-А что я получу от этого? - он бросает многозначительный взгляд на Мод, вопросительно
поднимает брови и двусмысленно вытягивает губы. Мысли об этом просто невыносимы.
Но Сайлас не обращает внимания на замечание. - Дориан, покажи ему.
Дориан снимает кислородный баллон и дыхательную маску и ставит аппарат на землю. А
затем просто стоит там, свободно дыша, и смотрит на Брюса.
Только ради того, чтобы быстро идти, он взял прибор для дыхания, но все равно потребление
кислорода было очень незначительным.
-Пф, я тоже так могу. Вы же видели. Ничего особенного, - говорит Брюс.
Затем Дориан достает кусок яблока из своей сумки и предлагает его Брюсу. Старый мужчина
жадно хватает его грязной рукой после чего довольно долго удивляется, прежде чем тушит
сигару и засовывает его в рот.
-Фрукты. Неплохо, видимо, получилось что-то построить. Прекрасно. Но что я выигрываю от
этого?
Дориан просто смотрит на Брюса несколько минут. Он все еще выглядит таким же бодрым и
спокойным, как и до того как снял маску. Никто не говорит ни слова.
-Теперь уже одевай эту штуку снова, малыш. Это не очень хорошо для мозга, - советует Брюс
через некоторое время и поворачивается к Сайласу. - Он задержал дыхание?
-Нет, я дышу. И если я могу так, ты тоже так можешь. Мы все можем. Давай присоединяйся к
нам, тогда мы научим тебя, - Дориан наклоняется и достает небольшой кислородный баллон
из рюкзака. - В начале, однако, они тебе еще понадобятся.
Брюс смотрит на Мод. - Даже не поцелуешь? - спрашивает он, после чего Мод подходит к
нему и целует его в щеку.
-Теперь доволен? - спрашивает она улыбаясь.
-Убедили! Что не сделаешь ради любви! - ухмыляется Брюс и встает, ущипнув Мод за
задницу.
Шторм бушует, когда Мод и Брюс ведут нас к бывшей школе, в который живет целая семья
Извергнутых: мать, отец, сын и дочь.
И хотя Брюс и Мод, когда мы заходим в здание, для предостережения заранее кричат, прямо
позади меня в стену впивается стрела, после того как она пролетела мимо моей головы.
Родители уже стары и дорога с ними будет длинной и затруднительной, это нужно было
предвидеть. Только тот факт, что у нас в Роще мятежников есть врач, убеждает детей
отстегнуть родителей от приборов для дыхания на солнечных батареях и идти с нами.
Дальше мы держим курс на церковь. Мы слышим Извергнутую, которая живет там, прежде
чем видим ее: она поет арию высоким голосом перед дюжиной пустых рядов.
Она нереально большая и у нее длинные, гладкие волосы. Она не замечает нас, когда мы
входим, и потому мы не прерываем ее, а располагаемся на задних скамейках.
Когда она закончила, мы воодушевленно аплодируем. Увидев алпадирующую публику,
женщина почти падает от шока. Она спотыкается и ударяется головой о мраморный алтарь.
Всю ночь мы бегаем вокруг и укрепляем нашу новую армию. Убежища Извергнутых
совершенно разные, и каждое вторжение грозит потенциальной опасностью.
Большинство Извергнутых выжили только потому что нападали на неосмотрительных
туристов или смогли защититься от них. Они настолько недоверчивы, что убедить их
довольно трудно.
Снова и снова Дориану приходится демонстрировать его умение, и если это не помогает, Мод
и Брюс переходят также к открытым угрозам. И тем не менее, некоторые отказываются
сопровождать нас, то ли из-за страха перед нами, то ли из-за шторма.
Некоторые из них не хотят расставаться со своими приборами для дыхания на солнечных
батареях, и другие, очень жалкие, просто ждут смерти и им совершенно не интересен
предоставленный шанс.
И все же, когда начинает смеркаться, мы поворачиваем назад и возвращаемся со значительной
толпой готовых к войне Извергнутых в Рощу мятежников.
Приблизительно двадцать мы взяли с собой, и от более чем пятидесяти мы получили
согласие, что они и их друзья присоединятся к нам, как только мы вернемся за ними с
баллонами с кислородом и заберем их.
Роксана и Леви соберут команды, которые соберут оставшиеся группы в местах, которые мы
отметили на карте. И тогда мы должны начать тренировать их дыхание и подготовить их к
нападению.
-Как ты думаешь, нам хватит этих людей? - спрашиваю я Сайласа, пока мы идем вдоль по
замерзшей улице.
-Я надеюсь. они все, что мы сможем заполучить.
