— Там никого нет. Но я точно знаю, что это машина полиции.
— Тогда, черт побери, где они? Где эти чертовы полицейские?
Йонсен показал на клуб рядом с отелем. Чарльз попытался успокоить контрагента. Иногда нет ничего лучше лести.
— Должно быть, полиция не дремлет, зная о вашем прошлом.
На мгновение Йонсен задумался. Лучше, если преступник станет думать, что следят за ним, а не подозревать Робертса в сговоре с полицией.
Вдруг вторая задняя дверь машины открылась, и кто-то уселся рядом с Хиллом. Незнакомец со злостью уставился на «музейщика». Крупный, физически сильный человек в черной одежде, бейсболке, надвинутой на лоб, шарфе и перчатках, говорил по-английски, но с акцентом, который поставил Хилла в тупик. Откуда этот тип? Из Франции? Иностранец?
Йонсен, вероятно, был знаком с громилой, а Ульвинг, похоже, нет.
— Мы должны встретиться с другом. — Четвертый участник ночной сцены повернулся к «покупателю»: — Вы увидите картину. Поехали.
Тяжелая рука легла Ульвингу на плечо.
— Что за черт?! — Сыщик изобразил негодование. — Никуда я сейчас не поеду. Все это может подождать до утра.
Человек в черном смерил Хилла подозрительным взглядом.
— Почему с вашей стороны открыта дверь? Захлопните ее.
— Не захлопну.
— Закройте! — не унимался иностранец.
— Послушайте, если кто-нибудь из вас достанет пистолет и наставит его на меня, у вас будут очень большие неприятности.
Детектив отступил на заранее подготовленные позиции. Громила смахивал на головореза, Йонсен вряд ли ему уступал. «Эти парни понимают только жесткие аргументы». Чарльз продолжал настаивать на том, что никуда не поедет. Отправляться ночью в неизвестное место в чужой стране с сомнительными личностями — существует ли большее сумасбродство? Глядя на человека в черном, агент вспомнил сказку о Красной Шапочке и Сером волке.
— Я не собираюсь торчать здесь всю ночь. На улице холодно, а я без носок. — Йонсен и незнакомец переглянулись. — Готов куда угодно поехать с вами завтра утром.
— Давайте сделаем это сегодня, — взмолился Ульвинг, но остальные промолчали. Тогда Хиллу пришла в голову идея.
— Если сомневаетесь во мне, почему бы вам не остаться в отеле? Давайте снимем номер.
Преступники согласились.
Детектив и Йонсен вернулись в «Осло Плаза», человек в черном остался в машине с Ульвингом.
Чарльз подошел к стойке регистрации, думая о том, что в отеле, заполненном сотней делегатов конференции, может не оказаться номеров. Запасного плана тоже нет.
— Свободный номер есть?
— Конечно, господин Робертс.
Хилл достал кредитную карточку сотрудника Музея Гетти и, даже не спросив о цене, расплатился за номер Йонсена. Тот внимательно наблюдал за интермедией у стойки. По его мнению, «полицейские не отличаются столь безупречными манерами».
Оставив Йонсена в номере, расположенном далеко от его собственного, сыщик поспешил к Батлеру.
— Возникли сложности с планом на завтрашний день. Норвежцы что-то говорили о поездке за город в южном направлении.
— Эти ребята собираются отвезти тебя на юг? — переспросил Батлер.
— Да.
У Скотленд-Ярда имелась договоренность с местными полицейскими властями о том, что английские коллеги могут вести расследование, не покидая пределов Осло, о чем Батлер особо предупредил подчиненных.
— О чем ты говоришь, черт возьми? — вспылил Хилл. — Мы хотим найти картину или нет? Что за бюрократический идиотизм!
— Мы не можем этого делать.
— Джон, если не согласимся на эту поездку, вообще потеряем шанс вернуть полотно.
— Чарли! Ты никуда не поедешь! У нас нет на это разрешения.
Впервые в разговор вмешался Сид Уокер:
— Джон, ты не прав, мы должны это сделать.
Только тогда Батлер сдался. Втроем продумали план действий, но договорились действовать по обстановке, если что-то пойдет не так. Подумали, как быть с деньгами. На рассвете Уокер должен был снять номер в «Гранд-отеле» и оставить сумку с деньгами в сейфе гостиницы.
Все знали, что завтрашний день окажется непростым.
Глава 32
НОЧНОЙ ВОЯЖ
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
7 мая 1994 года
Раннее утро
После совещания детективы вернулись в свои номера. Подъем предстоял ранний. Уокеру нужно было проснуться раньше Хилла и перевезти сумку с деньгами в сейф другого отеля. Несколько часов сна — все же лучше, чем ничего. Эйнару-Тору Ульвингу ночь шестого мая 1994 года показалась бесконечной. Она началась в тот момент, когда в машину сел незнакомец. Даже когда Йонсен с Хиллом вернулись в отель, человек в черном не сводил с него глаз. В темноте с надвинутой на брови бейсболкой он производил зловещее впечатление. Артдилер боялся заговорить с ним и даже шевельнуться. Иностранец так и не представился. Ожидая инструкций, галерейщик про себя назвал его «тип в бейсболке».
Вдруг чужак скомандовал:
— Заводи и поехали.
Ульвинг подчинился. Следуя сухим указаниям пассажира — «направо», «налево», «в туннель», — он вел машину по безлюдным улицам Осло и понятия не имел, куда едет. Вскоре «мерседес» выехал на тихую дорогу, пустынную и темную. Ни фонарей, ни машин.
— Стоп!
Артдилер остановил машину.
— Подожди меня. — «Тип в бейсболке» направился к таксофону. Спустя пару минут вернулся и жестом показал открыть окно: — Поезжай на трассу Е-18 и жди звонка.
С этими словами исчез в темноте.
Ульвинг хорошо знал трассу Е-18, что проходила южнее Осло, мимо его родного города Тёнсберга. Торговец искусством добирался до места почти два часа, однако мобильный телефон так и не зазвонил.
Около трех ночи усталый Ульвинг вернулся домой, и вдруг зазвонил домашний телефон. Давешний незнакомец. «Как этот тип узнал, где я?» — подумал артдилер.
— Возвращайся на Е-18 и жди в ресторане «Трактир».
Ульвинг знал этот ресторан быстрого обслуживания всего в пяти — десяти минутах езды. Ресторан в столь поздний час был закрыт, парковка пуста. Ульвинг встал у бетонной стены и выключил двигатель.
Вдруг откуда ни возьмись из темноты вышел «тип в бейсболке».
— Открывай багажник!
Тут же появился второй с большим свертком в руках, передал его жуткому иностранцу и исчез.
— Это картина.
Ульвинг, собравшись с духом, выдавил:
— Я не хочу, чтобы она была в моей машине.
— Но она уже в багажнике.
— Куда мы едем?
— К тебе домой.
— Это невозможно. Дома жена и дети. — Галерейщик задумался. — Вот что, у меня есть летний домик в Осгорстране. Сейчас там никого нет. Можем поехать туда.
«Типа в бейсболке» устроил новый план, до Осгорстранна всего несколько километров. В домике они и спрятали картину.
Артдилер валился с ног от усталости. Может ли он поехать домой, принять душ и переодеться?
Человек в черном ответил согласием. Хорошая новость в завершение напряженной ночи. Ульвинг подъехал к дому, и, к его удивлению, жуткий попутчик последовал за ним. Хозяин пошел в ванную комнату и встал под душ. Все это время незнакомец находился в метре от него.
Около пяти часов утра хозяйка, разбуженная шумом, поднялась проверить, все ли в порядке. Ее глазам предстало странное зрелище: муж принимает душ с открытой дверью, а у входа стоит какой-то верзила.
— Что происходит? — спросила испуганная фру Ульвинг.
— Все в порядке, дорогая. Все хорошо, иди спать.
Глава
«РУКИ ВВЕРХ!»
Норвежские полицейские также провели беспокойную ночь.
— Я глаз не сомкнул, опасаясь за жизнь тайных агентов, — вспоминает Лиф Лиер. — Ведь мы не знали, с кем имеем дело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хилл относился к Лиеру с уважением, но не разделял его волнения. Хотя самого Чарльза нельзя назвать спокойным человеком, о своей собственной безопасности он задумывался в последнюю очередь. Если кто-нибудь допустит историческую неточность, говоря о Французской революции, детектив рассердится и непременно исправит оратора, но останется совершенно равнодушен, если кто-нибудь попросит его соблюдать осторожность.
