Я бы так не возражала, если бы мы это делали вместе.
Но мы настолько далеки друг от друга.
Когда мы приехали домой, я начала с ним говорить об этих своих чувствах. Я хочу заново обдумать нашу жизнь, чтобы мы стали ближе друг другу. Может быть, мы не станем такими же богатыми, как эти люди, но нет причин, которые бы нам помешали быть такими же близкими и нежными друг с другом, как они. Как обычно, Фрэнк не захотел говорить об этом. Когда он говорит, что устал и хочет пойти спать, я злюсь. Это был вечер пятницы, и ни мне, ни ему не нужно было рано вставать на следующее утро; единственное, что не дает нам быть вместе — это его упрямство. Это меня сердит. Я сыта по горло тем, что мне каждый раз приходится ему уступать. Ему хочется спать всякий раз, когда я предлагаю обсудить какую-то проблему. Я подумала, почему он не может подольше не спать ради меня хотя бы иногда?
Я не позволила ему уснуть. Когда он выключил свет, я включила его опять. Когда он повернулся на другой бок, чтобы уснуть, я продолжала говорить. Когда он закрыл голову подушкой, я стала говорить громче. Он сказал мне, что я вела себя как дитя. Я ответила ему, что он нечуткий. Мы начали ссориться, и это было неприятно. Никакого насилия, но очень много слов. Наконец, он ушел в комнату для гостей, запер дверь и лег спать. На следующее утро мы оба были измученными и отчужденными. Он критиковал меня за то, что у меня отсутствует логика. Что, возможно, было правдой. Я теряю логику, когда ощущаю отчаяние. Но я думаю, что он обвиняет меня, чтобы оправдать себя. Это работает примерно так: „Если ты не можешь рассуждать логично, то я могу не реагировать на все твои жалобы, а я безупречен“».
Вот версия Фрэнка:
«Дебра никогда не бывает довольной. Я никогда не делал для нее достаточно, никогда не давал ей достаточно, никогда не любил ее достаточно, никогда не делился с ней своими мыслями достаточно. О чем бы вы ни вспомнили — и это я делаю недостаточно. Иногда она заставляет меня поверить, что я действительно плохой муж. Я начинаю чувствовать себя так, как будто я подвожу ее, разочаровываю ее, не исполняю своих обязанностей любящего и заботливого супруга. Но потом я возвращаюсь к реальности. Что я сделал неправильно? Я — нормальный человек. Людям я обычно нравлюсь, они уважают меня. У меня ответственная работа. Я не изменяю ей, не обманываю ее. Я не пьяница, и не игрок. Я довольно привлекателен, и я нежный любовник. Я даже часто смешу ее. Однако она меня совсем не ценит — только жалуется, что я делаю для нее недостаточно.
Меня не выбивают из колеи разные события, как Дебру. Ее настроение похоже на американские горки: то вверх, то вниз. Я не могу так жить. Мой стиль — хорошая стабильная крейсерская скорость. Но я не осуждаю Дебру за то, что она такая. Я в основном терпимый человек. Люди, включая супругов, бывают самими разными. Они не приспособлены для того, чтобы соответствовать всем вашим специфическим запросам. И я не обижаюсь на эти мелкие неприятности; я не считаю необходимым обсуждать каждое разногласие или каждую мелочь, которая кому-то из нас не нравится; я не считаю, что каждое потенциальное разногласие нужно детально обсуждать. Я просто оставляю все как есть. Когда я проявляю терпимость, то ожидаю от супруги того же. Если она этого не делает, это меня бесит. Когда Дебра придирается к каждой мелочи, не совпадающей с тем, что она считает правильным, я на это бурно реагирую. Я теряю хладнокровие и взрываюсь.
Я помню, как мы с Деброй ехали домой с вечеринки, которую провели вместе с привлекательной, впечатляющей парой, с которой мы только-только познакомились. По дороге домой я гадал, какое впечатление произвел на них. Я был уставшим в этот вечер и не в самой лучшей форме. Иногда я могу быть умным и веселым в небольшой компании, но не в тот вечер. Может, я слишком сильно старался. Иногда я слишком многого от себя требую и злюсь на себя, если этим требованиям не соответствую.
Дебра прерывает мои размышления невинным на первый взгляд вопросом: „Ты заметил, насколько хорошо эти двое гармонировали друг с другом?“. Сейчас я знаю, что стоит за вопросами этого типа — или, по крайней мере, куда такие вопросы приведут. Они обычно приводят к разговору о нас, в особенности обо мне. В конечном счете, вот к чему все сводится: „Мы не гармонируем друг с другом“, что означает: „Ты не гармонируешь со мной“. Я боюсь этих разговоров, в которых пережевывается, что не так с нами, как с парой, потому что настоящий вопрос, который не задается прямо в этих светских беседах, но задается, когда мы ссоримся: „Что не так с Фрэнком?“. Так что я стараюсь улизнуть от этой темы, отвечая, что они — прекрасная пара.
