Супруги в успешных браках прощают и оправдывают друг друга, так же, как мы прощаем и оправдываем сами себя: они прощают ошибки партнера, списывая их на неблагоприятную ситуацию, но отдают им должное за любовь и заботу. Если один супруг сделал что-то необдуманное или раздражен, то другой склонен объяснять это влиянием неблагоприятных событий и не обвиняет мужа или жену: «Бедный муж, он переживает сильный стресс»; «Я могу понять, почему она нагрубила мне: у нее болит спина все эти дни». Но если один из них сделал что-то особенно хорошее, другой приписывает это доброй натуре и замечательному характеру супруга: «Мой милый подарил мне цветы без всякой причины, — говорит жена, — он самый нежный и замечательный».
В то время как счастливые супруги не спешат объяснить проступок партнера его дурными намерениями, несчастливые супруги именно так и поступают [209]. В несчастливых семьях, если супруг делает что-нибудь хорошее, это просто удачная случайность или повлияла ситуации: «Да, он подарил мне цветы, но только потому, что все остальные мужчины в его офисе дарят своим женам цветы». Если супруг делает что-нибудь необдуманное или раздражающее, так происходит исключительно из-за его/ее личных недостатков: «Она наорала на меня, потому что она — стерва». Фрэнк не говорит, что Дебра вела себя взбалмошно, преследуя его по всему дому и требуя поговорить с ней, и он не признает, что она действовала так настойчиво, так как ощущала разочарование из-за того, что он не поговорил с ней — он называет ее взбалмошным человеком. Дебра не говорит, что Фрэнк отказывался разговаривать с ней после того ужина, потому что он устал и не хотел начинать спор на ночь глядя — она называет его пассивным человеком.
У имплицитных теорий важные последствия, потому что они влияют, кроме всего прочего, на то, как пары спорят, и даже на саму цель спора. Если пара спорит, исходя из предположения, что каждый из супругов — хороший человек, который сделал что-то плохое, но исправимое, или кто-то из них сделал глупость из-за того, что к этому вынудила ситуация, есть надежда все исправить и найти компромисс. Но опять же, несчастливые пары выворачивают наизнанку это предположение. Из-за того, что оба супруга — эксперты в самооправдании, каждый из них обвиняет другого в нежелании устранять свои личные недостатки, но находит оправдание для собственного нежелания измениться, поскольку считает себя образцом добродетели. Если они не хотят соглашаться с тем, что они не правы или изменять привычку, которая раздражает или расстраивает их супруга, то они говорят: «Я ничего не могу поделать. Это естественно — повышать голос, когда злишься. Такой я человек». Вы можете смело считать эти слова самооправданиями, потому что они, разумеется, могут что-то сделать. У них ведь это получается всякий раз, когда они не повышают голос на полицейского, своего работодателя или раздражающего их незнакомца на улице, если его вес за 140 килограммов.
Сорвавшийся на крик супруг, заявляющий: «Уж такой я человек!», к сожалению, редко склонен предоставить и супругу право на подобные самооправдания. Наоборот, такая попытка оправдываться, вероятно, приведет его или ее в бешенство: «Да уж, ты такой же, как твоя мать!». Обычно, это высказывание не относится к превосходным пирогам, которые печет ваша мать или ее таланту танцевать танго.
Это значит, что вы, как ваша мать, от рождения и безнадежно неисправимы; и с этим ничего нельзя поделать. И когда люди понимают, что не могут ничего с этим поделать, то чувствуют, что их обвиняют несправедливо, как будто их критикуют за слишком малый рост или за обильные веснушки. Социальный психолог Джун Тангни обнаружила, что, если людей критикуют за то, какие они, а не за то, что они сделали, это вызывает у них глубокое чувство стыда или беспомощности и им хочется спрятаться, исчезнуть [210]. Поскольку испытывающий стыд человек не может избежать гнетущего чувства унижения, как выяснила Тангни, этот супруг склонен тоже отвечать па обвинения не менее злыми нападками: «Ты заставил(а) меня почувствовать, что я совершил(а) отвратительный поступок, потому что я жалкий(кая) и некомпетентный(ая). Так как я не думаю, что я жалкий(ая) и некомпетентный(ая), то это ты — жалкая персона, раз ты пытаешься унизить меня подобным образом».
К тому времени, когда супруги в своих спорах скатываются до взаимных оскорблений и обвинений, сама цель их ссор меняется. Это уже больше не попытка решить проблему или даже убедить другого изменить его (или ее) поведение — теперь их цель лишь ранить, оскорбить, одержать верх. Вот почему тог, кого стыдят, снова и снова пытается оправдать себя, отказывается идти на компромисс, и во взаимоотношениях супругов может появиться самое разрушительное чувство: презрение. Психолог Джон Готтман в своем новаторском фундаментальном исследовании более 700 супружеских пар, которые он наблюдал на протяжении ряда лет, сделал вывод, что презрение — критика, пронизанная сарказмом, оскорблениями и насмешками — один из самых серьезных сигналов того, что отношения покатились под откос [211]. Готтман приводит такой пример:
Фрэд: Ты забрала мои вещи из химчистки?
