Поднявшись из-за стола, тихонько иду к входу чтобы впустить своего гостя. Открыв дверь, я отошла к столу и уселась на стул. Взяв в руку оказавшийся в поле зрения карандаш, почему-то я не нашла ничего лучше, чем уставиться в свой рисунок и калякать в уголке бумаги каракули.
— Как твое самочувствие? — поинтересовался Уильям, сев на соседний стул. — Я видел, как ты хваталась за живот, и побоялся что…
— Со мной все в порядке, — дополнила я, отложив карандаш. — Это было сказано лишь для отвода глаз. Не в обиду, но у меня не было никакого желания находиться там хотя бы минутой дольше.
Указательным пальцем супруг стал катать по столу мой карандаш.
— Возможно, пример не очень удачный, но я через это прохожу уже много лет. И от этого еще противнее на душе.
— Тогда зачем это все? — аккуратно забираю из рук Уильяма карандаш и продолжаю, сама того не осознавая, изливать ему душу. — Наблюдать, как гости скорее тебя провожают в последний путь, чем празднуют важное событие — зрелище не из приятных. Не говоря уже о некоторых не самых хороших личностях, что были среди присутствующих.
Правая рука супруга несколько раз нервно постучала по столешнице.
— Если ты о мадам Раисе, то я видел ее поведение, поэтому сразу после того, как ты убежала, выгнал рыжеволосую стерву с банкета. В глазах людей я может проявил себя как грубая, бесчувственная сволочь, но это не значит, что им позволено обижать близких для меня людей
Эта фраза заставила меня ненадолго притихнуть.
Я? Близкий ему человек? Как же это может быть? Он издевается надо мной или просто втирается в доверие?
— Жена на день не может быть близким человеком… — промямлила, отведя взгляд в сторону. В груди опять становилось тесно из-за нарастающего чувства обиды. Да и этот корсет мне уже надоел! Только вот сама я платье снять не могу, а попросить у кого-то помощи пока не успела…
Покачав головой, Уильям встал из-за стола, подошел ко мне сзади и положил свои руки на мои оголенные плечи, украшенные каштановыми локонами.
— Посмотри на свой рисунок, — шепнул он, приблизившись к моему правому уху. — Я вижу на нем пару, которая заботится друг о друге несмотря ни на что! Может, мы пробудем вместе не так много времени, но я помогу прожить эти дни счастливо, Клара! Никто не поднимет на тебя руку и не скажет обидного слова, а служба у слизняка Райнольда останется лишь воспоминанием! Для всех ты теперь леди Клара Джэнсен, а простая служанка осталась в прошлом!
После его фразы взгляд невольно упал на обручальное кольцо, что сияло на безымянном пальце. Может он и сдержит обещание, но как же не хочется сидеть ждать и отсчитывать минуты до собственной смерти!
Его сильные руки, аккуратно массирующие мои плечи, вновь затряслись, чем заставили меня на время забыть о своих переживаниях. На фоне всех прикосновений это вряд ли было бы отличимо, но все же я это ощутила.
Что же его так тревожит?
Пока я размышляла над самочувствием супруга, тот ненадолго отстранился. Взяв железную кочергу, Уильям принялся шевелить еще не потухшие угли. Послышался легкий треск вновь разгорающегося дерева, сопровождаемый легкими оранжевыми огненными искорками.
Они взмывали ввысь совсем невысоко, но после угасали также быстро, как и появились…
Огонь так очаровал, что я словно выпала из реальности в мир грез. За это время Уильям слегка приглушил свет в комнате, тем самым создавая тут необычную, я бы даже сказала весьма романтичную обстановку.
Ох, неужели все случится сейчас?
Казалось, будто сердце сейчас выпрыгнет от волнения!
— Давай я помогу тебе развязать корсет? С непривычки ты наверняка страдаешь от такой сильной затяжки, а ведь тебе пришлось ходить в нем целый день, — заботливо предложил Уильям совсем невозмутимым голосом. Ноги словно сами меня понесли в центр комнаты, где я и остановилась спиной к супругу и лицом к зеркалу. Левой рукой я машинально схватилась за бюст платья, хотя корсет еще даже не развязали.
