Это был не Вэйл. По крайней мере, пока. И хотя мне снова хотелось плакать, я сдерживалась изо всех сил, понимая, что кроме нас с Мэвом никто волку не поможет. Поэтому, когда мужчины закончили тренировку, и Элиот увидел меня — не сбежала. Я дождалась, когда он подойдёт, и даже позволила поцеловать свою руку.
— Доброе утро.
— Доброе, Тэа, хотя для тебя оно очевидно не такое. Хочешь прогуляться?
— Наверное, — отозвалась я сдержанно.
— Тогда подожди немного, я переоденусь в сухое.
Он снова поцеловал мою руку, и я выдавила улыбку, так как на нас смотрели. С этого мгновения вся моя жизнь превратилась в бесконечный спектакль, играемый для окружающих. Я хорошо знала роль, она была простой, но давалась сложно, а Элиот ещё и нарочно провоцировал меня на прикосновения. Противоречивые чувства сводили с ума: это ведь было то самое, любимое тело любимого мной человека, но чужая улыбка, взгляд и магия. Элиот и касался, и говорил иначе, отчего вскоре у меня разболелась голова.
— Позволь, я провожу тебя в покои, — тотчас предложил он. — Ты ещё не восстановилась после путешествия.
Пришлось взять его под руку, и шагать следом, преодолевая в молчании многочисленные галереи и лестницы. Одно такое путешествие сквозь замок могло утомить кого угодно, особенно если и мысли были тяжёлыми. Только спустя двадцать минут Элиот завёл меня в комнату и проводил в спальню.
— Тебе стоит поспать, Тэа. Не надо сейчас переживать о том, что подумают люди. Отдохни, побудь одна. Надеюсь, это поможет тебе понять важную истину: я тебе не враг.
Говорить о том, что знаю о планах его брата, было нельзя, поэтому мне оставалось только промолчать. Я действительно легла спать, и в себя пришла только утром следующего дня. Не сказать, чтобы этот отдых помог мне избавиться от боли, но я смогла спрятать её глубоко в сердце, понимая, что слёзы Вэйлу не помогут.
В течение последующий трёх дней я делала, как велел Мэв: присматривалась, вслушивалась, пыталась почувствовать все самые тонкие энергии. Но, к сожалению, пока что не могла даже краем колдовства ощутить в знакомом теле знакомого человека. Не было и волка, такого упрямого и жёсткого. Правда, Элиот тоже был жёсток, но по-своему. Я почувствовала это на своей шкуре, когда на третий день к вечеру он рассердился из-за моей длительной беседы с бывшими зверями. Просто Элиот хотел проводить меня в покои и что-то обсудить, а я куда больше хотела остаться и разговаривать с Бэддиком и Мэвом, которые были хорошими знакомыми, и сообща поддерживали меня. Бэддик не знал о случившемся, но, как и многие, не мог не заметить перемены в поведении королевского волка.
— Тэа, нам пора, — не выдержав спустя ещё полчаса, сказал Элиот. — Завтра рано вставать.
Этими словами он заинтересовал меня, к тому же мужчина весьма чувствительно сжимал мою руку, и пришлось подчиниться. И, стоило нам оказаться в коридоре, где никого не было, как Элиот довольно грубо рванул меня к себе:
— Что это было?
— В каком смысле? — подняла брови я.
— Какого демона ты весь вечер меня игнорируешь?
— Я разговаривала с друзьями, только и всего.
— А должна быть рядом с мужем! — сказал он, больно сжимая моё плечо.
— Неужели брат короля боится слухов? — не удержалась я.
— Я не боюсь ничего, Тэа. И ненавижу, когда женщина ведёт себя нагло.
— А, то есть тебе высокомерие и наглость позволены?
— Мне позволено всё, — сказал он. — И мы сейчас идём ко мне в покои.
— Ты идёшь туда один, Элиот.
Он усмехнулся, притягивая меня ближе.
— Назвала по имени наконец-то. Я уж думал, никакого прогресса не намечается.
— Ты убил моего мужа. Я никуда с убийцей не пойду, — холодно и спокойно сказала я. — Мне противны твои прикосновения.
— Не усложняй, Тэа. Тебе должно быть достаточно того, что это тело принадлежало Вэйлу. Он упокоился, и ты успокойся. Ты считаешь себя взрослой, так веди себя по-взрослому!
