Одновременно с вопросом он потянул меня на себя, вынудив изогнуться, почти лечь ему на грудь — я упёрлась ладонью, судорожно вздохнув от неожиданности, потерявшись во взгляде Эрсанна. Лиф окончательно распахнулся, а пальцы моего соблазнителя медленно скользнули между моих разведённых ног, погладили, отчего у меня вырвался тихий возглас, и появилось настойчивое желание спрятать лицо, отвернуться и крепко зажмуриться. Чёрт!.. Слишком... откровенно...
— Д-да... — кажется, за сегодняшний вечер я повторяю это слово непростительно часто!
— Уууумница, — протянул довольно Эрсанн, нежно перебирая складочки, дразня, намеренно обходя вниманием ту самую точку, от прикосновения к которой тело словно электрические разряды пронзали. Я стиснула зубы, тяжело дыша и с трудом сдерживая порыв подставиться под эти пальцы самой, чтобы унять болезненно-сладкое ожидание, от которого напрягались все мышцы внутри. Вот зараза такая!.. Опять хочет, чтобы... озвучила?!
— Поцелуй меня, Яна.
Снова эти повелительные нотки, от которых крыша разваливалась по брёвнышку и по телу разливалась жаркая истома, гася малейшие вспышки возмущения. Пульс зашкаливал за все мыслимые пределы, сердце стало в два раза больше и едва помещалось в груди, в голове не осталось ни одной связной мысли. Я медленно нагнулась, послушно выполняя приказание, коснулась приоткрытых губ Эрсанна, немного шершавых, мягких. Честно говоря, к стыду своему, толком и не умела целоваться, и вообще, мне не очень нравилось, как-то не испытывала я тех эмоций, о которых с таким восторгом пишут во всех женских романах. Даже с последним почти мужем, которого любила без оглядки, прощая слишком многое. Ну и... сейчас смутилась тоже... Пальцы Эрсанна продолжали шалить, тело мне уже не подчинялось, и я нетерпеливо заёрзала на коленях Морвейна-старшего, позабыв о возможных последствиях. Мой язык не очень уверенно коснулся губ мужчины, погладил, не совсем понимая, что делать дальше. И тут дыхание перехватило от острой вспышки удовольствия — Эрсанн наконец перестал дразнить и коснулся заветной точки. От неожиданности я несильно куснула этого провокатора, забывшись, а он, похоже, только этого и добивался... Причёске пришла хана, хозяин дома отпустил мою руку и зарылся пальцами в волосы, шпильки, кажется, выскочили сами собой.
Инициатива мгновенно перешла к Эрсанну, поцелуй стал глубоким, жарким, нетерпеливым, почти грубым. Губы заныли, так крепко рот милорда прижался к ним, и я с готовностью ответила, уже не заморачиваясь больше никакими тревожными мыслями на тему что делаю, и почему мне сейчас так хорошо, чем всё закончится, и как я утром буду смотреть хозяину в глаза. Как-нибудь буду... В конце концов, у меня богатый опыт по части деланья морды кирпичом, будто всё в порядке и о неких событиях, имевших место в прошлом, я ничего не помню. В какой момент Эрсанн поменял положение руки, и продолжил ласкать меня, только уже спереди, не знаю — просто вдруг почувствовала, как чьи-то шустрые пальцы медленно проникают внутрь, мышцы тут же среагировали, сжавшись и подарив очередную вспышку острого удовольствия. Я глухо застонала, выгнувшись, тормоза слетели окончательно, оставив наедине с разбушевавшимися желаниями и полыхающей в крови страстью, требовавшей удовлетворения. Вот это ж нифига себе, вроде только недавно получила своё, и так быстро... снова хочу?! Никогда не считала себя страстной женщиной, может, это долгое воздержание виновато?
Воздух в лёгких закончился, выпитый бесконечным поцелуем, я со всхлипом откинула голову, крепко зажмурившись и нырнув в нараставший восторг, уже наплевав, что кто-то смотрит на меня. Да только кто же мне даст наслаждаться происходящим в одно лицо...