Вряд ли, конечно, это случится, но как-то не очень хотелось, чтобы платье рухнуло с меня посреди комнаты…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В отражении я с трепетом наблюдала, как супруг внимательно смотрит на мою спину и развязывает надоедливый корсет. Веревки постепенно ослаблялись, одна за другой. Вскоре хватка платья настолько ослабла, что дышать стало намного свободнее, а кожу под корсетом стало обдавать приятной, облегчающей прохладой.
Только вот Уильям совсем не спешил отстраняться. Скорее наоборот, он еще больше приблизился, благодаря чему было почти отчетливо слышно его дыхание. Его левая рука прижала меня к себе, а правая стала гладить мое плечо.
Медленные, приятные, постепенно сводящие с ума движения…
Прижавшая меня к нему левая рука тихонько поднималась ввысь пока не добралась до ложбинки на груди, которую украшало подаренное им ожерелье. Дыхание снова перехватило, но на этот раз не от корсета, и даже не от страха. Игриво потеребив камешек на ожерелье, его шустрая рука уверенным движением слегка приспустила корсет и схватилась за левую грудь, что заставило меня издать странный звук.
Я такого еще ни разу от себя не слышала…
Я что, только что стонала?!
В правом ухе отдалось его возбуждающее, разжигающее ответную страсть учащенное дыхание, а через секунду теплые уста прильнули к моему плечу. И опять из моих уст раздался этот негромкий странный звук…
От его настойчивых, но приятных прикосновений живот стало как-то странно сводить… Мне совсем не больно, скорее даже наоборот — почему-то не хочу, чтобы он прекращал! Словно инстинктивно, поглаживаю правой рукой его руку, что мягко, но до сумасшествия приятно сжимала и расжимала мою левую грудь…
Поцелуи, опаляющие плечо, становились все настойчивее, иногда необычно и игриво засасывая нежную кожу. Постепенно он поднимался все выше, пока не добрался до шеи. Глаза в этот момент почему-то скользнули на наше отражение, где ярко блеснули его клыки.
Разожженая страсть мгновенно угасла, сменившись страхом, и я резко дернулась, испуганно вскрикнув. Уильям не ожидал этого движения и я, сама того не ведая, в итоге прилично поцарапалась о его выступающие клыки. Кожу на шее теперь стало неприлично жечь, а саму царапину обагрило небольшим количеством крови.
Заметив мою реакцию, Уильям резко отстранился, после чего, закрыв рот рукой и не проронив ни слова, стремительно ушел из моей комнаты. Так я и осталась стоять посреди полумрачного зала с расстегнутым корсетом, держа руку на груди в том месте, где еще несколько секунд назад была его горячая рука…
Аккуратно попятившись назад, тихонько сажусь на кровать и пытаюсь осознать произошедшее.
Все эти движения и поцелуи. Он лишь желал доставить мне удовольствие, мило ухаживал… А я же в свою очередь повела себя как трусиха и своими действиями прогнала его… Какая же я глупая…
В голове почему-то вспомнился уже знакомый сон. Кажется, теперь я поняла, как именно он губит своих жен. Его острые клыки впиваются в жертву, чем в итоге и отнимают невинные жизни.
Но зачем он пьет кровь? Ведь он совсем не похож на какого-то вампира… И почему это нужно делать лишь раз в год, а не раз в месяц или два?
Да и зачем ему для этого жениться? Достаточно лишь поймать девушку в свой капкан и та никак не сможет вырваться из такой сильной хватки… Их же, наверное, также окутывает дурманом, и это скорее блаженство, нежели пытка…
Но больше всего мне был непонятен указ Императора. Было ясно, что моя жизнь в руках Уильяма, но почему ждать надо столько времени? Что мешало сделать это прямо сейчас, как с другими его жертвами?
Вся эта романтичная обстановка и объятия с поцелуями… Приходи и кусай сколько хочешь! Тогда почему он сейчас ушел?
Нечаянное прикосновение к царапине заставило ту нещадно зажечься и вернуться из мира мыслей. Окончательно избавившись от надоевшего свадебного наряда, промываю свою рану и, облачившись в простое платье цвета фуксии, иду к зеркалу проверить свой внешний вид.
