Мой очередной рабочий день начался, как обычно, я сделал диагностику семи движкам на слух и составил дефектные ведомости, а поскольку ещё ни разу не ошибся, водители из сторонних организаций тут же, не возражая, поехали на мойку. Грязным автомобилям въезд в цех был запрещён строго-настрого и потому над его воротами даже был сделан большой навес. Мне же частенько приходилось диагностировать машины и под дождём. После этого последовала часовая лекция, на которую приходило всегда довольно много народа и ещё полчаса я отвечал на вопросы, часто слыша возгласы: – «Ну, Кулибин даёт! Вот ведь голова, всё помнит.» Затем началась рутина. Ребята стали выдёргивать движки и потому то и дело кто-нибудь кричал: – «Таль давай!», а когда все двигатели были установлены на сборочные столы, завыли пневмогайковёрты. Компрессорная в типографии была довольно мощная и потому к нам ремонтный цех подвели воздух и вооружили нас этим нужным орудием труда, но только на нашем участке их было слышно чаще, чем где-либо, только после этого я взял под локоток Жору, тот уже прописался в нашем цехе на постоянной основе, отвёл его в беседку и сказал, закуривая:
– Георгий, я прошу тебя быстренько прочитать вот эти пятнадцать страничек. – Протянув свою пояснительную записку, я добавил с улыбкой – По-моему, старик, это твоё будущее.
Жора читал и его красивое, загорелое лицо то краснело, то бледнело, то покрывалось крупными каплями пота. Прочитав же всё, что я написал и просмотрев рисунки он хрипло сказал:
– Старик, дай закурить. Протягивая ему сигарету, я проворчал:
– Жора, или сам доставай себе блатные сигареты, или бросай курить. Нечего обирать малолеток.
Мой юный друг взял сигарету трясущимися руками и чуть ли не во весь голос взмолился:
– Боб, но ведь это же фактически целый завод! Своя литейка, резинотехнический цех, практически весь ассортимент обрабатывающих станков, кроме кузнечно-прессового цеха, но больше всего меня убивает ассортимент. Ты ведь предлагаешь ещё и изготавливать технику для нужд армии. Да, мне кажется, что такие квадроциклы в нашей армии пригодятся.
– Почему это они пригодятся в одной только армии? – Удивился я – Мои вездеходы-квадроциклы сослужат прекрасную службу геологам, топографам, егерям и много кому ещё, но их военное применение, это в первую очередь воздушно-десантные и пограничные войска, да, и мотопехота, как я думаю, от них не откажется. В общем созванивайся с Георгием Ивановичем и записывайся к нему на приём. Будем докладывать ему нашу ситуёвину и просить, чтобы он дал нам добро на изготовление опытных образцов новой мототехники. Зробим тяжелый гоночный мотоцикл, трёхколёсный мотоцикл с кузовом и две модификации квадроцикла, причём военные квадроциклы в трёх экземплярах.
– А почему в трёх? – Удивился Жора.
Тот же самый вопрос задал мне тем же вечером в своём кабинете и генерал Булганин, причём встав из-за стола, схватившись за голову и нервно раскачиваясь с пятки на носок. Ну, а я спокойно достал из внутреннего кармана своего костюма ещё три сложенных в двое листа мелованной бумаги, на которых тушью были нарисованы все три военные модификации квадроциклов и спокойным голосом ответил ему:
– Всё очень просто, Георгий Иванович, один с турелью, на которой стоят сдвоенные пулемёты «Утёс», для поражения живой силы противника и легкобронированной техники, один, со специальным лафетом для противотанкового ракетного комплекса «9К111 «Фагот», и последний с лафетом для автоматического гранатомёта «АГС-17 «Пламя». Не думаю, что нашему противнику будет приятно встретиться на поле боя с такой техникой, которая по бездорожью будет ехать со скоростью сто двадцать, сто тридцать километров в час, наносить внезапный и очень болезненный удар за линией фронта и тут же моментально исчезать.
Георгий Иванович сначала кивнул, соглашаясь, а затем удивлённо воскликнул:
– Боря, откуда тебе известно об этих образцах советского вооружения? Они же совершенно секретные.
– Да, так, пацан один рассказывал. – Невозмутимо ответил я и пояснил – У него батя полковник, в Москве, в главном штабе погранвойск служит, вот он мне и рассказал про нашу новую технику. Но та мототехника, выпуск которой мы можем наладить в своём крае, и в своём гражданском исполнении запросто сможет пойти на экспорт, Георгий Иванович, а это валюта в казну нашей советской родины не говоря уже о том, что каждый тяжелый мотоцикл, трёхколёсник, квадроцикл или спортивный автомобиль, проданный за пределами края, это деньги в его казну.
