– Моя королева, я такое сотворю с «Волгой», что ты сможешь обгонять на ней даже мои же «Москвичи».
Запив пельмени киселём с булочками, мы вышли из чайной, сели на мотоцикл и поехали дальше. Бак был практически полным, крупных городов на пути не было, так что мы решили домчаться до Воронежа, бросить третье письмо и тут же ехать в Славянск, а из него в Харьков. После разговора с Ирочкой меня просто трясло от желания и я, плюнув на то, что движок ещё не прошел обкатку, хрен с ним, сгорит, так сгорит, врубил его на всю мощь и помчался со скоростью в сто шестьдесят километров в час. Поэтому в Воронеж мы приехали в пять вечера и, как только бросили письмо, заехали в самый большой гастроном, купили в нём продуктов на ужин и завтрак, жестяную банку чёрной икры и бутылку шампанского к ней. Дальнейший наш путь лежал в городок Семилуки, в котором я, определившись по карте из своего компьютера, повернул направо и поехал вверх по течению Дона, чтобы найти удобное и красивое место для ночлега и купания. В дороге мы уже успели малость запылиться, так что это нам обоим точно не помешало бы.
Отъехав от Семилук километров на пятнадцать, я нашел уединённое и тихое местечко, где смог подъехать к реке чуть ли не вплотную. Главное, что вокруг не было ни единой живой души. Солнце ещё не опустилось за горизонт, а мы уже слезли с мотоцикла и принялись раздеваться. Через минуту, совершенно нагие, вы уже купались в чистых водах Дона, а ещё через несколько минут я достал из багажного кофра два больших китайских махровых полотенца с огромными розами и байковое одеяло, которое сразу же сложил в четверо и положил на руль и бензобак. Одно полотенце я постелил на мотоцикл, с сиденья которого убрал старую ручку и после того, как мне обтянули его натуральной кожей, приделал с боков две кожаные ручки-петли. Вторым же стал вытирать загорелое тело своей королевы, нежно целуя его. Ирочка всё поняла с полуслова и счастливо засмеялась. Быстро вытершись сам и набросив полотенце на высокую, мягкую спинку, единственная деталь тюнинга, как и новое сиденье, я первым сел на пассажирское место, подал руку своей прекрасной королеве, она в мгновение ока оказалась на мотоцикле и воскликнула:
– Борька, какая прелесть! Так мы ещё никогда не занимались любовью. – Крепко обняв меня, она сказала смеясь – Так вот почему девушки любят кататься с парнями на мотоциклах.
Быстрая езда на мощном, громко и басовито ревущем мотоцикле действительно возбудили мою королеву и пробудили в ней страсть такого же накала. Странно, хотя у меня и был помимо джипа «Чероки» ещё и «Харлей», на котором я время от времени ездил даже на работу и даже надевал для выездов косуху, тем более, что принимал участие в слётах байкеров, мне почему-то никогда не приходило в голову заниматься любовью прямо на мотоцикле. Запах степных цветов смешивался с запахом бензина, тихо журчала вода, перепела объявляли от том, что спать пора, а мы, освещаемые закатными лучами солнца, любили друг друга то нежно и плавно, то чуть ли не иступлёно и это было просто восхитительно. Я ни минуты не сомневался, что Ирочка испытала оргазм проехав всего лишь километров девять на мощной спортивной машине. Всему виной были громкие, рокочущие звуки двигателя и ритмичная вибрация, а она сидела на жестком сиденье в одном только коротком, до середины бедра, махровом халатике, то есть практически голая, а это почти то же самое, что воспользоваться вибратором, этим суррогатом мужчины.
