– Вот о чем я давно мечтаю! – восхищенно сказал Ромашка. – Прямо не могу понять: зачем Робинзон Крузо уехал со своего острова? Я б жил и жил!…
– И я!
– А на твоем почему никто не живет?
– Да он все был неоткрытый… А потом я уж его открыл.
– А ты тоже любишь острова?
– Люблю! – подтвердил Андрейка. – Острова… даже полуострова и те люблю! А тебя могу летом туда отвезти, и живи хоть всю жизнь! Мне не жалко!…
Ромашка задумался:
– Один?
– Я с тобой тоже поживу, пока привыкнешь… – успокоил его Андрейка.
Ромашка опять воодушевился:
– А может, и ты привыкнешь? Тогда оба будем жить! Андрейка, сам вдохновленный такими интересными планами, чуть не позабыл про немецкий язык, насилу вспомнил:
– Только давай с завтрашнего дня немецкий подтянем, а то нас не пустят…
Ромашка сразу приумолк и запечалился.
– Да подтянем… – неуверенно пообещал он. – Немецкий этот еще навязался… Как без него было хорошо разговаривать про остров!…
– Прямо с утра и начнем?
– Да с утра…
Когда уже совсем легли спать, Ромашка с надеждой спросил:
– А ты завтрашнего прогноза не слышал? Не будет никакого снега, бурана?
– Нет, – огорчил его Андрейка, думая, что теперь уж Ромашка не отвертится, потому что завтра – выходной.
3
Утром Ромашка первым делом подбежал к окну и увидел, что за ночь еще снега не нападало, больше нечего очищать…
Снежные горки и дорожки сверкали под солнцем искрами – чистые, ровные, аккуратные…
– Эх… – вздохнул Ромашка. – Не догадались на сегодня снежку оставить… – И спросил: – А ваша тетка долго хочет болеть?
– Долго! – ответил Андрейка, чтобы Ромашка не надеялся. – У нее все болезни длинные, а она еще только начала… До лета хватит!
Тогда Ромашка вызвался сбегать в магазин – закупить больше всяких продуктов, чтобы бабушке самой не мучиться, и Марьмитревна чуть не клюнула на эту приманку, но Андрейка разгадал хитрый Ромашкин маневр и торжественно объявил:
– Марьмитревна, мы договорились прямо сейчас приступать!…
Она обрадовалась, а Ромашка хмуро покосился, но промолчал.
После завтрака он подошел к своему столу, долго его осматривал и наконец воскликнул бодрым голосом:
– Приступать так приступать! Только сначала порядок наведем… Не люблю, когда беспорядок, – отвлекает!… Бабушка, где у нас чистая бумага – на столе перестлать? Грязь какая! Прямо заниматься невозможно!… И откуда столько всякой чепухи здесь набралось, ничего прямо не найдешь!…
Действительно, на Ромашкином столе был большой беспорядок: книжки лежали бугром, вперемешку с веревочками, тетрадками, проволочками, ручками, огрызками карандашей, неизвестными железками и различными зернами для подкормки птиц…
Все это Ромашка тщательно рассортировал и спрятал. Грязную бумагу снял и выбросил, прикрепив кнопками новую. Переменил стерженьки в авторучках, объяснив Андрейке, что делает это затем, чтобы потом не отвлекаться, если ручка вдруг перестанет писать… Починил все карандаши, вплоть до самого маленького огрызочка… В завершение он тщательно подмел пол. Полюбовавшись наведенным порядком, Ромашка позвал бабушку, чтобы она тоже полюбовалась. Когда бабушка кончила хвалить и ушла, он принес из почтового ящика районную газету, сел на диван и начал просматривать заметки.
– Почитаем, почитаем, что тут пишут новенького! «Навоз на поля» – пропустим… «Закрепить успех» – пшено… «Плюсы и минусы» – лабуда… «Новое в правилах уличного движения» – что такое? «Запрещается перевозить пассажиров без пристяжных ремней»… Это не нужно. «В честь Евдокии Петровны Архиповой поднят флаг трудовой славы»… В нашем классе учится Архипова, только ее не так звать… А, вот! У кого самые длинные в мире усы! «Мировым рекордсменом по длине усов является англичанин Джон Рой… Его результат – один метр двенадцать сантиметров»…
Ромашка вскочил с дивана и забегал по комнате:
– Где линейка? Ты нигде не видал линейки? Бабушка, где у нас сантиметр? Усы хотим измерять!
