Но судьба про него не забыла.
❖ ❖ ❖
Ночь.
Темнота.
Лиля мрачно смотрела за борт. Время от времени ее начинало мутить — и она совала в рот ломтик лимона.
Ивар, чудо!
Купил для нее волшебные фрукты!
Нельзя сказать, что лимоны сильно помогали. Но хоть так-то!
О, где те времена таблеток от морской болезни? А лучше — самолетов! Чтобы Лиля в глаза это море не видела!!! И не плавала по нему! Ууууу! Бэээээ! Лимон иногда тоже не помогал, при особо гадкой качке! Зараза! Так что ее сиятельство тратила время между наблюдением и тошнотой.
Но — смотрела упорно.
Вирмане ушли час назад.
Сошли на берег и растворились в ночной темноте. Сандра ушла с ними. Лиля осталась с двумя детьми. Малыш Ганц и малыш Эштон.
Две темные головки, одна побольше, вторая поменьше. А мордашки почти одинаковые.
Упрямые, серьезные, кулачки сжаты, губешки надуты — хороши малыши! Интересно, Сандра действительно никогда не полюбит мальчика?
Лиля допускала и такое развитие событий.
Это в кино мать принимает на руки свое дитя от насильника — и расплывается в блаженной улыбке.
А в жизни...
Знаете — насмотрелись.
Дети не виноваты, но докажите это измученной женщине, чьим ощущением была боль. При зачатии, в период вынашивания, при рождении ребенка...
Иногда отказник — не худшая судьба.
Жесто^>?
Но мир вообще жестокая штука. А еще говорят, что первый ребенок — это последняя кукла. Вот, для Сандры и это может сыграть свою роль. Лиля и такое видела. Когда материнский инстинкт просыпается к третьему или четвертому ребенку, а то и к внукам. Бывает.
А сама Лиля? Если она заберет малыша, она позволит, чтобы его растили на убой? Как скотину?
Нет...
Но сможет ли она воспитать его надлежащим образом?
Лиля задумалась, а потом улыбнулась. Совершенно очаровательной улыбкой, которой не стала помехой даже морская болезнь.
Она знает, кого попросит о помощи. И видит Холош, Бран Гардрен с удовольствием поможет ей! На Бирме, так уж исторически сложилось, не делают разницы между родными и приемными детьми. Если Бран согласится заняться мальчиком, то и относиться к нему будет, как к родному.
А уж кого он вырастит из малыша Эштона...
Да хоть и черта с рогами! Хвостом и трезубцем!
Раньше Лиля думала иначе. Но пожив немного в средние века, поняла мудрость своих родителей. Ребенка обучают так, чтобы он смог выжить.
На дворе война?
Две войны?
Наводнение, землетрясение, потоп?
И что!?
Ребенок должен выжить при любых властях и при любой погоде! А для этого заниматься с ним надо! Учить, учить и учить!
Ее родители так и поступали. Заинтересовывали кружками, водили по домам творчества, рассказывали, показывали, объясняли...
Пришло время — и Лиля применила эту методику с Мирандой. И с остальными детьми поступит так же. И поблагодарит своих родителей. Пусть в детстве у нее не было свободной минутки! Зато во взрослой жизни ей есть, что предложить миру!
Спасибо вам, родные...
Если есть жизнь после смерти, надеюсь, вы сейчас слышите мою благодарность.
Спасибо...
Умный в гору не пойдет.
А если выбора не будет?
Ивар не пыхтел, для вирманина такая прогулка, хоть и в полном доспехе, была несложной, но и упражнение ему не нравилось. Подняться на скалу — чего тут приятного?
Раштеры поставили замок на возвышенности, просто так не подойдешь. Незамеченными. Но и дураками они тоже не были. А потому холм ходами проточили — куда там иным жукам-древоточцам?
Сандра эти тропинки знала.
Потайные ходы. По одному из них можно было подняться к замку.
По второму — попасть в храм.
Почему так? Да все понятно. Спасаться надо будет — мигом разберешься.
А вот ловушек в этих ходах Раштеры не устроили. Ивар так и этак допрашивал Сандру, но девушка все отрицала. А потом вирманин понял.
Нет смысла устраивать там ловушки.
Зачем?
