиниться. В противном случае, клянусь, что вы появитесь на шестидесяти миллионах телевизионных экранов как типичный пример тупого, необразованного, злобного долбака, представляющего собой угрозу для сил охраны порядка! Я вас с дерьмом смешаю, слышите?! Я добьюсь, чтобы вас лишили пенсии и выкинули из полиции к чертовой матери!
— Вы не посмеете сделать это…
— Посмею! Я сейчас же позвоню на студию и вызову сюда съемочную группу!
Маккалиф уставился в лицо Таннера. Вены на его шее так вздулись, что журналисту показалось, что его собеседника сейчас хватит удар.
— Как я ненавижу вас, подонков! — холодно сказал он. — Со всеми вашими мозгами.
— Как и я вас… Ибо видел вас в деле. Однако теперь это неважно. Садитесь и слушайте.
Через десять минут Маккалиф вылетел из дома прямо под потоки дождя. С грохотом захлопнув за собой дверь, он стал раздавать отрывистые приказания полицейским. Затем, не обращая внимания на небрежные кивки подчиненных, влез в свою машину.
Таннер вытащил из ящика чистую рубашку и неловко натянул ее. Выйдя из спальни, он стал спускаться по лестнице.
Эллис, стоявшая в холле и говорившая с полицейским, увидела его. Она кинулась на поддержку мужу.
— Тут все вокруг заполнено полицией, которая лазает по всем углам. Мне кажется, что их тут целая армия… Я пытаюсь сохранять спокойствие. Но у меня не получается! — Обняв его, Эллис почувствовала повязку под тканью рубашки. — Что нам теперь делать? Кто сможет остановить все это?
— Все будет в порядке… Просто нам надо еще немного подождать.
— Почему?
— Маккалиф сообщил мне кое-какую любопытную информацию.
— Какую?
Таннер увлек Эллис подальше к стене. Он говорил очень тихо, чтобы полицейские не слышали их.
— Те, кто находились около окон подвала, получили ранения. Один — весьма серьезное. Видимо, в ногу. Относительно второго я не уверен, но Берни утверждает, что попал ему в грудь или плечо. Маккалиф отправился повидаться с Тремьянами и Кардоне. Затем он будет мне звонить. Это может занять некоторое время, но он обязательно свяжется со мной.
— Ты сказал ему, что он должен искать?
— Нет. Ничего ему искать не надо. Я просто потребовал проверить их версии относительно того, где они были. Вот и все. Я не хочу, чтобы Маккалиф делал какие-то выводы и принимал решения. Пусть этим занимается Фассет.
Нет, не Фассет будет этим заниматься, подумал Таннер. Когда придет время действовать, он все расскажет Эллис. В последнюю минуту. Поэтому, улыбнувшись ей, он обвил рукой ее талию и выразил желание поскорее освободиться от всех дел и снова заняться с ней любовью.
Телефон зазвонил в десять сорок семь.
— Джон? Это Дик. У меня тут был Маккалиф. — Тремьян тяжело дышал в трубку, но старался сохранять спокойствие. Чувствовалось, что он с трудом держит себя в руках. Я представления не имею, что у вас там случилось. Попытка предумышленного убийства. Боже мой! Да, я и не хочу ничего знать, — это больше, чем я могу вынести! Прости, Джон, но мы уезжаем отсюда. Всей семьей. Я заказал места в «Пан-Ам» на десять утра.
— Куда ты направляешься?
Тремьян не ответил. Таннер снова заговорил:
— Я спрашиваю тебя, куда ты направляешься?
— Прости, Джон… Может, это звучит ужасно, но я не хотел бы говорить об этом даже тебе.
— Думаю, что могу понять это… Хотя сделай нам одолжение. Заверни к нам по пути в аэропорт. Буквально на пять минут.
— Не могу обещать. Пока.
Таннер так крепко сжимал трубку, что сейчас еле разжал пальцы. Он набрал номер полиции Сэддл-Уолли.
— Полицейский участок. Сержант Дейл.
— Капитана Маккалифа, пожалуйста. Говорит Джон Таннер.
— Его здесь нет, мистер Таннер.
— Можете ли вы найти его? Это очень срочно.