По сравнением с той поездкой, езда со мной на мотоцикле, пожалуй, была намного комфортнее, но моя любимая ведь крепко прижималась ко мне. В общем у нас, пожалуй, ещё никогда не было столь бурного и продолжительного секса. Мы даже поужинали с ней не слезая с мотоцикла, а также выпили бутылку шампанского, отпивая его небольшими глотками из горлышка, и съели под него чёрную игру, зачерпывая её из банки галетным печеньем. Это был просто восхитительный вечер. Самый прекрасный из всех тех, которые у нас уже были. Когда с шампанским, икрой и печеньем было покончено, я отбросил в сторону пустую бутылку, банку, бумажный пакет с оставшимися печенюшками и большую салфетку, лежавшую между нами. Ирочка откинулась на бензобак и забросила руки за голову. Я взял её за бёдра и подтащил к себе поближе, а она немедленно обвила своими стройными, красивыми ногами мою талию. На небе взошла полная луна, причём какая-то очень уж огромная и ярко освещала прекрасное тело моей королевы. В свете луны оно было невообразимо красивым. Глаза Ирочки озорно блестели и она, радостно улыбаясь, поинтересовалась у меня звонким голосом:
– Борька, признайся, что тебе во мне больше всего понравилось во время нашей первой встречи? Знаешь, любимый, когда тебя привели в мой кабинет, я поразилась. Здоровенный, красивый парень, правда, косматый, как московский битник, а одет так ужасно, но ещё больше меня поразило то, как у тебя сразу же вспыхнули глаза. Знаешь, а ведь мне стало приятно, Боренька. Ты ведь не пожирал меня взглядом и не раздевал, а именно восхищался. Ну, и чем же ты так восхищался? Моей грудью? Помотав головой, я ответил широко и радостно улыбаясь:
– Нет, моя прекрасная королева, на твою прелестную грудь я бросил свой второй взгляд, а мой первый был прикован к твоему лицу и особенно завлекушечкам. Они у тебя такие красивые и милые, в них столько очарования. Ну, а на грудь я взглянул через несколько секунд и чуть не ахнул от восторга, увидев такое совершенство. Ты просто невероятно красивая женщина, моя королева. Думаю, что в Голливуде на тебя обратили бы внимание даже в том случае, если бы ты не могла связать и двух слов, но ты же ещё и умна, словно демон, любовь моя. Знаешь почему я, войдя в твой кабинет с цветами и тортом, сразу же встал на колени? Только для того, чтобы увидеть твои ножки. Они вообще у тебя само совершенство. – Ирочка своими ножками немедленно сжала мою шею и я, лаская их, продолжил свои излияния – Но особенно красива твоя попка, моя девочка. Она у тебя такая кругленькая и задорная, что я, глядя на неё или лаская, просто млею. Про такие в моё время говорили – бразильская, хотя, если честно, был я однажды в Рио-де-Жанейро и ни одной такой не увидел. Ты само совершенство, моя королева и мне будет очень больно расстаться с тобой на несколько лет, но я сделаю всё, чтобы это расставание не было слишком долгим.
Хотя я и закончил говорить на столь печальной ноте, Ирочка не стала печалиться раньше времени и мы просто снова занялись любовью. Мы бы наверное и спать легли на мотоцикле, вдруг ставшим для нас очень важным объектом, но он для этого не был приспособлен и потому я быстро оставил палатку и мы забрались в неё. Утром мы снова купались в реке нагишом, после чего не спеша позавтракали, собрались в дорогу и поехали на Украину через Белгород. В Белгород мы приехали в половине первого дня, и, бросив очередное письмо в почтовый ящик, плотно пообедали в ресторане, хотя и не выглядели респектабельной парой. Ирочке даже пришлось сунуть под нос швейцару своё удостоверение сотрудника органов внутренних дел. Из Белгорода мы сразу же выехали в Харьков и приехали в этот город в шесть вечера, но не стали после отправки письма думать о ночлеге, а поехали в Полтаву, до которой домчались ещё до полуночи, а из неё в город Лубны. Это был небольшой и довольно симпатичный город.
Бросив в десять утра в почтовый ящик последнее письмо, мы нашли укромное место, достали из багажных кофров два новеньких красивых брючных костюма, быстро переоделись и поехали искать, где бы нам хорошо позавтракать и, заодно, пообедать. Немного покружив по городку, мы вскоре нашли возле городского парка ресторан, припарковались возле него и вошли внутрь. Обстановка, конечно, в нём была старорежимная, но меню порадовало. Мы были голодны, как волки, а потому заказали себе по сборной солянке, зразы и ещё по паре котлет по-киевски, два салата, а также попросили положить нам в дорогу ещё двенадцать штук котлет по-киевски и жареной картошки в два продолговатых, эмалированных судка с крышками. В ресторане даже подавали посетителям чёрный кофе и я с удивлением обнаружил, что он, судя по запаху, доносившемуся до нас от соседнего столика, где завтракал мужчина в дорогом костюме, натуральный и довольно неплохой и потому попросил залить его во все наших четыре алюминиевых фляжки. Официантка сделала круглые глаза и недовольным голосом сказала:
– Молодой человек, котлеты и жареная картошка ещё куда ни шло, а вот кофе мы на вынос не продаем. Вздохнув, я попросил её:
– Тогда просто принесите нам десять чашек кофе, сахар отдельно, и два куска торта «Киевский».
Умыться мы ведь могли и под краном или в реке, а вот чёрный кофе из-под крана не наберёшь. Я пошел к мотоциклу за фляжками и вскоре вернулся. Минут через двадцать нам подали солянку. Она оказалась так себе. По всей видимости большая часть мяса из нашей солянки отправилась в сумку повара. Зато зразы с грибами и гарниром из картофельного пюре оказались просто великолепными. Ещё лучше были киевские, поданные с картошкой-фри. К тому же они оказались такими большими, что я положил две котлеты в судок с жареной картошкой. Наконец подали кофе и он действительно оказался великолепным, даже лучше, чем вкуснейший торт. Увы, но в нашем городе с кофе была большая напряженка. В ресторане «Хижина лесника» нам подали под видом кофе что-то мутновато коричневое, что и кофе то не пахло. Ирочка смотрела на меня с нежной улыбкой, кушала торт, но кофе не пила и я, смутившись, спросил её:
