Детектив и Даддин — старые знакомые своего рода, но никоим образом не друзья. Между ними сложилось интеллектуальное соперничество, и каждый считает себя более информированным. Здоровяк то и дело с гордостью заявляет: «Я объяснил это Чарльзу». Мэри Даддин разделяет мнение мужа. «Знаете, как мы называем Чарльза? Рампол из Бейли[40]», — говорит она.
Хилл считает, что тесный контакт между ним и преступниками идет на пользу делу. За годы общения с Дэвидом Даддином Хилл усвоил три важные вещи. Во-первых, преступники клюют на известные имена, иными словами, их интересуют произведения знаменитых художников, к примеру Пикассо. Во-вторых, воры сначала совершают кражу, а потом задают вопросы. Нет больших оптимистов, чем грабители. Всегда надеются на счастливый случай. К примеру, за последние десять лет в Нью-Йорке украли три скрипки Страдивари, которые не так просто продать. И в-третьих, грабителями движет желание быстрой наживы — похищение известных предметов искусства сулит получение барыша. Это не находит понимания у людей, далеких от криминала. Согласно такой логике, выгодно продавать украденные изделия из золота и драгоценных камней. Будь их так же легко похитить, как и картины старых мастеров, грабители давно уже перешли бы на ювелирные изделия.
Чарльз всегда интересовался ходом мыслей грабителей. За многие годы работы сам собой напросился вывод: всех отличает нетерпение.
— Преступники идут на похищение крупных произведений из-за самодовольства и глупости. Картины всегда будут иметь ценность и всегда будут привлекать воров.
Даддин любит рассказывать историю о похищении картины Рембрандта в духе грустной комедии. Для него любая кража скорее интересное приключение, нежели преступление, ведь в результате никто не пострадал, но все «повеселились».
Портрет матери Рембрандта украли из поместья Уилтон, что недалеко от Стоунхенджа, в 1994 году, где оно находилось с 1685 года. Великолепный Уилтон-Хаус и картина Рембрандта принадлежали семнадцатому графу Пемброку. Первый граф из рода Пемброков дружил с Генрихом VIII. Ему повезло: король даровал верному другу огромный участок земли, конфискованный у церкви, и аббатство.
Как и другие крупные британские поместья, расположенные вдали от населенных пунктов, Уилтон представляет для грабителей легкую добычу. Картина Рембрандта исчезла пятого ноября в разгар праздника Гая Фокса, традиционно отмечаемого фейерверками и кострами. Воры использовали шумное торжество в своих целях.
— Кражу совершили, когда лорд Пемброк, домочадцы и гости разжигали костер, — вспоминает Даддин. — Однако дочь зачем-то вернулась в дом, и один из грабителей видел ее. Мне рассказали, что девочке повезло, могло кончиться плачевно.
Картина была застрахована на четыреста тысяч фунтов стерлингов. На аукционе ее цена могла подняться до четырех миллионов фунтов стерлингов, но поскольку подпись художника отсутствовала, авторство Рембрандта подвергалось сомнению. Полотно вполне мог написать ученик великого голландца. На картине изображена пожилая женщина в коричневом платье, читающая книгу. «Рембрандт обладал удивительным талантом изображать пожилых людей и стариков», — написал один из историков искусства. Мистер Биг с ним не соглашается:
— Я не повесил бы «Старушку» дома.
Даддин считает, что любую историю лучше рассказывать во время еды. Он не гурман. «После тюрьмы все становится вкусным». Великан предлагает посетить китайский ресторан в центре города и заказывает пиво со свиными ребрышками, чтобы утолить первый голод во время изучения меню.
— Мэри, когда мы познакомились с Мартином? — Верзила начинает рассказ. — Вот тогда все и началось.
Мартин — загадочная личность, вторгшаяся в жизнь ювелира в 1990 году. На протяжении шести лет он приносил на продажу серебро и старинные часы.
— Когда мы впервые встретились, он выглядел как настоящий бизнесмен. Недурственный костюм, со вкусом подобранный галстук. Бросалось в глаза бережное отношение к вещам, которые он предлагал. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю. Никаких грязных пакетов, все очень аккуратно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но даже несмотря на это, у Даддина появилось дурное предчувствие.