— Спустя несколько дней забыть о любимом человеке? — отозвалась я. — А, умри твой брат, ты бы когда перестал о нём горевать? Через недельку-другую?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он и не подумал отвечать на этот вопрос.
— Магия дана тебе не для того, чтобы слёзы лить. Волшебство избирает достойнейших. Но если оно в тебе разочаруется — ты и для нас станешь неинтересна.
— Вот это и есть главное отличие тебя от Вэйла. Он никогда не относился к людям с пренебрежением.
— Сказала та, которая знала его пару месяцев.
— Жэрх говорил о Вэйле гадости. Видимо, ты ничем не лучше него.
— Неужели? — усмехнулся Элиот. — А, может, это ты по наивности не способна понять, что в людях есть не только хорошее?
— Это ты не понимаешь, что для меня Вэйл лучший в любом случае, что бы он ни совершил! Отпусти.
— Можешь начать кричать, и пусть все сбегутся посмотреть, как Вэйл жену воспитывает.
Ненависть моя была настолько обширна, что я ударила его — впервые так сильно и злобно. Но Элиот, кажется, был только рад этой ярости, потому что рассмеялся и обнял меня.
— В отношениях должна быть острота, не считаешь?
Я резко мотнула головой, и долбанула его по носу. И снова мужчина рассмеялся, а потом, перехватив меня покрепче, в двух руках понёс прочь. Кричать я и правда не могла, но брыкалась отчаянно — так, что он чуть не уронил меня на лестнице. В памяти всплыло, что именно советовал ему сделать брат, и стало страшно. Уже в полутёмном коридоре, ведущем в покои Элиота, я вспомнила о магии, и попробовала хотя бы руку ему обжечь.
— А вот и страсть подоспела, — отозвался мужчина. — Горячо, милая.
— Пошёл ты к злым духам!..
Я знала, что его покои станут для меня ловушкой, но, оказавшись взаперти, предприняла ещё одну попытку Элиота вразумить. Здесь было, за что схватиться, но первым мне попался под руки небольшой кинжал, кстати лежавший на столике у окна. Я схватила его тотчас, стоило Элиоту поставить меня на ноги.
— Неужели думаешь, что получится меня ранить?
Я приставила лезвие к шее.
— Мне будет достаточно ранить себя, чтобы потом все гадали, как мог муж допустить подобное.
Элиот нахмурился.
— Стоит ли так протестовать?
— Ну, магия же любит храбрых и настырных! И Вэйл любит меня именно такой.
— И долго ты будешь так стоять?
— Несколько часов выдержу.
Он вздохнул негромко и опёрся плечом о стену.
— Ладно, Тэа. Твоя взяла. Давай договоримся. Моё условие таково: ты будешь спать в моей постели, но я тебя не трону. Можешь даже кинжал себе оставить.
— Неужели?
— Слово мага.
Я опустила подрагивающую руку.
— А что завтра?
— Фрегат «Вестоль» готов к отплытию, и я иду на нём вместе со своими воинами.
— Куда? — насторожилась я.
— Королевству угрожает опасность. Я не буду посвящать тебя в подробности, потому что ты всё равно ничем сейчас не поможешь. Скажу только, что у брата не было выбора, кроме как поступить жёстко.
— Когда-нибудь кто-то также поступит с вами обоими, — ответила я. — И сожалеть будет поздно.
Напряжение было велико, а Элиот ещё и смотрел на меня, не отрываясь.
— Не время для комплиментов, конечно, но у тебя красивый профиль.
— Это не важно, — хмуро ответила я.
— Красота всегда важна. Она и есть наше удовольствие — просто смотреть, замечать, а потом и чувствовать.
— Я знаю, что сейчас чувствую, Элиот. Все мои мысли заняты Вэйлом!
— Что тоже хорошо. Это значит, что ты будешь верной супругой.
— Именно. Я останусь ему верна телом и душой.
Он вздохнул.
— Тебе нужно время, но именно его у нас мало.
— Мне нужна вечность, чтобы забыть.
— Такова жизнь, Тэа. Мужчины сражаются и погибают, женщины остаются, чтобы продолжить магию в детях.
— Уже давно всё не так, — отозвалась я. — Когда это необходимо, мы все сражаемся, и не счесть, сколько женщин и детей погибло, когда магия отвернулась в Серый год.
Он задумчиво кивнул.
— Что же, твоя правда, такое было. Но именно для того, чтобы подобное не повторилось, нам и следует с уважением относиться к выбору волшебства.