Ингрид (передразнивая): «Ты забрала мои вещи из химчистки?». Сам забирай свои чертовы вещи. Я что, твоя горничная?
Фрэд: Вряд ли. Если бы ты была моей горничной, ты бы, по крайней мере, знала, как делать уборку.
Подобные окрашенные пренебрежением пикировки разрушают брак, так как уничтожают те самые важные вещи, которые самооправдания призваны защищать: наше самоуважение, желание быть любимым, хорошим и уважаемым человеком. Презрение — это последний вердикт партнеру: «Я не уважаю тебя: такого, какой ты есть». Мы верим, что презрение — это предвестник развода, не потому что оно отражает психологическую отчужденность партнеров. Презрение появляется после долгих лет мелких ссор и перебранок, которые, как у Дебры и Фрэнка, раз за разом приводят только к очередной безуспешной попытке заставить другого человека вести себя иначе. Это сигнал того, что супруг сдался и думает: «Нет смысла надеяться, что ты когда-нибудь изменишься; в конце концов, ты такой же (такая же) как твоя мать». Гнев отражает надежду на то, что проблема все же может быть решена. Когда он перегорает, то остается лишь пепел негодования и презрения. А презрение — это верный признак безнадежности.
* * *
С чего начинаются проблемы: с неудовлетворенности мужчины и женщины своими отношениями или же с их негативного восприятия друг друга? Я несчастлива с тобой из-за твоих личных недостатков или мое недовольство твоими существенными личными недостатками (а не вполне простительными причудами или внешними обстоятельствами) приводит к тому, что я несчастлива с тобой? Это, несомненно, действует в обоих направлениях. Но так как в начале отношений (в большинстве случаев) люди ни на что не жалуются, психологи наблюдали за парами в течение продолжительного времени, чтобы выяснить, что портит взаимоотношения в одних парах, но не влияет на другие. Они пришли к выводу, что негативные мысли и претензии друг к другу обычно возникают первыми и не зависят от того, насколько часто партнеры злятся друг на друга, испытывают депрессию или другие негативные эмоции [212]. Счастливые и несчастливые партнеры по-разному думают о поведении друг друга, даже если реагируют на одинаковые ситуации или поступки.
Вот почему мы считаем, что самооправдания являются главными «убийцами» брака. Каждый из супругов борется с внутренним диссонансом, вызванным конфликтами и раздражением, трактуя поведение партнера по-своему. Эти объяснения, в свою очередь, подталкивают их к спуску с пирамиды. Те, кто вступает на этот путь стыда и обвинений, заканчивают тем, что переписывают полностью историю своего брака. В результате они продолжают искать подтверждение своему негативному отношению друг к другу. Если раньше супруги не обращали внимания на мелкие проблемы, то теперь они их раздувают и используют как новые доказательства своей переписанной заново истории совместной семейной жизни. Как только новая история обрела форму, муж и жена, постоянно думая о своих проблемах или обсуждая их с сочувствующими им друзьями, совершенно забывают о хороших качествах партнера, из-за которых они когда-то друг в друга влюбились.
Переломным моментом, после которого пара начинает переписывать историю своей любви, Готтман считает ситуацию, когда «волшебное соотношение» опускается ниже отметки пять к одному: позитивных эмоций, проявляющихся в общении друг с другом (таких как любовь, привязанность и юмор), у счастливых пар в пять раз больше, чем негативных (таких как раздражение или жалобы). Важно не то, как часто пары ссорятся: эмоциональные люди могут ссориться и по десять раз в день, а спокойные люди — раз в десять лет — важно соотношение ссор и позитивного общения. «Эмоциональные люди с неустойчивым настроением могут орать и кричать друг на друга, но они в пять раз больше времени будут уделять позитивному общению, показывая, что любят друг друга, и стараясь загладить свою вину», — пишет Готтман. Тихие, сдержанные пары будут менее страстными, но и ссориться они станут в пять раз реже, и коэффициент снова будет равным пяти к одному [213]. Если соотношение больше или равно 5:1, то каждый негативный момент в целом компенсируется позитивными. Например, социальный психолог Айала Пайнс в своем исследовании ухудшения отношений в браке описывает, как счастливая в браке женщина, которую она называет Эллен, справилась с диссонансом, вызванным тем, что ее муж не смог подарить ей подарок на день рождения. «Я хотела, чтобы он подарил мне что-нибудь. Что угодно. Я сказала ему об этом, так как я всегда говорю ему о моих мыслях и чувствах, — рассказывает Эллен. — И когда я говорила ему это, я думала о том, как хорошо, что я могу открыто делиться с ним своими чувствами, даже негативными… Мое плохое настроение быстро прошло, как летний дождь» [214].