Вот представьте себе — ты бежишь. Бежишь от погони, один — или с семьей и детьми, не суть важно. Но... зачем себе приключения устраивать?
Как там с погоней будет — неизвестно, а кто-то из своих точно напорется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поэтому ловушек не было. Были — отнорки и ответвления.
Сандра правильный ход знала, а вот погоня... погоня неминуемо бы запуталась в разветвлениях. Пырей какой- то, а не приличные потайные ходы!
Но Сандра шла уверенно.
'Поворот, еще один, лестница, еще одна и еще...
Ивару все это уже изрядно надоело, когда вертикальный ход сменился горизонтальным.
— Пойдемте сразу в храм, — шепнула Сандра. — Не знаю, кому достался Раштер, не хочу поднимать шума.
Ивар кивнул.
Дядя Сандры жил при храме, в маленькой комнатке. А нужен был именно он.
Поговорим, разберемся...
Что у нас там со спрятанными сокровищами?
За Сандрой Ивар наблюдал, но пока не видел в ней ничего... подлого. Она была напряжена, она боялась. Но ничего не замышляла.
Может, оно и к лучшему.
Но руки у вирманина все равно были на рукоятях кинжала — и короткого меча.
Топор?
А вы сами-то им в потайном ходе махали? Чтобы об потолок и стену задевать?
Каждому времени и месту — свое оружие. А вирмане не были консерваторами. Они и слова-то такого не знали. Понадобится — они и копье возьмут, понадобится — арбалет прикупят. Лишь бы удобно было. Им. А врагу — наоборот.
❖ ❖ ❖
Сандру трясло.
Колотило крупной дрожью так, что зуб на зуб не попадал.
Она — дома!
А что ей принесет этот визит? Как встретит ее родной дом?
Она не знала. И ей было страшно.
Дом...
Как много в этом слове!
Тут и строгое лицо отца, и любящее — матери, и веселые глаза братьев, и птичье гнездо, на которое они лазили смотреть на большую березу, и ее покои, отделанные в голубых тонах.
Любимый конь — и любимое платье.
Первый бал и первый поцелуй за кустами роз...
А еще — боль.
Очень много боли. Сандра не врала Лилиан. Почти не врала. Все так и было с ее родными, с ней, с Энтором, с контрабандистами и нищими...
Все так и было.
Она не договорила только про отцовские тайники, но сейчас и про них тоже пришлось рассказать. И что с ней будет?
Что с ней сделают?
Бирмане казались, да и были опасными хищниками. Страшными, бесчеловечными...
Как Лилиан с ними ладит?
Сандре от одного их вида жутко становилось, а Лилиан улыбалась, и разговаривала, как с лучшими друзьями, и не боялась их совершенно. А ведь вирмане там такие — одной рукой дернуть — и верная смерть! Хотя сколько она уже под смертью ходит? А все одно, умирать не хочется.
Что с ней^удет? Что сделают в Ативерне?
Сандра не знала. Ей просто было страшно. Но оставаться в Авестере — верная гибель. Рано или поздно найдется кто-то из знакомых, и — все. Дойдет до Энтора, и утопят ее, как котенка, в одном мешке с сыном. А в Ативерне она получит определенную защиту.
В обмен на ребенка?
И что?
Не самая высокая цена, кстати говоря! Нет, не самая... к младенцу Сандра привязана не была. Когда ее подарили Лилиан, она и в таком уж шоке не была. Изображала больше...
И присматривалась.
Лилиан была странной.
Неправильной, непонятной, загадочной. Человек, который не был аристократом — это Сандра видела. Но ведь и мещанкой она не была!
Улучшив момент, Сандра обыскала комнату Лилиан. Найти браслеты было несложно, а вот сложить единую картинку...
Гербы девушка знала весьма неплохо.
Лофрейн?
Сандра помнила барона. Веселый и обаятельный красавец. Бабник и задира. Но второй герб поставил ее в тупик. Кажется, это Ативерна. Но откуда?
И перстни — и с сапфиром, и с изумрудом...
Откуда?
Сандра приглядывалась к Лилиан Иртон, и ничего не понимала. Определенно, надо с ней поговорить... потом. Это — потом. Когда будет сделано самое важное.
А сейчас...
Вот и Храм.
Темная громада высится на скале, лепится к замку. Красивый, строгий... под ним — семейный склеп. Сандра знает.
