Важно ввести еще одно различение типов знания. Что-то мы знаем на основании опыта. Например, вкус этого шоколада или аромат этого вина я получил из непосредственного опыта. Точно так же я на собственном опыте познал любовь или измену. Такое знание называют эмпирическим или апостериорным (от латинского оборота a posteriori - от последующего). Но часть наших знаний мы получаем не с помощью непосредственного опыта, а на основании чисто рациональных соображений, на основании только разума. Например, 1 х 1 = 1. Такое знание называют неэмпирическим или априорным (от латинского оборота a priori - от предшествующего). Философы всегда дискутировали, какое из знаний, эмпирическое или априорное, является главным и основополагающим. Эти дискуссии продолжаются до сих пор[70]. Также дискуссионным является вопрос, какое именно знание считать апостериорным, а какое априорным.
Вот несколько примеров разного понимания (высказывания о причинах и математическое высказывание).
(1) «Все события, которые мы воспринимаем в нашем опыте, имеют причину».
A. Для Декарта это аналитическое суждение a priori (то есть сугубо рациональное суждение, основанное на чистом разуме).
B. Для Юма это синтетическое суждение a posteriori (то есть сугубо опытное суждение).
C. Для Канта это синтетическое суждение a priori (то есть априорное суждение, имеющее отношение к опыту).
(2) 7+5=12
A. Для Декарта и Юма это аналитическое суждение a priori.
B. Для Канта это синтетическое суждение a priori.
В философии аналитическими суждениями называют суждения, истинность которых следует из самого значения употребляемых в этих суждениях понятий. То есть для установления истинности таких высказываний нам не нужен опыт. Нам достаточно лишь знать, что означают применяемые нами понятия. Например, возьмем суждение (1) «все холостяки являются неженатыми мужчинами». В этом высказывании понятие «неженатые мужчины» только раскрывает значение понятия «холостяки» (ведь положение холостяка - это положение неженатого мужчины). Тот, кто утверждает, что (2) «некоторые холостяки женаты», тот впадает в противоречие. Если вместо «холостяка» подставить «неженатого мужчину», то можно построить суждение (3) «некоторые неженатые холостяки женаты». Тогда противоречие станет очевидным. Однако современные философы также спорят о том, как определять и как корректно понимать аналитические суждения. Здесь между ними нет согласия[71].
Обратим внимание еще на один нюанс: соотношение между априорными и апостериорными суждениями. «Все холостяки являются неженатыми мужчинами» - это необходимо-истинное суждение. Оно ни при каких обстоятельствах не может быть ложным. Но о конкретных мужчинах, об Андрее, Петре и Иване, мы не можем сказать, что они являются неженатыми с необходимостью. Здесь речь идет о разных сферах реальности: об отношении между понятиями и терминами (идеальный уровень) и о фактических состояниях и отношениях (эмпирический уровень). Строгая необходимость может существовать лишь на идеальном уровне.
Под синтетическими суждениями обычно понимают опытные суждения. То есть для установления истинности таких суждений нам необходим опыт. Например, когда я говорю, что «этот шоколад сладкий», то для подтверждения лучше его попробовать. Ведь шоколад может быть и горьким. Точно так же «вороны черные» является не аналитическим, а синтетическим суждением.
Большинство философов считает, что все аналитические суждения являются априорными, а все синтетические суждения - опытными (апостериорными). Впрочем, нам известны философы (например, Кант), которые допускают существование априорных синтетических суждений. Есть, например, такие философы, как Уиллард Куайн (Willard Van Orman Quine), отрицающие наличие четких критериев различения между аналитическими и синтетическими суждениями.
Зачем философам такие изощренные различия и, на первый взгляд, искусственные противопоставления? Очевидно для того, чтобы лучше понимать природу нашего знания. Ведь все наше знание состоит из высказываний (суждений). Различение аналитических и синтетических суждений дает возможность лучше осознать, какая часть наших знаний имеет опытную природу, а какая является результатом деятельности чистого разума. Также мы лучше понимаем, как взаимодействуют между собой разум и опыт. Например, все, что мы знаем о физическом мире, является результатом взаимодействия математического знания (которое имеет неопытную, неэмпирическую природу) и нашего опыта (измерения, эксперименты, наблюдения и т. п.).
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы уже привыкли ко многому, но философы продолжают нас удивлять и мотивируют нас для дальнейшей постановки вопросов. Например, мы знаем из геометрии, что сумма всех углов треугольника равна 180°. Геометрия утверждает, что и завтра, и в недалеком будущем, и тысячи лет спустя сумма углов треугольника всегда будет равна 180°. Не 179, не 182, а именно 180. И более того, если бы в другой галактике существовали разумные существа, имевшие что-то похожее на нашу геометрию, то они пришли бы точно к такому же утверждению. Ведь треугольник - это не материальная вещь, а идеальная фигура (представляющая собой сугубо интеллектуальный конструкт). Однако значит ли это, что треугольник и другие геометрические фигуры являются продуктами фантазии? Очевидно, что нет. Будь они объектами фантазии, то их закономерности было бы легко изменить. Вместо этого с геометрическим знанием происходит нечто странное. Оно будто является чисто интеллектуальным конструктом, но, с другой стороны, демонстрирует свойства, которые мы не в силах изменить. Мы как будто не имеем власти над этими идеальными творениями. Так может быть, не мы их создали? К такой мысли склоняется немало математиков, которые считают математические объекты независимыми от нашего сознания самостоятельными объектами. Нам уже известно, что такая позиция близка к позиции Платона. Точно так же во второй части книги мы обращали внимание на то, что эти чисто идеальные конструкты (математическое знание) оказываются на удивление эффективными и полезными в познании материального мира. Так может быть, философы неспроста прибегают к таким утонченным различениям? Очевидно, в этих различениях есть свой глубокий смысл...
Однако что же такое знание в отличие, например, от веры или мнения? На основании чего различаются такие выражения, как «я верю, что X», «я полагаю, что X» и «я знаю, что X»? Впервые этот вопрос задал Платон.
Представим себе человека, приехавшего в Киев (пусть это будет Мария) и стоящего у выхода из здания центрального железнодорожного вокзала. Мария хочет попасть в Красный корпус университета Шевченко. Она спрашивает у разных людей, как ей это сделать. Кто-то (например, Петр) может ответить ей так: «Вы ищете университет Шевченко? Думаю, что он находится вон там (и показывает рукой прямо перед собой, в сторону дороги)». Сам ответ свидетельствует о том, что Петр не уверен в своем утверждении. Его ответ может оказаться правильным, а может и нет. Он предполагает, где находится университет. Это его субъективное мнение ("предположение, догадка). Другой человек (Иван) отвечает так: «Вы можете спуститься в метро (если немного пройти влево, будет станция Вокзальная) и там спросить, как доехать до университета». Иван предлагает неплохой вариант: он советует правильную стратегию поиска. Сам Иван не знает, где точно находится университет, но он направляет Марию туда, где наверняка могут об этом знать.
Наконец, третий человек (Андрей) дает точный и правильный ответ: «Вам нужно сесть на станции метро Вокзальная, проехать одну остановку до станции Университет, а когда выйдете - повернуть направо. Затем надо пройти вдоль ограды Ботанического сада, прямо, никуда не сворачивая, пока не окажетесь на углу улиц Тараса Шевченко и Владимирской. Там сверните направо - второе здание и будет Красным корпусом университета». Если Петр высказывает только субъективное мнение, то Андрей наверняка знает, где находится университет. Он может объяснить, как туда добраться. В этом заключается главное отличие между знанием и мнением по Платону.