Эрсанн ухватил меня за подбородок и хрипло, требовательно произнёс:
— Открой глаза, Яна!
Послушно открыла, не задумываясь, отчего горят щёки — от разбуженных эмоций или очередной порции смущения, которое только добавляло пряных ноток в плещущееся в крови возбуждение. О да, теперь я и сама ловила кайф от происходящего, оказывается, отсутствие мыслей и вообще возможности думать такое счастье! Пальцы Эрсанна продолжали медленно двигаться во мне, в то время как подушечка большого нежно ласкала горевшую огнём чувствительную точку, вынуждая подстраиваться, и тоже двигаться, в едином, мучительно медленном ритме. Я желала большего, во всех смыслах.
И пошла моя скромность и гордость куда подальше.
— А теперь послушай, что тебя ждёт дальше, — его чувственный шёпот пробирал до костей, а кости плавились, делая тело послушным и податливым. Глаза не отрывались от моих, и в них светилось откровенное удовольствие, которое лорд получал от происходящего. И эта улыбка, господи, Эрсанн улыбался с таким предвкушением, так порочно, что меня чуть не накрыла могучая волна оргазма, воздух застрял в горле, и я подавилась вдохом. — Я тебя хочу, Яна, догадаться несложно, и Лорес тоже, но всё будет, только когда ты сама скажешь о своих желаниях, — Эрсанн на мгновение остановился, я сильно прикусила губу, тихо всхлипнув. Слова заводили не меньше действий, будоража воображение и мою скромность, заставляя лихорадочно сглатывать и облизывать сухие губы. — До тех пор, — улыбка превратилась в откровенно развратную усмешку, пальцы скользнули внутрь особенно глубоко, отчего я громко охнула, подавшись навстречу. Что он со мной делает!.. И мне это нравится... — будем избавлять тебя от излишней стеснительности, Яна. И по отдельности, и вместе.
Я задохнулась от плеснувшего изнутри удовольствия, от последних слов, а уж особенно от разгулявшейся фантазии и совсем чуть-чуть от обиды, что не получу сегодня всего, голова закружилась, а тело стало невесомым. Упёршись ладонями в грудь Эрсанну, я изогнулась сильнее, напряжение нарастало, движения стали быстрее, резче, я стиснула зубы и сжала кулаки, изо всех сил удерживаясь на краю, оттягивая сладкие мгновения.
Ожидание продлилось считанные секунды, а потом мир взорвался в яркой, беззвучной вспышке сверхновой, поглотившей с головой. Кажется, я кричала, умирая от наслаждения, и куда громче, чем первый раз, потому что ощущения охватили до последней клеточки, до кончиков пальцев. На какой-то миг показалось, я растворилась, перестала чувствовать себя, окружающее, вообще всё. Охххх... И опять вопрос, воздержание виновато в таких мощных оргазмах или... опытные руки Эрсанна?..
— Яааааан, — низкий голос раздался у самого уха, и я осознала, что обессилено лежу на груди Морвейна-старшего, дыша как загнанная лошадь, не в силах пошевелиться и хотя бы сесть как-нибудь... поудобнее, что ли.
А его ладони лежат на моих бёдрах, юбка бесстыдно задрана почти до пояса, и... и я тихо млею от этой ненавязчивой ласки, хотя смущение уже зашевелилось где-то на границе сознания. Хорошо, лицо можно спрятать на плече, осторожно вдыхая аромат можжевельника, цитруса, и совсем чуть-чуть — сигар. Умопомрачительная смесь, чисто мужская, от которой поджимаются пальцы на ногах и волосы на затылке встают дыбом. И тянет совершать безумства, например, взлохматить шевелюру Эрсанна, самой снова поцеловать его... Янннаааа!!! Вздрогнула, собственные порывы вогнали в нервные переживания почище действий Морвейна-старшего.