— Если быть откровенным, через какое-то время у меня возникли определенные подозрения. Что бы вы сделали на моем месте, если бы на протяжении нескольких лет имели с кем-то дело, а потом вдруг поняли, что партнер не очень честен? Хватило бы духа собрать все, что у него купили, и отнести в полицию? Думаю, нет. Мне просто не повезло. Так вот. Однажды человек, регулярно поставлявший мне алмазы, спросил: «Дейв, ты, случайно, не знаешь, кого может заинтересовать Рембрандт?» Что-то в этом духе. «Не пори чушь. Ничего не хочу об этом слышать», — ответил я.
Через некоторое время вновь появился Мартин.
— Мы всегда торговались, когда он приходил. Обычное дело — продавец хвалит вещь, а я говорю, что она не так уж и хороша, и плачу вдвое меньше. Когда он спросил, нет ли у меня на примете чего-то по-настоящему ценного, я сказал о Рембрандте.
— Серьезно?
— Да.
Даддин, сам того не зная, нарвался на осведомителя. Полиция уже задерживала Мартина, однако закрыла глаза на его правонарушения в обмен на сотрудничество. И вот полицейский информатор сообщил скупщику ценностей, будто знакомый наркоторговец заинтересовался Рембрандтом (согласно легенде, наркодилер выступал от имени американского партнера).
Ювелир даже не пытался что-то скрывать.
— Речь идет об украденном Рембрандте. В мире не так много его произведений.
Даддин — обычный бизнесмен, возможно, не очень честный, но ему вовсе не хотелось связываться с украденной вещью.
— Всех трудов — свести обе стороны и получить за это каких-нибудь пятьсот — тысячу фунтов стерлингов, — объясняет Мистер Биг.
Наркоторговец и его американские партнеры поставили условие: прежде чем они согласятся на сделку, им нужно убедиться в том, что перед ними серьезный игрок.
— Предложили купить у меня несколько стоящих вещей, но по минимальной цене.
Даддин принялся обзванивать знакомых артдилеров.
— Я говорил, что у меня появились очень серьезные клиенты, заинтересованные в покупке высококлассных, но недорогих предметов искусства. Всем стало ясно, что имеется в виду под «дешевыми вещами». Вскоре посыпались предложения. Коллекция украшений, украденных из Чешира, стоимостью шестьдесят тысяч фунтов; золотая шкатулка, похищенная из местного музея, за двадцать тысяч фунтов; коллекция изделий из слоновой кости из частного собрания; вынесенные из замка Флорс три серебряные кружки, созданные прославленным Полем Сторром, и трость, изготовленная из меча, которым убили капитана Кука.
Говоря это, бывший заключенный кладет в тарелку свиное ребрышко.
— Можете себе представить, под каким прессингом я тогда находился. — Он до сих пор не может спокойно об этом говорить. — Мне дважды по телефону угрожали убийством. Но судья не принял это во внимание. Не поверил. Страшно было до смерти.
* * *
Полиция сработала превосходно. Когда ювелир пересчитывал сто шесть тысяч фунтов стерлингов, заплаченных наркоторговцем (семьдесят тысяч из которых за Рембрандта и три тысячи за посреднические услуги Даддина), к нему нагрянула полиция.
— Кругом стояли сумки, наполненные товаром, — вспоминает торговец краденым. — Слоновая кость, оружие и прочее. И вдруг в дом врываются десять полицейских. Они были везде: на крыше, в гараже, где я устроил офис, в саду. Ты ведь помнишь, как все произошло? — спрашивает великан жену.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мэри щурится от света.
— Я помогала тебе пересчитывать деньги, а потом села на диван разгадывать кроссворд. Вдруг увидела людей в саду и пошла к входной двери, но там, на пороге, стоял человек с камерой, и какая-то ужасная неряшливая женщина бросила: «Миссис Даддин, вы арестованы».
Мэри отпустили через два дня.