Андрейка охотно помог ему отмерить на столе длину каждого уса. Ромашка успокоился, только когда склеил из бумаги две длинные тонкие ленты, каждая ровно по метру двенадцать сантиметров, и прилепил их себе под носом, чтобы самому увидеть в зеркале человека с такими длинными усами…
Наконец с тяжелым вздохом он сел за стол, взял учебник, долго на него смотрел и вдруг вспомнил:
– А словарик-то?… Придется новый сшивать, тот уже не годится!…
Еще с полчаса ушло на сшивание из тетрадки словарика. Обложка Ромашке не понравилась, так как она должна быть клеенчатой, чтобы легче заметить, где словарик, где другое что… На клеенке он вырезал бритвочкой название: «Словарь русско-немецких слов», а также свою фамилию на случай утери… На обратной стороне он решил поместить личный герб, как у древних рыцарей.
– А у тебя есть герб? – заинтересовался Андрейка.
– Пока нет, – ответил Ромашка. – А у тебя разве тоже нет? Ну, давай вместе придумывать! Значит, так: щит! Разделяем напополам, каждую половинку – еще напополам!
Ромашкино предложение Андрейке очень понравилось. И в самом деле: давно надо было завести себе личный герб, как же это он столько времени без герба обходился?
Сочинить герб – дело непростое. Андрейка свой щит окружил со всех сторон скрещенными мечами, старинными секирами и копьями, а сверху поместил остроконечный богатырский шлем.
В одной четверке щита он изобразил большого рака, в другой – гайдуцкий топорик валашку, означающих, что владелец щита является великим раколовом, а также доблестным гайдуком. В остальных – шахматные клеточки, которые во всех старинных гербах бывают, и пиковых тузов, потому что должны еще быть тузы. А пиковые они по той причине, что любя кавалерию и разведку, Андрейка считал себя человеком почти военным.
Ромашка заглядывал в Андрейкин листок, содрав для своего герба шахматные клеточки, окружение из старинного оружия и туза, которого заменил червовым, в виде сердца, да еще пронзил его стрелой – на смех: ведь это только сердцам полагается быть со стрелами, а тузам – ни в коем случае!… От себя он добавил остров с пальмой и парусный кораблик, как любитель не только всевозможных островов, но морской жизни…
Когда в гербах больше нечего было доделывать, Андрейка спохватился:
– А немецкий-то, что ж мы? Забыли?
Ромашка придвинул учебник немного поближе, сказав:
– И зачем он, этот язык, нужен? Вот если б индейский, тогда другое дело! Тот бы я учил! Я в Германию не поеду, чего я там не видал?… Я знаешь куда поеду? Где река Амазонка протекает! Вот там – жизнь! Там и сейчас есть которые из луков стреляют отравленными стрелами!…
– Из луков… Не из луков, а из длинных таких трубок они стреляют! – поправил его Андрейка, не любивший всякого невежества. – Дунет, она и полетит!
Ромашка не поверил, но Андрейка совсем недавно читал про стреляющие трубки и объяснил во всех подробностях, как они устроены и как происходит выстрел. Ромашка слушал очень прилежно и громко удивлялся индейской выдумке. Потом захотел узнать, из чего делается яд для отравливания стрел. Андрейка и про это знал, сообщив точный состав яда.
– А вот еще говорят, попугаи есть, – сказал Ромашка. – Разговаривают на языке племен, которые вымерли… Никто не может их понять… Ты про них ничего не знаешь?
Андрейка раскрыл рот, чтобы потолковать о вымерших языках, но тут вспомнил про немецкий и сообразил, что Ромашка его дурачит.
– Ты вон какой учи! – закричал он, показывая на учебник. – Зубы мне не заговаривай! Попугайский ему понадобился! Может, еще обезьянский тебе подавай? Хитрый какой!
Ромашка тоже закричал:
– Как же мне учить, когда ты сам ничуть не даешь? То герб, то трубка какая-то… Отвлекает и отвлекает…
– А я тебя на остров не возьму! Лучше и не думай! Ромашка присмирел и виновато объяснил:
– Я разве отказываюсь? Я буду… Вот уже начинаю… Только я не могу сосредотачиваться, когда на меня смотрят… В ту комнату пойду, там буду… Тебе потом скажу, когда все!…
Забрав книжку, словарик и авторучку, он ушел в другую комнату и закрыл за собой дверь на крючок. Андрейка начал учить свои уроки, а Ромашка совсем притих, погрузившись, видно, в учебу.
Вот как подействовал Алехин совет! В Шапкине нужно будет первым делом зайти к Алехе и рассказать: ведь если так пойдет, то в самое ближайшее время можно будет уже и в Шапкино ехать!
Вошла Марьмитревна и начала озираться:
– А где ж наш практикант? Ай убег?
– Учит… Не велел ходить… – шепотом сообщил Андрейка, показывая на дверь, за которой скрылся Ромашка.
– Ну-ну… – закивала Марьмитревна и на цыпочках ушла.
