вовлекли бы нас в неизбежные затруднения».
«Неизбежные затруднения» создал бухарский эмир Музаффар, решивший, что создалась благоприятная ситуация для захвата Коканда, что и было сделано в середине 1865 года. Присоединять Ферганскую долину к своим владениям Музаффар поостерегся, а ограничился тем, что усадил на кокандский престол своего ставленника Худояр-хана, сына упоминавшегося выше Шерали-хана. Российскому правительству по большому счету было все равно, кто правит Кокандом, лишь бы он не смотрел в сторону Британии, но эмир Музаффар, окрыленный удачей, слишком понадеялся на свою счастливую звезду. Он в ультимативной форме потребовал от русских немедленного оставления Ташкента, а когда к нему направили посольство, не придумал ничего лучше, как арестовать послов. «Только бешеный шакал кидается на тигра», – говорят узбеки. Музаффар оказался именно таким «бешеным шакалом», и те неприятности, которые вскоре посыпались на его неумную голову, он накликал сам.
20 мая 1866 года в урочище Ирджар на левом берегу Сырдарьи, между Чинанчикетом (Чиназом) [198] и Худжандом, произошло крупное сражение, в котором бухарская армия была разбита русским отрядом под командованием генерал-лейтенанта Дмитрия Романовского, сменившего генерала Черняева в должности военного губернатора Туркестанской области. Развивая успех, генерал Романовский взял небольшую, но стратегически важную крепость Hay, а затем Худжанд, отрезав Худояр-хана от Бухары. Российская позиция изменилась – теперь от Романовского требовали добиться «полной определенности» с Бухарой, иначе говоря, или привести эмира Музаффара к покорности, или взять его владения под контроль. В сентябре 1866 года русское войско вторглось в пределы владений эмира, заняло три важные крепости – Ура-Тюбе, [199] Джизак и Яны-Курган, а заодно могло бы и штурмовать Самарканд, но пока что от этого воздержалось.
В июле 1867 года среднеазиатские владения России объединили в Туркестанское генерал-губернаторство, которое возглавил генерал-адъютант Константин фон Кауфман, получивший от Петербурга неограниченные полномочия, за которые местные жители прозвали его «Ярым-Подшо» («Полуцарь»). Кауфман начал с того, что аннулировал мирный договор с Бухарским эмиратом и потребовал от эмира Музаффара выплаты контрибуции за развязанные им военные действия. Заодно эмир был поставлен перед фактом, что российско-бухарская граница передвигается на запад с учетом присоединения Ходжента, Ура-Тюбе и Джизака.
Музаффар оказался между двух огней – с одной стороны, верхушка минговской знати и высшее духовенство требовали от него решительных действий против Российской империи, а с другой, торговцы и ремесленники, среди которых преобладали таджики, желали мира и спокойствия. К тому времени эмир уже утратил свою былую решительность, но идти против своего окружения не рискнул, тем более что духовенство издало фетву [200] о газавате против русских. Если бы Музаффар рискнул проигнорировать эту фетву, то приближенные заменили бы его на его старшего сына Катта-Туру, яростного сторонника войны с Россией. Уступая давлению, эмир повел против русских войско, которое было разгромлено Кауфманом в начале мая 1868 года в урочище Таш-Купрюк. Эмиру и его окружению пришлось спасаться бегством. Следствием этого поражения стала добровольная сдача Самарканда – старейшины города вынесли Кауфману ключи от всех ворот. До местного населения уже успели дойти слухи о программной речи, произнесенной генерал-губернатором на встрече с именитыми людьми Ташкента, состоявшейся в декабре 1867 года. В этой речи Кауфман изложил свои взгляды на управление Туркестанским краем, согласно которым все вопросы самоуправления и судопроизводства (за исключением особо тяжких преступлений) передавались аксакалам и казиям, которых выбирало население по своему усмотрению.
