Наступило молчание. Потом Джейсон уточнил:
— Ты хочешь сказать, что он ее не писал?
— Нет.
— Значит, ты не разобралась со своим багажом прошлого? Ты мне солгала?
— Нет. — Я поежилась от такого определения моих действий. — Да.
— О, Боже мой! Я уставилась на дверь ванной:
— Теперь… все? — прошептала я.
— Я думаю, еще не все, тебе, наверное, придется еще раз пробежать в тот конец ко…
— Джейс, я спрашиваю о другом. Между нами все кончено?
Казалось, я вся налита ртутью, такой я стала тяжелой. Но мне было необходимо признаться. Я хотела быть достойной его во всем.
— Ханна, да нет, вовсе нет.
Я разрешила себе улыбнуться:
— В сущности, — смеялся он, — это справедливо…
— Ты о чем?
— Потому что… о Боже, — буль-буль-буль, — в конец коридора!
Я изобразила бег на месте.
— Да? — Я постаралась говорить, как будто издали.
— Потому что я спал с Люси.
— Джейс, — вздохнула я, — естественно, ты спал с Люси. Ты же был с ней помолвлен. Целую минуту.
— Да нет. — Раздался шум спускаемой воды. — Я имею в виду, я спал с ней каждый день на прошлой неделе. И вчера.
Глава 20
— Вот так новости! Ты ведь утверждал, что чувствительный желудок мешает твоей сексуальной активности!
Камень упал с моей души. После всего плохого, что я узнала от Джека о себе, мне было так приятно получить право прощать кого-то! Неверность Джейсона позволила мне перестать презирать себя. Освободила меня I от необходимости бьггь идеальной. И потом, эта новость никак не повлияла ни на силу моей любви к Джейсону, ни на нашу проблему с пониманием близости. Думаю, Джейс не хуже меня понял мои теперешние чувства. И поэтому взорвался.
Он вылетел из ванной и заорал что-то вроде: «А ты вообще когда-нибудь меня любила?»
— Конечно, и сейчас люблю, — ответила я.
— Тогда почему ты так спокойно среагировала? Ты не ревнуешь? Ты не представляешь меня в постели с Люси?
Я скорчила гримасу:
— Я ж не извращенка — фантазировать на такие темы. Гадость какая.
— Боже мой! — продолжал орать Джейсон.
Я нахмурилась и сказала трагическим голосом:
— А ты до сих пор считаешь бесчувственными тех, кто не может часами скулить из-за зубной боли или отключенной воды?
Это была шпилька в его адрес. По его лицу было видно, что он смутился. Вдохновленная этим, я добавила:
— Может быть, в душе я умираю.
— Прости, Ханна, — сказал он, — просто я этого сразу не понял.
Конечно, я тоже не мисс Марпл, но из Джейсона детектив совсем бы не получился. Он слышит только то, что хочет услышать, и из этого делает свои выводы. Я ведь не сказала: «В душе я умираю». Я сказала: «Может быть…» Но он услышал только то, что хотел, как обычно. И на радостях сжал меня в долгом объятии, что дало мне время обдумать признание Джейсона. Для меня его сообщение было ударом. Ведь он всегда считал секс грехом. В постели он тщательно выполнял свои обязанности, но никогда не терял головы. А Люси он вспахивал день за днем — тут чувствуется энтузиазм.
Я была задета. Но почему? Потому что любила Джейсона? Или потому что мое самолюбие было ущемлено? Я же обещала Джейсону быть с ним, зачем ему понадобилась Люси? Но все же во мне не было ни капли кипящей ярости, которую, я испытала при виде Джека, целующего ту красотку в носатых туфлях. Может, дело в том, что Люси не блондинка? Не знаю, что обидней: когда мужчина променял тебя на обычную женщину или на очень красивую? Еще мне сильно не понравилось, что вчера Джейсон целовал ее, а сегодня — меня, хотя бы из гигиенических соображений. Достаточно послушать, что говорит Мартина о бактериях на губах и в полости рта, чтобы вообще пропало желание целоваться («из-за стафилококков на деснах возникают фурункулы, которые растут, создавая очаги пузырей в виде виноградной грозди»).
Я решила, что мне трудно взбеситься в этой ситуации, потому что Люси — не предмет для ревности. После трех недель утомительной работы над собой я так преобразилась, что Люси мне в подметки не годилась. Я стала красоткой. У меня на кухне появился букет живых цветов. Мой дом стал уютным и чистым: я убрала в доме все предметы с каждой плоской поверхности (хотя зачем тогда нужны эти плоские поверхности?), ликвидировала все запахи с помощью хлорки или духов, постирала шторы.
Я крепко обняла Джейса. Он даже стал задыхаться.
— Я тебя люблю, — сказала я, — правда. — И, произнеся эти слова, я вдруг почувствовала себя счастливее.
Джейсон покраснел:
— Ты в первый раз за пять лет сама, добровольно это сказала. Я тоже тебя люблю. И, конечно, прощаю. — Он глубоко вздохнул. — Боже мой, Ханна! Я чувствую такое облегчение, я так счастлив!
Я едва удержалась, чтобы не пошутить на тему, связанную с туалетом, но сдержалась.
Джейсон опустился на одно колено. Я знала, что за этим последует.
— Ханна, — он взял мои руки в свои, — на этот раз прошу тебя: ответь «да».
— Ладно, — сказала я, — но почему этот вопрос мы каждый раз обсуждаем возле туалета?
Джейсон рассмеялся и зашаркал коленями по ковру. Я на цыпочках последовала за ним, чувствуя себя Белоснежкой, идущей за одним из семи гномов. Другими словами — глупо. Хотелось попросить его подняться. Наконец Джейсон на коленях дополз до середины комнаты и поднялся. Я ощутила восторг от возможности снова заглянуть ему в глаза.
— Ханна, ты выйдешь за меня?
— Ага! — Я широко улыбнулась.
— Ура! — Джейсон подхватил меня на руки и стал кружить. Я смеялась, хотя меня подташнивало и я ударилась спиной о стол. Я позволила ему отнести меня на постель. Взбив подушки, он положил их мне под голову и сказал:
— Посмотри, что я тебе принес.
Это был бриллиант, от которого глаз нельзя было отвести.
— Надо же!
Камень был огромный, его опасно острые грани устрашающе поблескивали. Джейсон надел кольцо мне на палец. Мне показалось, что оно очень тяжелое и неудобное. Под его весом я опустила руку, и она оттянулась не меньше чем на три дюйма. Я поднесла камень к глазам и стала медленно поворачивать кольцо, как это делают в фильмах леди, чтобы наблюдать за игрой света в гранях.
— Ну, — заметила я, — с ним я в безопасности. Это страшное оружие.
— И еще это, — пробормотал Джейсон охрипшим голосом, — знак моего уважения. — И прерывисто задышал мне в ухо, что могло означать только одно.
Из-за его желудка, моей больной спины и осадка в душе от его неверности, все прошло не на высоте. Но после, гладя его по голове, я испытала к нему сильный прилив нежности. Путь к моему сердцу — в высшей степени несвойственный для леди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
