С антропологической точки зрения можно считать доказанным, что у евреев существовал обычай жертвоприношения детей [158] .
Как только этот эпизод закончился, Авраам и сопровождающие его, как говорит Ветхий Завет, пошли в Вирсавию, место, которое отстоит от Иерусалима всего на пятьдесят миль к югу, что снова подтверждает наше предположение.
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ ДЕТЕЙ И ЯХВЕ
Представляется вполне возможным, что в культуре Рифленой Керамики, у минойцев, хананеев и даже при Соломоне детей приносили в жертву, но, разумеется, такая практика должна была бы отмереть по мере развития отношений Израиля и Иудеи со своим Богом в течение первого тысячелетия до нашей эры. Гипотеза, что такие варварские ритуалы могли бы продолжаться в период устоявшегося правления Яхве над избранным народом, показалась нам слишком тревожной и противоречащей современной концепции еврейско-христианского бога любви и всепрощения.
Поразительно, но запись в Главе 16 Четвертой Книги Царств, строфы 1–5, содержит информацию о том, что Ахаз, царь Иудеи [159] , поклонялся Молоху более чем через двести лет после правления Соломона и возведения его храма Яхве.
В семнадцатый год Факея, сына Ремалиина, воцарился Ахаз, сын Иоасрама, царя Иудейского.
Двадцати лет был Ахаз, когда воцарился, и шестнадцать лет царствовал в Иерусалиме, и не делал угодного в очах Господа Бога своего, как Давид, отец его;
Но ходил путем царей Израильских, и даже сына своего провел чрез огонь, подражая мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых.
И совершал жертвы и курения на высотах и на холмах под всяким тенистым деревом.
Тогда пошел Рецин, царь Сирийский, и Факей, сын Ремалиин, царь Израильский, против Иерусалима, чтобы завоевать его, и держали Ахаза в осаде, но одолеть не смогли.
Этот царь, говорят нам, заставил своего сына «пройти чрез огонь», что вполне может означать смерть ребенка в «огне Молоха». Более того, сказано, что это есть «обычай царей Израиля», северного из двух еврейских государств. То есть обычай сжигать детей заживо практиковался даже в столь поздние времена.
Ахаз проводил моления в старых ханаанских святилищах на высоких местах под священными деревьями вокруг Иудеи (Южного царства). Если кто-то сомневается в достоверности вышеприведенной цитаты, то 2-я Паралипоменон (28:2–3) недвусмысленно говорит, что царь Ахаз действительно принес в жертву своих детей и поклонялся старым богам:
Он шел путями царей Израильских, и даже сделал литые статуи Ваалов;
И он совершал курения на долине сынов Еннома, и проводил сыновей своих через огонь, подражая мерзостям народов, которых изгнал Господь пред лицем сынов Израилевых.
Долина Енном к юго-западу от городской стены Иерусалима была местом жертвоприношения детей Молоху. Позднее здесь была городская свалка. Ассоциация этого места с детьми, пожираемыми пламенем, привела к тому, что его назвали геенной огненной, местом мучения грешников. На этой основе возникла концепция вечного огня преисподней.
По нашим предыдущим исследованиям мы знали, что дискуссия о небесах и аде характерна, в частности, для литературы, посвященной Еноху, которая полна идей о небесном обиталище, уготованном праведным после смерти, и о местопребывании грешников до Судного дня, после чего их отправят в геенну огненную [160] . Обиталище праведников известно как рай, персидское слово, означающее парк или сад, картина небес представляет собой описание возрожденного Эдема. Противоположность рая — геенна огненная, местом которой считается долина Енном в силу ассоциации с жертвоприношениями Молоху [161] .
Дальнейшее изучение обычая жертвоприношения детей показывает, что он был связан со священными дубами, ритуальным сексом и культом мертвых — что весьма далеко от того, что большинство людей ассоциируют с евреями и их избранным Богом. Доктор Остерли и доктор Робинсон в своем капитальном исследовании происхождения еврейской религии анализируют влияние этих трех положений, поэтому мы решили взглянуть на их главные открытия.
Деревья считались священными, поскольку люди думали, что они живые или дом бога. Они качались, шелестели на ветру, и потому казались жилищем второстепенных божеств:
Причина и следствие, в нашем понимании, не распознавались, никому в голову не приходило, что ветви шевелятся под воздействием силы ветра. То были деяния духа, но здесь следует принять во внимание, что различие между материей и духом, которое для нас столь очевидно, не было известно людям на первых этапах развития цивилизации [162] .
Римский историк Плиний Старший, упоминая о такой практике римских времен, сказал:
По древнему ритуалу, простой народ посвящает наиболее высокое дерево богу. Они поклоняются роще и самому молчанию в ней не менее страстно, чем мы поклоняемся образу, сияющему золотом и слоновой костью.
Остерли и Робинсон указывают также, что на ранних стадиях развития иудаизма стоячий камень считали представляющим сексуальную функцию местных богов:
Семитский маззебот (колонна или поставленный на попа камень) считался мужским, а плоский камень — женским [163] .
Стоячие камни составляли основу святилищ, они очень часто встречаются в Северном Ханаане. Далее Остерли и Робинсон пишут, как культ Яхве был привнесен в позднейшую сексуальную практику этих святилищ:
В восьмом веке (до нашей эры) мы слышим о жалобах, приносимых Амосом и предложенных Осией, о неравноправии в северных святилищах. Яхве молились как богу плодородия в ипостаси быка, и это само по себе предполагает наличие сексуального элемента в культе [164] .
О поклонении евреев быку впервые упоминается в Исходе (22), где говорится, что народ, обеспокоенный долгим отсутствием Моисея, переплавил свои золотые украшения, сделав золотого тельца. Остерли и Робинсон полагают, что эта история была необходима для оправдания ритуального секса, принятого в святилищах культа быка в таких местах, как Ветель и Дан:
Вероятно, мы имеем здесь дело с пережитками культа быка, связанными с горой Хорив, сохранившимися в Северном Израиле. Знаменательно, что Илия, для которого домом Яхве была гора Хорив, не протестовал, насколько, нам известно, против культа быка [165] .
Есть также явные доказательства ранних еврейских верований в то, что некоторые святые люди могут разговаривать с мертвыми и узнавать их секреты. Снова цитата из Ос- терли и Робинсона:
Елисей представлен как человек, способный воскресить мертвого с помощью довольно сложного ритуала (2-я Книга Царств, 4:32–35). Возможно, это было проявлением имитационной магии, во всяком случае, такое позволяет предположить сам ритуал: Елисей, живой человек, ложился на мертвого мальчика, уста к устам, глаза к его глазам, ладони к ладоням — поскольку Елисей есть человек живой, живым должен был стать и мальчик [166] .