Но Дебра не успокаивается. Она настаивает на сравнении нас с ними. У них есть деньги, и они близки друг другу.
У нас нет ни того, ни другого. Возможно, мы не сможем разбогатеть, но, во всяком случае, мы можем быть чуткими друг к другу. Почему мы не можем быть чуткими? Имеется в виду: почему я не могу быть чутким? Когда мы приезжаем домой, я стараюсь разрядить напряженность, говоря, что устал и хочу спать. Я действительно устал и совсем не хочу, чтобы начался один из этих разговоров.
Но Дебра была безжалостна. Она возразила, что не было причины, из-за которой мы бы не могли подождать со сном и обсудить нашу проблему. Я продолжал готовиться ко сну, отвечая ей только „да“ или „нет“. Если она не считается с моим настроением, то почему я должен считаться с ней? Она продолжала наседать на меня, пока я надевал пижаму и чистил зубы; она даже не позволила мне уединиться в ванной. Когда я наконец-то лег в кровать и выключил свет, она снова включила его. Я перевернулся на другой бок, чтобы уснуть, но она все продолжала говорить. Думаете, она поняла намек, когда я положил подушку на голову? Нет, она стянула ее. В этот момент я вышел из себя. Я сказал ей, что она — как дитя, что она с ума сошла — я не помню всего, что я ей говорил. Наконец, отчаявшись, я пошел в комнату для гостей и закрылся там. Я был слишком расстроен и не мог сразу уснуть, и вообще потом не спал. И утром я все еще был зол на нее. Я сказал ей, что у нее нет никакой логики. На это ей нечего было мне возразить».
Вы уже выбрали, на чьей вы стороне? Вы думаете, что с этой супружеской парой будет все в порядке, если она перестанет пытаться затевать с ним такие разговоры или если он перестанет прятать голову Под подушкой, и в буквальном, и в метафорическом смысле? И в чем их главная проблема: У них разные темпераменты? Они не понимают друг друга? Они злятся?
Все супружеские пары — разные. Даже у однояйцевых близнецов, похожих друг на друга как две капли воды, есть отличия. Для Фрэнка и Дебры, как и у большинства пар, их различия — это как раз та причина, по которой они полюбили друг друга: он считал, что она — замечательная, потому что она такая контактная и общительная и идеально подходит для его сдержанного характера. Ее привлекло в нем спокойствие и невозмутимость даже в сложных, напряженных ситуациях. У всех пар тоже возникают конфликты: мелкие досадные стычки, за которыми забавно наблюдать всем, кроме их непосредственных участников. Например, она настаивает, чтобы посуду мыли сразу после еды, а он ее складывает в раковину и моет только раз в день (или раз в неделю), или возникают более серьезные разногласия по поводу денег, секса, родственников и других бесчисленных проблем. Разногласия не обязательно приводят к отчуждению. Но, если отчуждение возникло, супруги объясняют его как неизбежный результат различий их характеров.
Кроме того, на самом деле Фрэнк и Дебра хорошо понимают сложившуюся ситуацию. Они в целом согласны друг с другом, рассказывая о том, что случилось в тот вечер, когда они серьезно поссорились: с чего все началось, как они оба вели себя, чего они хотели друг от друга. Они оба согласились, что сравнение с новыми знакомыми заставило их почувствовать себя несчастными и критически оценить их взаимоотношения. Они согласны, что она подвержена перепадам настроения, а он — спокойнее, такие взаимные жалобы так же обычны для мужчин и женщин, как одуванчики летом. Они ясно понимают, чего хотят от своих взаимоотношений, и чего, как им кажется, они от них не получают. Они очень хорошо, возможно, даже лучше многих других пар, понимают точки зрения друг друга.
Проблема этого брака не в том, что Фрэнк и Дебра злятся друг на друга. У счастливых пар тоже случаются конфликты, и супруги злятся друг на друга, как и в несчастных парах. Однако счастливые пары знают, как справляться со своими конфликтами. Если проблема раздражает их, они или обсуждают и разрешают эту проблему, или учатся жить с ней, стараясь не обращать на нее внимания [207]. Несчастные пары еще больше отдаляются из-за злых ссор. Когда Фрэнк и Дебра начинают ссориться, они занимают свои привычные позиции, погружаются в свои собственные мысли и не слушают друг друга. А если все же слушают, то не слышат. Их подход таков: «Да, да, я знаю, что ты думаешь об этом, но я не собираюсь ничего менять, потому что я прав».