— Попробую связаться с ним по рации. Вы будете ждать?
— Нет, просто попросите его как можно скорее позвонить мне. — Таннер дал свой номер телефона и отключился. Маккалиф, должно быть, едет сейчас к Кардоне. Он должен вот-вот оказаться там. Скоро он позвонит. Таннер вернулся в гостиную. Ему нужно было, чтобы Остерманы успокоились.
Это составляло часть его плана.
— Кто звонил? — спросил Берни.
— Дик. Он слышал о том, что тут случилось… Он забирает свою семью и уезжает.
Остерманы переглянулись.
— Куда?
— Не знаю. У них билеты на утренний рейс.
— И он не сказал, куда едет?.. — Берни небрежно поднялся, но не мог скрыть свою обеспокоенность.
— Он не захотел мне говорить.
— Ты именно это имел в виду. — Остерман смотрел на Таннера. — Ты не знаешь, потому что он «не захотел» тебе сказать.
— Думаю, что… А ты по-прежнему считаешь, что мы должны отправиться в Вашингтон?
— Что? — Остерман посмотрел на жену. Она не слышала вопроса Таннера.
— Ты все же считаешь, что мы должны уехать в Вашингтон?
— Да. — Теперь Берни смотрел на Таннера. — Уверен в этом больше, чем когда-либо. Ты нуждаешься в защите. В подлинной защите… Они пытаются убить тебя, Джон.
— Вот это меня и удивляет. Зачем? И меня ли они пытаются убить?
— Что ты хочешь этим сказать? — Лейла, встав, повернулась к Таннеру.
Зазвонил телефон.
Вбежав в кабинет, Таннер сорвал трубку. Это был Маккалиф.
— Слушайте, — тихо сказал Таннер. — Я хочу, чтобы вы точнее описали мне — только точно! — как вел себя Тремьян во время разговора с вами.
— Он был у себя в кабинете.
— Где именно в кабинете?
— Сидел за столом. А что?
— Вставал ли он? Передвигался ли по комнате? Например, встал ли он, чтобы пожать вам руку?
— Нет… Кажется, что нет. Нет, он не делал этого.
— А как его жена? Кто впустил вас?
— Горничная. Жена Тремьяна была наверху. Она себя плохо чувствует. Мы проверяли, она в самом деле вызвала врача.
— Хорошо. Теперь расскажите мне о Кардоне. Где вы их обнаружили?
— Первым делом я поговорил с его женой. Мне отворил двери кто-то из детей. Она лежала на диване, а ее муж был в гараже.
— Где вы говорили с ним?
— Я же сказал вам. В гараже. Но сразу отловить его мне не удалось. Он собирается ехать в Филадельфию. Его отец тяжело болен. И от него требуется, чтобы он обязательно присутствовал.
— В Филадельфию?.. Так где же на самом деле он был?
— Да в гараже, говорю я вам! Он сложил вещи. Он уже сидел в машине. И сказал мне, чтобы я поторапливался. Он хотел уже трогать с места.
— То есть он сидел в машине?
— Именно так.
— Это не показалось вам странным?
— С чего бы? У него отец умирает! И он торопился к самолету. Я все это еще уточню.
Таннер повесил трубку.
Маккалифу не удалось увидеть ни одну из этих пар в нормальных условиях. Никто из них при этом не стоял, никто не сделал ни шагу. У обоих были веские причины не оставаться дома в воскресенье.
Тремьян, сидевший за столом, испуганный и неподвижный.
Кардоне в машине, думающий только о том, чтобы скорее уехать.
Один из них или оба они ранены?
Один или, может быть, оба — «Омега»?
Время шло. Дождь кончился, и теперь задача Таннера упростилась, хотя деревья были еще мокрые.
На кухне он переоделся в одежду, которую взял из спальни: черные брюки, черный свитер с длинными рукавами; убедился, что у него с собой не меньше шести монеток, чтобы звонить. Наконец он прицепил к воротнику свитера тоненький, как карандаш, но сильный фонарик.
Выглянув в двери, он позвал Эллис на кухню. Этого разговора он боялся куда больше того, что ему предстояло. Тем не менее выхода не было. Он понимал, что должен ей все рассказать.
