или поздно вылезет, Андрюхе репутацию подмочит. Неудобно перед человеком получится. Так что лучше в переговоры со скучающими пенсионерками не вступать.
А в магазины соваться без денег толку нет.
Можно было в порядке культурного обзора съездить за двадцать три километра до соседнего Лорино, куда вела единственная грунтовая дорога и ходил рейсовый автобус. То есть, все местные называли его автобусом, а на деле это был суровый «Урал» с кунгом.
Застрять в Лорино или где-либо ещё мне совсем не улыбалось, так что я от любых идей разъездов по окрестностям отказался. Андрею сказал, что напутешествовался до отвала, хочу просто помыться и отоспаться. К этой идее он отнёсся с пониманием и укатил.
А я и впрямь спокойно помылся, постирал на ребристой стиральной доске своё пропылённое, а потом промокшее и плохо просохшее барахло (кроме куртки, которая благодаря непромокаемости выглядела более-менее), слегка подсушил с помощью утюга, стоявшего тут же посреди зала на столе (на сложенном покрывале, которое, судя по подпалинам, для глажки и предназначалось), развесил на верёвочках, натянутых над ванной, досыхать.
Сам, пользуясь отсутствием хозяев, замотался в полотенце и пошёл на кухню, поставил чайник. Солнце приятно припекало в окно, открыл форточку. И услышал, что внизу у подъезда разговаривают бабульки. Обсуждают, что тепло пришло!
— Хорошо как, хоть косточки на солнышке погреть…
— Как думаешь, неделю хоть простоит?
— Да хоть бы дня три, и то радость!
Ни фига, у них лето стремительное…
Попил чаю с повидловыми будербродами, счёл труселя достаточно просохшими, натянул и завалился спать. Однако сон внезапно не шёл. С армии ещё умел в любое время и в любом месте засыпать — а тут на тебе! Перенервничал, что ли? Лежал-лежал ворочался. Ни фига. Встал, походил… Чем заняться, блин? Заглянул в спальню, над кроватью на полке увидел книги. Почитать хоть, что ли? Уж, наверное, хозяин не обидится.
Книжки оказались довольно лирическими и все с синими штампиками. Упомянутая Ленка, наверное, в библиотеку ходит. Ни одного знакомого автора. Взял какую-то наугад, лёг, углубился в текст…
Разбудили меня мальчишеские крики. Мелкие пацаны бегали во дворе, играли в войнушку. Пошёл на кухню попить — из форточки уже прилично так прохладой тянет. Что, лето — всё, что ли? Закрыл нафиг, вдруг выстудится квартира.
Решил вскипятить чайник, и тут пришёл Андрей, развил бурную деятельность: макарон наварил, китятины нажарил. Мясо показалось мне жестковатым и с небольшим непонятным привкусом, но есть можно, вполне.
— И сколько такой кусок стоит? — из любопытства спросил я, кивая на таз с остатками сырого мяса, снова отправляющийся в небольшой холодильник.
— Да нисколько. Тут же квота, как китобойный завод закрыли, только коренным ловить можно. И только для еды, не на продажу. Так, кому надо — все идут, берут.
— М-м! — удивился я. — А был прямо завод?
— Плавучий. Для песцовых звероферм корма заготавливали.
— Понятно.
— Слушай, Вовка, — перевёл разговор Андрей, — я завтра запасной ключ тебе оставлю, ты карауль. Если вдруг самолёт прилетит — беги, ключ только в почтовый ящик кинь. В Анадыре до Владивостока сразу билет купи. Н а вот, — он выложил на стол триста рублей.
— Много что-то, — удивился я.
— А застрянешь там? Вдруг непогода? Хоть пожрать себе купишь.
Тоже верно.
— Вы мне адрес напишите, — попросил я. — Мы к вам как поедем, телеграмму отправим.
— Напишу. Ты до дома как доберёшься, тоже хоть отбей, мол: доехал. Путешественник!
— А если не прилетит?
— Вариантов мало, погода-то встала хорошая. Если только что сломается… Но… тут уж, если две недели не прилетит, теплоходом тебя до Анадыря отправим, он как раз числа двадцать восьмого прийти должен.
Вот это лучезарная перспектива!
Я спрятал бумажку с адресом в карман куртки и полночи таращился в серое окно, отчаянно надеясь, что две недели мне ждать не придётся.
РАЗНООБРАЗИЕ
Олька. Суббота, 11 июля, 19.22. Психушка.
Вот напрасно я надеялась, что суббота — выходной. Алексей Михайлыч снова удостоил меня своего посещения. Снова расспрашивал, что-то карябал в своих талмудах.
— Слушайте, как меня всё это задолбало, — честно сказала я. — В санаторий мне надо, на воды целебные. Или на курорт. На самом деле, на курорт даже лучше.
— Это почему, позвольте спросить?
Я с тяжким вздохом переместилась из положения сидя в положение лёжа и уставилась в серый больничный потолок:
— Это шучу я так. Помните, я вам рассказывала про «Властелин колец»?
— Про фильм?
— Да. Который со смешным переводом, — на удивление, за эту неделю, я даже как-то привыкла к постоянно присутствующему кэгэбэшнику и могла разговаривать с ним почти нормально. — Вот, я даже толком выразить вам не могу весь комплекс чувств и мыслей по поводу этой всей ситуации и меня в ней, но почему-то вот эта реплика кажется мне чрезвычайно подходящей.
— Интересно.
Не знаю, было ли ему правда интересно, но гражданин Тишайший принялся усердно что-то записывать. Ну, что за ересь!
Открылась дверь. Вошёл капитан с характерно незапоминающимся лицом. Кивнул Алексею Михалычу как знакомому.
— Добрый вечер. Имею срочный приказ сопроводить Ольгу Шаманову в санаторно-курортный комплекс «Дарасунский».
— Опа! — несдержанно высказалась я. — Предположу, что двигаться будем на восток.
Алексей Михалыч без выражения взял бумагу, прочитал внимательно, стрельнул на меня глазами, отдал сопроводиловку пришедшему:
— Имею прямой приказ о круглосуточной охране объекта.
Новый дядька думал недолго.
— Хорошо, поедете с нами.
— Ну что, крыса наносит ответный удар, — пробормотала я, спуская ноги с кровати.
Мы вышли из палаты. Не думали же вы, что я сейчас начну яростно сопротивляться, укладывая бойцов штабелями? В коридоре было прямо тесно от народа. Трое «новеньких санитаров», да трое вполне себе в форме мужиков, которые только что с капитаном пришли. Здоровенные, как шкафы, местные медбратья (две штуки), санитарки и медсёстры, сползшиеся из разных отделений в силу неистребимого человеческого любопытства, дежурный врач, который уже подписывал какие-то бумаги…
С лестницы доносились ещё голоса, кто-то ненормально громко для вечернего времени говорил:
— Вот сюда, сюда! В эту дверь!
Обычно запертые глухие двери отделения распахнулись снова, и в них стремительно влетел Сергей Сергеич — в деловом костюме такого вида, словно он в нём в лесу ночевал, а потом в угольном вагоне ехал. За ним валило человек двадцать мужиков в форме и без.
Алексей Михалыч