Я сижу молча, пока мой отец объясняет Леннону и Кину, что я был похищен бандой
кровожадных террористов и что меня практически убили.
Не знаю, верит ли он в ту историю, которую рассказывает, или нет, но близнецы полностью
вовлечены, они слушают с открытыми ртами, не успев при этом еще пережевать еду после
ужина, они пристально и недоверчиво смотрят то на него, то на меня.
-Тебе было страшно? - спрашивает Леннон.
-Да, - отвечаю я.
Мой отец косится на меня и практически провоцирует меня своим взглядом, возразить его
красноречию.
Но я не делаю этого, а просто рассказываю историю еще раз. Я должен всех убедить в том,
что это действительно произошло с нами.
-Они заткнули нам рты какими-то тряпками и связали руки. А если мы пытались говорить
друг с другом, они били нас вот сюда.
Я кладу руку на грудную клетку, которая все еще болит. Леннон просто смотрит на меня, пока
Кин задумчиво потирает тоже самое место на своем корпусе.
Моя мама кладет вилку и закатывает глаза, как будто я рассказываю какой-то фильм ужасов,
который я видел.
-Пожалуйста, без деталей, - говорит она.
-Если бы я встретил террориста, то я просто воткнул бы ему свое копье в глаз. Тогда он не
убежал бы, -подает голос Кин.
-Ты бы сам убежал. Это же тупое пластиковое копье, - возражает Леннон.
Остаток ужина оба проводят за тем, что выдумывают методы пытки и убийства для
террористов. Мой отец благосклонно кивает и подталкивает нас к мести.
Собственно, я даже не планировал снова попасть домой. Когда я выбежал из здания суда, я
обдумывал, где бы укрыться на некоторое время.
Но где? Я же не могу жить не улице. Они схватили бы меня, прежде чем я успел бы закрыть
глаза. Пойти к Беа я тоже не мог. Там они искали бы меня в первую очередь.
Поэтому я просто потащился домой. И я не знаю, могу ли я все еще называть его домом,
сейчас, когда я собственными ушами слышал, что моим родителям совершенно все равно жив
ли я или мертв.
Когда я переступил порог квартиры, мои родители стояли в коридоре и вешали свои пальто.
Они едва ли могли смотреть мне в глаза.
После еды я сразу удаляюсь в свою комнату. Но мой отец идет за мной, садится на край
кровати и осматривает кучу грязной одежды на полу.
-Это было бы ложью, если бы я сказал, что был расстроен, - начинает он.
-Мне очень жаль, - бормочу я, как будто я тот самый, кто должен сожалеть о чем-то. - Я не
должен был доверять Алине. Я не должен был помогать ей пройти через границу. Теперь я
понимаю это.
-Ну, пожалуй, это хороший повод для того, чтобы быть повнимательней.
-Что ты имеешь в виду?
-У тебя недостаточно достойных доверия друзей. Тем временем ты достаточно взрослый,
чтобы дружить со Второй. Это лучшее время, чтобы прекратить общаться с Беа Виткрафт.
Люди уже начинают сплетничать.
Мое сердце начинает бешено биться, мои руки мокрые от пота.
-Но она мой лучший друг.
-Теперь уже нет. Держись подальше от нее. Твоя мать и я запланировали для тебя что-то
большее, чем свадьба со Второй. Дочь президента всего на год старше тебя. Красивая
девушка. Очень умная.
Я знаю Ниам Кнавери. Та, кого мой отец назвал живой, в действительности полна
жестокости. Кроме того число ее брошенных друзей с начала учебного году росло в
геометрической прогрессии.
Даже если бы и не было Беа, я не хочу попасть в лапы к Ниам Кнавери.
-Понимаю, сэр, - отвечаю я. Если я хотел помочь мятежникам, я должен сыграть в эту
маленькую игру, и если в правилах стоит кивать то там, то тут и притворяться, тогда я должен
засунуть гордость подальше и делать это. По -другому не выйдет.
-Впрочем, - добавляет он и встает. - Я не знаю, что тебе рассказали террористы о моей работе.
Но все что ты слышал, должно остаться в тайне. Твоя мать очень неустойчива в данный
момент, а близнецы слишком малы.
-Хм, я не понимаю этого, - говорю я и натягиваю лицо старого Квинна, сына, который здесь
жил раньше. И мой отец проглатывает это.
-Ах, ничего, - махает он рукой и покидает комнату, даже не обернувшись, чтобы пожелать
спокойной ночи.
Он закрыл за собой дверь, и я вытаскиваю аппарат для дыхания. Я сразу должен начинать
