"В многочисленных боях за нашу Советскую Родину против немецких захватчиков особенно отличилась Первый минно-торпедный, 72-й Краснознаменный смешанный, 5-й и 13-й истребительные полки ВВС ВМФ.
5-й истребительный авиационный полк за пять месяцев боевых действий провел 5899 боевых вылетов, провел 389 воздушных боев, 62 штурмовки войск и аэродромов противника, уничтожил до 1000 солдат и офицеров, 105 самолетов и 55 танков.
13-й истребительный авиационный полк за пять месяцев боевых действий произвел 5945 боевых вылетов, штурмовал боевые корабли, транспорты и войска противника, в воздушных боях сбил 117 самолетов, уничтожил 12 танков, 387 автомашин, 20 катеров, эсминец, сторожевик, 3 зенитные батареи, сотни солдат и офицеров.
За проявленную отвагу в воздушных боях с немецко-фашистскими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава преобразовать:
1-й минно-торпедный авиационный полк в 1-й Гвардейский минно-торпедный авиационный полк;
72-й смешанный авиационный полк во 2-й Гвардейский смешанный авиационный полк;
5-й истребительный авиационный полк в 3-й Гвардейский истребительный авиационный полк;
13-й истребительный авиационный полк в 4-й Гвардейский истребительный авиационный полк.
Указанным полкам вручить Гвардейские знамена. Всему начальствующему (старшему, среднему и младшему) составу преобразованных полков установить полуторный, а бойцам двойной оклад содержания".
Как только эта весть облетела аэродром, весь личный состав собрался на митинг. Все радовались высокой оценке боевой деятельности полка, но в то же время каждый понимал, что за ним остался огромный долг перед Родиной, перед товарищами, отдавшими свои жизни в жарких сражениях. Враг не разбит, он еще силен и наносит тяжелые раны в неравных схватках. Свои выступления каждый заканчивал обязательством драться лучше, чем прежде, драться так, чтобы врат не проник к охраняемым объектам.
И как же было не гордиться боевыми успехами, когда мы узнали, что с 24 января голодающие ленинградцы будут получать хлеба: рабочие - 500 граммов, служащие - 300, а иждивенцы - 250 граммов в сутки. Это первая большая победа над врагом с начала блокады.
В январе в обескровленный полк пришло молодое пополнение. Опять зеленые летчики, не участвовавшие в боях, не знающие тактики врага. Желание воевать велико, а умения - нуль! Надо их учить, натаскивать, а положение между тем оставалось сложным, неумолимая война вырвала из рядов полка лучших бойцов.
Активных наступательных действий пока что не получалось. Из-за недостатка осмотрительности, слабого внимания в группах при выполнении боевых заданий были сбиты сержант Виктор Голубев, покинувший на парашюте горящий самолет, а также лейтенант Михаил Алексеев; ранены были лейтенант Соценко, сержанты Бакиров и Горгуль.
Неудачные бои, потери от "мессеров""охотников" в районе аэродрома невольно порождали у иных боязнь перед техникой и тактикой врага. В землянках, у самолетов слышались досужие разговоры:
- Вот бы нам такие самолеты, как Ме-109Ф или американская "кобра", тогда бы мы им всыпали, а так...
Для того чтобы поднять боевой дух, оправдать высокое звание гвардейцев, необходимо было проделать огромную работу: поднять уровень партийно-политического воспитания во всех звеньях полка, повысить летную и огневую выучку и противопоставить врагу новую тактику. К решению этих задач, не снижая боевой деятельности, и приступило новое руководство полка и авиабригады.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Морозным утром в конце декабря я вылетел на обкатку нового мотора М-62, поставленного на мой самолет, и одновременно для того, чтобы опробовать приемник и передатчик бортовой радиостанции РСИУ-3. Ее работа меня обрадовала. Не зря я почти неделю вместе с механиком изучал премудрости радиодела. И вот через полтора часа уже был готов к перелету на аэродром Новая Ладога, где базировалась наша 13-я отдельная эскадрилья. Кончилась моя командировка в 13-м полку, когда-то названная спецзаданием.
Оставалось заполучить в авиабригаде разрешение на перелет, и я пошел! Мне не повезло. В районе ледовой трассы потерялся начальник штаба авиации флота - полковник Д.И. Сурков. Не было печали! Перелетал один из Ленинграда в Новую Ладогу и... И из-за этой потери - обычная перестраховка: запретили дневные одиночные полеты через Ладожское озеро.
По каналам оперативной службы пришло приказание: ждать, когда полетят с прикрытием транспортные самолеты или истребители других частей, и лететь с ними.
А сколько ждать? Никто не знал. Кое-как я дозвонился до знакомого дежурного по авиабригаде Николая Щетинкина, находящегося на правобережном аэродроме Новая Ладога. Бывший летчик-истребитель, он получил в сентябрьских боях тяжелое осколочное ранение в левый глаз, но сумел привести самолет на аэродром и благополучно посадил. Его после лечения отстранили от летной работы, и он стал оперативным дежурным КП 61-й авиабригады.
- Коля, - сказал я ему, - ведь сейчас каждый самолет на вес золота, а я загораю здесь, в мастерских, почти две недели...
- Не могу выпустить тебя, Вася, сейчас одному лететь опасно, перехватят "мессеры"...
- Коля, да пойми же ты, одному легче драться с "охотниками", чем в группе с неизвестными попутчиками. У меня новый мотор, а главное - хорошая рация, буду с тобой держать связь. Давай, друг, добейся разрешения! уговаривал я дежурного, и не зря. Николай доложил комбригу Романенко, и разрешение на перелет было дано.
Хорошо зная, где проходит линия боевого соприкосновения войск, я полетел не по Дороге жизни, как называли теперь ледовую трассу ленинградцы, не там, где проходила воздушная трасса транспортников, а южнее острова Зеленец, по насыщенной нашими зенитными средствами полосе.
Бреющий... Высота 15-20 метров, скорость 450 километров в час - она нужна на случай внезапного боя или перехода на вертикальный маневр.
Справа вижу Шлиссельбург, от меня он километрах в семи. Невольно вспомнился роковой щелчок по мотору во время перелета на безоружном самолете 13 сентября. Темно-серая вода подо мной... Жуткое ощущение беспомощности... А сейчас внизу искрящийся прочный лед. Он весь в маленьких бугорках и волнистых грядках. Здесь стоят подразделения морской пехоты. Они закрепились на льду, защищая Дорогу жизни. Тяжело держать оборону в ледяных торосах, в искусственных укрытиях, сделанных изо льда, облитого водой. Ни единого дымка, ни костра на двадцатипятикилометровом участке озера. Каким же нужно обладать мужеством и стойкостью, чтобы сделать эту ледяную оборону неприступной для озверелого врага!
Несколько минут - и озерный участок позади. Лечу над родными местами, где с детства известна каждая деревушка, дорога, лесок, болото, высокое дерево.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
