и сама толком не знаю, но общее направление есть. Волхвы все чаще начинают пугать людей пророчествами о конце света. Одаренные, владеющие стихиями, понятия не имеют, как защищаться от темной магии богов, культы которых растут как грибы после дождя. Участились пропажи людей, среди дворян ходят слухи о некоем ордене, дающем магию мужчинам. Кто-то не верит, а кто-то и прислушивается.
Ты бы в Храм Всех Богов съездил, да поговорил с верховным волхвом Кудеяром. Уверена, у вас найдутся общие темы. А от тебя конкретно я хочу, чтобы ты провел занятия с курсантами и студентами и на своем примере объяснил им разницу между светлым и темным путем, ну, и про магию темных разъяснил. Ты, я так понимаю, с ней столкнулся на Камчатке и, судя по твоим действиям, точно знал, что делать. Вот и расскажи об этом остальным — тебя послушают.
Ну, и что касается боевой части… То, как вы сражаетесь — это вообще за гранью! Твои показали класс, а вот ты… Я даже толком не поняла ничего, так быстро ты двигался. Зная нашу систему, быть может, ты сможешь подсказать, что надо изменить.
— Ох, уважаемая Юлия Александровна, вы ставите передо мной невыполнимую задачу. Насчет богов, это понятно — расскажу и покажу. Мне скрывать нечего, а польза, глядишь, и будет. А вот насчет боевки — тут всю систему ломать надо, да и не выдержат здешние барышни подобных нагрузок. Но посмотрю, пока без обещаний что-то сделать. Так, как тренировали нас, я и врагу не пожелаю учиться.
У вас смертность, насколько помню, составляет едва ли один процент, и то это обычно трагическая случайность, а у нас до нашего выпуска была шестьдесят — семьдесят процентов. Если выживала из двадцати учениц хотя бы половина, это считалось превосходным результатом.
— Что же это за школа такая?
— Извините, это закрытая информация. Уже одно то, что вы видели нашу работу — признак высокого доверия императорской семьи. Но больше вам не узнать и искать о ней информацию не советую. Незачем, да и опасно это.
— Ой, ну ты запугал старую женщину! Я и сама понимаю, куда можно сунуть нос, а куда нет. Ну так что? Поможешь?
— Конечно. Вот только я в отпуск уезжаю на две недели, а как вернусь, мы согласуем часы. Хотя, у вас же скоро каникулы начнутся, да? Тогда начнём уже в сентябре, наверное. Раньше-то смысла нет.
— Как раз таки есть. Мы не закрываемся на лето, многие кружки и факультативы продолжают работать. Мы оповестим всех и посмотрим, сколько желающих тебя послушать наберется. Как вернешься, я тебе сообщу. Пропуск тебе выписывать смысла нет — с твоим допуском ты и ко мне в спальню без стука зайти можешь.
— Спасибо за предложение, Юлия Александровна, но я, пожалуй, воздержусь от подобного. Мои невесты строги и ревнивы, и всех моих сил не хватит, чтобы от них отбиться, если они захотят меня прибить за измену.
— А ты нахал, — усмехнулась она. — Считай, я тебе поверила. Ладно, иди уже. Я ж вижу, что тебе не терпится со своими увидеться. И еще раз спасибо за цветы.
— Вам спасибо, госпожа ректор. Жду от вас сообщение. Всего доброго.
Поклонившись, я оставил ее кабинет.
Так, теперь куда? Ну ясно же, на боевой факультет. Где там моя Снежана? Как там мои лед и пламя? Хотя, они уже не мои — увы, продолжать наши дальнейшие отношения я не планировал. Хотя, кто меня знает? Жизнь интересная штука как ни крути. С другой стороны, количество дам на квадратный сантиметр моего тела сильно возросло, и как с этим разбираться, я понятия не имел. Стоит ли возобновлять старые связи? Ага, вот с этой точно стоит!
Мастер-офицер Снежана вышла из кабинета и, не замечая меня, вставила в замочную скважину ключ, явно собираясь его запереть.
Рывок — и вот мы уже внутри, она в моих руках, прижимается спиной ко мне. Попытка вырваться ей не удается. Вспыхнувший щит я мгновенно взял под контроль и развеял его.
— Расслабились вы, госпожа мастер-офицер, — шепнул я ей на ушко, мгновенно ставшее красным.
— Гордеев, — выдохнула она.
— А вы ожидали кого-то другого?
— Немедленно меня отпусти!
— А если нет?
— То я надеру тебе зад.
— Ты можешь попробовать это сделать.
Она ещё несколько раз рванулась, руки покрылись пламенем, которое, впрочем, сразу угасло. Меня теперь подобным не взять.
— Чего ты хочешь?
— Тебя, — моя рука поползла по ее животику вверх.
Тяжелое дыхание было мне ответом и попытки вырваться прекратились.
— Ты все так же вкусно пахнешь, — я вдохнул запах ее волос, — а твоя попка, как и прежде, тверда как орех. Как ты без меня жила?
— Регулярно.
— Ой, врете, госпожа! Вторая попытка.
— Скучно…
— Уже ближе к правде, но не верю без доказательств.
— Отпусти.
Я разжал объятья и отступил на два шага назад. Она развернулась и замерла, пристально глядя мне в лицо, будто рассчитывая что-то этакое в нем увидеть. Она изучала каждую его черточку — от ее внимательных глаз не укрылся шрам на нем, и она прекрасно поняла, что, когда мне его нанесли, рана была ужасной, и я точно тогда лишился глаза. Она видела легкую бледность, намекающую, что я не отдыхал на курортах, чуть заострившиеся черты, грубые руки, которыми можно было полировать доски — ничего не ускользнуло от ее взгляда.
Она сделала шаг ко мне и прикоснулась ладонью к моему лицу.
— Где же ты был, Сережа? — мягко спросила она и в уголке ее глаз сверкнула слеза.
— Там, откуда редко возвращаются, Снежана.
— Но ты вернулся.
— Конечно, я же Гордый. Что мне какие-то испытания, если я знаю, что меня ждут?
— Я ждала и верила, что тебя не сломают и ты выживешь.
Еще один шаг, и она стоит вплотную ко мне.
— И что же дальше?
— Пойдешь ко мне в наложницы? Прости, в жены взять не могу — сама понимаешь. Но и оставить тебя сил нет. Если откажешь, я пойму.
— Однажды я пообещала себе, что останусь только с тем мужчиной, что сможет меня победить. Ты сможешь?
— А ты проверь, дорогая, — наши губы почти соприкасались.
— Уже проверила, — шепнула она.
— И какой будет твой положительный ответ?
— Я подумаю.