В июне 1868 года на Зерабулакских высотах между Катта-Курганом и Бухарой произошло второе, решающее сражение, в котором бухарское войско снова потерпело сокрушительное поражение, закончившееся бегством. Русские могли бы взять оставшуюся без защиты и правителя Бухару (эмир несколько дней скитался по степи, боясь возвращаться в свою столицу), но ликвидация Бухарского эмирата не входила в планы генерал-губернатора. Покорные ханства были предпочтительнее довольно дорогостоящего прямого правления, к тому же не хотелось лишний раз вызывать недовольство местного населения сменой существующих порядков. В том же месяце был заключен новый русско-бухарский мирный договор, по которому бухарское правительство официально признало вхождение Ходжента, Ура-Тюбе и Джизака в состав Российской империи. Кроме того, российским подданным предоставлялись право свободной торговли в эмирате и право беспрепятственного транзитного проезда через его территорию в другие государства, а также гарантировалась безопасность личности и имущества. По некоторым соображениям этот договор не был ратифицирован российским правительством, но, тем не менее, он определял российско-бухарские отношения вплоть до 1917 года.
С запертым в Ферганской долине кокандским Худояр-ханом Кауфман подписал торговый договор, по которому русские в Кокандском ханстве и кокандцы в русских владениях пользовались правом свободного пребывания и проезда, а также правом свободной торговли.
Хивинский поход 1873 года
В конце февраля – начале марта 1873 года из Ташкента, Оренбурга, Мангышлака и Красноводска вышли отряды общей численностью в тринадцать тысяч человек и пятьдесят шесть артиллерийских орудий. Командовал всеми отрядами генерал-адъютант Кауфман. Отряды двигались на Хиву (Красноводский отряд из-за отсутствия воды был вынужден вернуться обратно). Попытки хорезмцев остановить продвижение русских войск оказались безуспешными.
Николай Николаевич Каразин. Русские войска входят в Хиву. 1873
В Хиве царила такая анархия, что когда перед Кауфманом открыли южные ворота, северные остались закрытыми и их пришлось штурмовать. Сдача Хивы не стала окончанием кампании – Кауфману пришлось усмирять туркменские племена, которые отказались ему подчиняться, но эта задача была решена к середине года.
Итогом Хивинского похода стал мирный договор, подписанный 24 августа 1873 года Кауфманом и Мухаммад Рахим-ханом II, по которому хан признавал себя «покорным слугой императора всероссийского», отказывался от самостоятельной внешнеполитической деятельности, отдавал земли на правом берегу Амударьи, предоставлял русским право беспошлинной торговли на территории ханства, обязывался выплатить контрибуцию в два миллиона двести тысяч рублей и ликвидировать навечно рабство и торговлю людьми в своих владениях (подобная торговля была основной статьей доходов ханства). Время показало, что Мухаммад Рахим-хан поступил крайне благоразумно. Если бы Хорезм продолжил сопротивляться, то его ждала бы судьба Кокандского ханства.
Ликвидация Кокандского ханства
Весной 1875 года в Кокандском ханстве вспыхнуло восстание, которое возглавили автобачи (министр двора) знатный кипчак Абдурахман, главный мулла ханства Исса-Аулие и брат Худояр-хана Султан-Мурад, бывший маргиланским беком. Восставших также поддерживал правивший в Андижане наследник престола Насреддин. Короче говоря, в заговор была вовлечена вся верхушка кокандской знати. Очень скоро на сторону восставших перешло все ханское войско, да и вообще все население ханства поддержало восстание. Худояр-хану удалось бежать в Худжанд под защиту русских штыков. Новым ханом провозгласили Насреддина, который объявил, что намерен восстановить ханство в его былых пределах, иначе говоря – отобрать у русских все завоеванные ими кокандские владения.
Можно назвать это восстание национально-освободительным, но если уж говорить начистоту, то главной целью заговорщиков была замена неугодного слабого хана на другого, а все остальное стало приложением к