– Так, Кулибин ты мой дорогой, – с весёлой улыбкой сказал мне Георгий Иванович, – срочно подготовь мне точно такую же пояснительную записку, только с указанием всего того, о чём ты не написал в той, сделай рисунки, фотографии военной техники, правда, без чертежей, я тебе дам, но рисовать будешь в моём кабинете, и как только всё будет готово, я сразу же отправлюсь с докладом к Дмитрию Мироновичу.
– И тут же всё провалите, Георгий Иванович, – приземлил я генерала и пояснил свою мысль, – вы лучше Жоре подмахните его прошение, выделите деньги и железо из своих фондов, а мы изготовим до конца года образцы и на новый год сделаем Дмитрию Мироновичу шикарный подарок. Вообще-то даже раньше, ведь тяжелые гоночные мотоциклы вы сможете показать ему уже в ноябре месяце, причём вместе с тем призом, который они привезут с «Московского кольца», гонка ведь состоится пятого ноября, а пару несколько мы быстро изготовим.
– Чёрт, ты и здесь прав! – Смеясь воскликнул генерал Булганин – Победителей же не судят! Ладно, тогда поступим так, ребята, запчасти вы делаете в типографском цеху, а сборку будете производить в дивизионе и я поставлю к стенке каждого, кто проболтается раньше времени. Даже тренировки мы будем проводить в режиме полной секретности. В общем, ребята, я вас на это благословляю и обещаю вам всяческую поддержку.
Глава 12
Бой за право любить
Из кабинета генерала Булганина мы вышли окрылёнными, он принял все мои заявки и сказал, что в считанные дни всё, что я заказал, будет нам доставлено и если того потребуют обстоятельства, даже самолётом. Георгий Иванович не шутил. Уже через четыре дня к нам на участок стали доставлять заказанные мною детали. Самыми последними я ждал спортивные колёса от немецкого мотоцикла «БМВ R 69 S», а их нам прислали уже через неделю, причём целых десять комплектов, с гудьировской резиной. В это время, забыв о шитье, я занимался самым главным делом – форсировал и модернизировал пять двигателей «Мемз-967А», которые хотел установить на мотоциклы, один я изготавливал для себя лично и потому оплатил все запчасти, и двигатель от автомобиля «Газ-66». Его я намеревался воткнуть под капот Ирочкиной «Волги». Раньше десяти домой никто из нас не приходил. Одновременно с этим, из высокопрочных стальных труб, набитых кварцевым песком, по изготовленным мною лекалам выгибались на горячую детали для сварки рам. Ещё до этого, в самом начале, я вырезал из липы в столярном цехе два макета для изготовления стеклопластиковых обвесов. Один для дорожного мотоцикла, то есть своего, а второй для гоночных двухколёсных болидов.
С двигателями я разобрался быстро, всего за две недели, попутно сварив рамы, после чего их подвергали термической обработке, но этим занимался уже Жора. О, он много чем занимался и вот здесь его знания инженера-конструктора, которого распределили в наш город дежурным механиком гаража, пригодились в полной мере, а инженером он был очень толковым и схватывал всё буквально на лету. Помощников у нас хватало, оборудования тоже, а когда требовалось изготовить что-то серьёзное, то мы передавали заказ либо на авиаремонтные завод, где нам отлили для мотоциклов магниевые диски для колёс и изготовили для них вентилируемые тормозные диски, в общем мы получили готовые колёса, которые своей формой, без спиц же, поразили всех, либо на электромеханический завод. Там для нас изготовили карданные валы с приводом на заднее колесо, почти точно такие же, как на мотоцикле «Урал», но более мощные и прочные, движки-то от «Луаза» я раскочегарил до семидесяти семи лошадиных сил и они выдавали шесть с половиной тысяч оборотов.
Мы, а всего нас, энтузиастов, собралось двенадцать человек со всего города, работали без выходных и при этом я и Жека ещё и успевали руководить ремонтом, двигателей. Последним к нам присоединился Князев, днём он был начальником цеха, а вечером, надев спецовку, становился просто Митрофанычем. Помимо этого нам помогали все будущие пилоты гоночной команды «Метеоры Юга». В общем рабочих рук хватало, как и возможностей для того, чтобы изготовить пять новейших, сверхмощных тяжелых мотоциклов суперсовременного дизайна – четыре гоночных, а один на той же платформе, но с совершенно иными обвесами, сугубо дорожный. Стеклопластиковые обвесы для нас изготовили на авиаремзаводе, причём в военном цехе, где ремонтировали двадцать первые «Миги» и потому они получились очень прочными и надежными, но никто так и не понял, для чего генерал Булганин заказал эти «лопухи». Между делом я получил паспорт и в тот же день вместе с родителями, Эльвирой Михайловной и Георгием Ивановичем мы с Ирочкой пошли подавать заявление в загс. Генерал сразу же потащил нас начальнице и та ворча, приняла у нас заявление. Мы хотели расписаться в ускоренном порядке, но Георгий Иванович сурово сказал:
