Или же Глориана виновна, недостойна представлять сей Век?..
– О, Мэри! Мэри! Мэри!
В тот же миг подле нее была графиня Скайская, прижавшаяся к ней сильным мальчишеским телом, сжимая ее, целуя ее.
– Тише!
– О, Мэри!
– Тише, моя дорогая.
– Я была ей матерью. Сир Томас Жакотт доверил ее мне. Я клялась, что защищу ее. Я забрала ее добродетель, ее девство. Я забрала ее целомудрие. Я дозволила ей свидания. Я поощряла их. Я смаковала их. И я ненавидела их столь же сильно, но не могла отнять у нее сего ласкового сира Танкреда, ведь она казалась такой счастливой, и я забрала…
– Ты ничего не забирала. Ты отдавала. Ты была великодушна, и она любила тебя за сие великодушие. Как и все мы, она готова была на все ради тебя не потому, что ты Королева, но потому, что ты Глориана.
– Танкред будет повешен.
– Нет!
– Повешен!
– Не будет.
– Он должен быть…
– Где доказательство того, что он убил Мэри? Их нет.
– Его меч. – Глориана подняла воспаленные глаза.
– Единственное оружие в своем роде, не считая тех, что носят лорд Рууни и его люди. Любой желающий убить ее мог использовать данный меч. Что сказал Танкред?
– Леди Мэри убита. Почти ничего более.
– Признал ли он вину?
– Он рыдал слишком горько.
– Танкред невиновен. – Уна была несокрушима. – Вини скорее Монфалькона. Танкред не имеет привычки к насилию. Его вожделение к нему – во имя твое! – сие доказывает. У него есть лишь опыт Сшибки, потешной битвы. Он не мог никого убить. Мы обе всегда сие знали. Потому-то ты и сделала его Воителем, вспомни.
Глориана кивнула:
– Верно.
– Убивец – один из стражей Рууни, возжелавший леди Мэри. Тебе откроется, что там был он. Будут допрошены слуги. Страж. Определенно.
– Но убийство не должно совершаться при моем Дворе, Уна!
– Убийство совершилось. Первое за тринадцать лет. И публично. Что ж, я сомневаюсь, что отыщется в мире хоть один Двор, столь долго остававшийся незапятнанным.
– Какой борьбой, каким двоедушием поддерживается мир в моей стране?
– Доброй волей, Верностью, верой в справедливость, Ваше Величество. – Графиня Скайская устала. – Честь – лишь изобретение Человека, и Человеком она поддерживается. Не сомневайся в том, что Двор Глорианы – Добродетелен…
– Я слишком подолгу замыкаюсь в своих занятиях, своем тщеславии, своих радостях.
– Ты замыкаешься слишком ненадолго, дорогая. – Графиня Скайская погладила голову хнычущей подруги. Уне в душе мстилось, что сие произошло из-за ее безответственной вылазки внутрь стен. После того дня, когда обе они разгадали секрет кочевников глубин, Уна приказала заложить вход в тайный коридор кирпичом. И все же ей казалось, что, пойдя напролом, она высвободила темный дух, и тот вырвался в великолепие самого дворца – дух, что вселился в одного из них (видимо, в сира Танкреда) и уничтожил леди Мэри. Теперь, даже если дух бежал, он оставил по себе наследство. Пройдет немало месяцев, прежде чем жизнь во Дворце восстановит гран былого оптимизма.
Биенье в дверь.
Графиня Скайская оставила подругу и пошла говорить с фрейлиной.
– Лорд Монфалькон был здесь, миледи, и оставил сообщение. Сейчас снаружи ожидает доктор Ди.
Уна вышла из королевских покоев и прикрыла дверь.
– Я побеседую с ним.
Дриада притянула дверь, и внутрь шагнул Ди, великолепен в траурном черном; темное достоинство одежд подчеркивала белая борода.
– Королева отдыхает, – сказала графиня Скайская.
– У меня вдохновляющие вести, – сообщил ей доктор Ди. – Я убежден в невиновности сира Танкреда.
– Свидетель? – Уна двинулась к королевской двери, дабы передать новость.
– Нет.
Уна приостановилась.
– Не совсем, – продолжил Ди. – Я полагаю, что преступление мог совершить гость мастера Толчерда. Он прибыл совсем недавно, сопровождая Гермистонского тана, кой побывал в очередном странствии на некоем астральном плане. Лютейшее создание – варвар, с мечом, топором и булавой – с кинжалами – в железе и полированной меди, в мехах и с рогом, – имя столь нелепо, что я его позабыл. Ну, если коротко, он сбежал от тана, и мы думали, что он унесен бесами обратно в свое загробье. Ныне я полагаю, что он где-то во дворце.
– Но каково ваше доказательство, доктор Ди?
– Я знаю сира Танкреда как мягкосердечное, рыцарственное создание, чья любовь к леди Мэри соревновалась с его любовью к Альбиону.
– Его меч, – напомнила она мудрецу. – Ее кровь на его доспехе.
– Оттого, что он обнял ее, прижав к себе. Я навестил его. Лорд Рууни выделил ему один из старинных покоев – с решетками, замками и тому подобным.
– Он благоустроен?
– О его физических потребностях заботятся. Однако он кричит. Он бредит. Он одержим.
– Одержим вашим бесом? – молвила она.
– Моим? Навещающие меня бесы укрощены, ручаюсь, и трудятся нам на благо.
– Я говорю то, что думают другие, – сказала она ему.
– Вестимо. Вы скептик, миледи, я знаю.
– Не в точном смысле слова, доктор Ди. Я различаю нюансы в том, что касаемо интерпретации. Однако мы обсуждаем сира Танкреда.
– Я полагаю, он в своем уме. Я имею в виду, что он был в своем уме до момента, когда нашел умерщвленное тело. Теперь он не в состоянии поверить в произошедшее. Его разум ищет избегнуть правды. Попеременно он плачет, после чего его лицо просветлевает и речь вроде бы обретает рациональность, если не считать того, что говорит он о леди Мэри и о том, как они вскоре обручатся, просит позволить ей навестить его и тому подобное. Его безумие печально. Не безумие вины, но безумие горя.
– Значит, злодей – сбежавший варвар?
– Я уверен, никто более не свершил бы столь животный, столь бессмысленный акт. Ибо смерть ее вдохновлена вовсе не обычной злобой.
– Я думаю так же. Но что до вашего варвара…
– Я велел тану найти его. Люди лорда Рууни тоже присоединятся к поискам, ибо Рууни заодно со мной верит в невиновность Танкреда.
– Не думаю, что вы его обнаружите, – сказала Уна, еле сознавая, что говорит.
– Э?
– И все же надеюсь, что сие случится, доктор Ди. Видел его кто-нибудь, вашего подозреваемого?
– Не во дворце. Тан, разумеется, и мастер Толчерд.
– Подобный варвар был бы заметен.
– Вестимо – только сегодня мы все были в маскераде. По меньшей мере мы найдем свидетелей.
– Если варвар существует.
– Вы сомневаетесь?..
– Я не сомневаюсь ни в чем, кроме того, что он – убивец. Думаю, он возвратился, как вы сперва решили, в собственную сферу. Мой инстинкт подсказывает искать убивцу среди Двора.
– Лучше обвинить вторженца, верно? – Доктор Ди особо интонировал сказанное.
– Дабы успокоить Двор?
– Вестимо.
Графиня Скайская возложила руку на бедро и неспешно кивнула.
– И мы должны спасти сира Танкреда, – сказал алхимик. – Он явно невиновен.
– Спасти его ложью? Из целесообразности?
– То не ложь, но предположение.
Улыбка Уны была угрюма.
– Тонкое отличие, доктор Ди.
– Оно страхует невиновного от страданий.
– Скверная логика, и ведет она к худшему.
Доктор Ди пожал плечами:
– Я не политик. Может, вы и правы. Помимо прочего, варвара еще могут найти.
– Будем надеяться, так и будет.
– Вы сообщите Королеве? Вы дадите ей надежду?
– Если вам так хочется, доктор Ди.
– Вы считаете меня дураком, а?
– Я питаю к вам уважение, доктор Ди. Большее, чем вы когда-либо признаете, я полагаю.
– Что? – Доктор Ди потер густоволосый подбородок. – Вы загадка для меня, миледи. Меня удивляет то, что вы с таким подозрением относитесь к моим изысканиям, имея разум столь быстрый и гибкий.
– Возможно, я всего лишь спорю с вашими изыскательскими методами, добрый мудрец.
– Тогда нам потребна дискуссия. Я всегда готов…
– Сейчас не время.
– Разумеется. Однако же успокойте Королеву. Я не стал бы огорчать ее больше необходимого. Я знаю, что леди Мэри была ей близка…
– Я разумею ваши мотивы, сир.
– В таком случае мои благодарности вам, графиня Скайская.
Доктор Ди вышел в коридор, взглянул направо и налево, как если бы не был уверен в том, куда идти. Затем он отправился к свом покоям, куда шел через Тронную Залу Герна в Восточном Крыле. Истинно, как и предположила графиня Скайская, он лишь частично доверял рассказу тана о загадочном варваре, однако же безоговорочно верил в то, что сир Танкред невиновен, и его миссия – удостовериться, что сие дойдет до Королевы. Ныне он получил заверения и мог вернуться к экспериментам, размышляя о том, нельзя ли употребить древнее искусство некромантии, дабы воскресить леди Мэри, пусть и на краткий миг, и узнать имя убивцы из ее же уст. Впрочем, он не слишком вверялся подобным практикам. Он полагал, что имеются лучшие, алхимические средства для получения результатов, коих якобы добились старые колдуны эпохи Герна, разоблаченные не без его, доктора Ди, помощи.
И все же, думал он, умей мы оживлять мертвецов какими бы то ни было средствами, какое знание мы обрели бы! Все утраченное знание древних, из тех далеких доклассических эпох, прошедших Златого и Серебряного Веков юности человечества. Секреты звезд, трансмутации, навигации…
