— На самом деле я убил трех оборотней, — сказал Вали. — Сначала оглушил тем ударом рукоятью, которому ты меня научил, тем, что укладывает сразу двоих.
— Славный парень! Несите еще меду, меду! — прокричал Браги. — Что я вам всегда говорил? Он настоящий конунг!
Глава 17
УДИВИТЕЛЬНОЕ ЗНАКОМСТВО
Вали остался в зале заливать тот пожар чувств, который бушевал у него в душе. Адисла не пошла на пир. Она сказала все, что должна была сказать, и прекрасно понимала, что ее присутствие только причиняет ему ненужные страдания.
Вали сидел вместе с теми, кто праздновал его возвращение домой, с престарелыми воинами, юнцами и горсткой ярлов, которых не жаловал Двоебород, из-за чего они остались дома, когда он отплыл на восток. Вали с каждым новым глотком становился все более пьяным и несчастным. И в итоге — сам он не мог вспомнить, как это случилось, — даже подрался с кем-то. Противник Вали, который набрался еще сильнее, под градом ударов рухнул на пол и замер без сознания. Вали запомнил только раскрасневшееся лицо Браги: тот держал его за руку и орал о том, какого могучего воина взрастил. От шумного ликования народа звенело в ушах. Когда Вали больше не мог сделать ни глотка, он заполз под скамью и заснул — его тело беспокойно ворочалось, зато разум был мертв.
А Адисле не спалось. Она вернулась к матери и попросила ее принять предложение Дренги. Диза, которая не вставала с постели из-за ожогов, прижала дочь к груди.
— Ты хорошо подумала? Ты позабудешь молодого князя?
— Такая мне выткана судьба. Скорее берег станет морем, чем я смогу стать его женой.
Диза обнимала рыдающую дочь.
— Ну же, — сказала Адисла. — Давай побыстрее с этим покончим.
Диза отпустила ее и отправила Манни в дом на холме сообщить новость.
В ту ночь Адисла не смогла заснуть, но спать ей мешало не висящее над горизонтом солнце, а собственные мысли. Можно было даже не стараться, с тем же успехом она заснула бы на постели из кусачей крапивы. Адисла поднялась и спустилась к морю. Стоял самый темный по меркам белой ночи час, небосклон заливал бледный размытый свет, больше похожий на предрассветную хмарь, чем на ночную тьму. Она дошла до большого зала, послушала доносящиеся оттуда пьяные голоса. Было уже поздно, однако пирующие явно не собирались прекращать.
Адисла чувствовала, что не в силах радоваться вместе с ними, хотя если кто-то и должен был праздновать, то именно она. В душе она помертвела от горя, пусть и понимала, что поступила правильно. Мысли были похожи на троллей, набросившихся на нее из темноты разума. Она старалась сосредоточиться на красоте луны, громадной, низко висящей на серебристом небе. Луна была почти полной. Целый месяц ее судьба находилась в тесной связи с этим светилом. «Еще несколько дней, — подумала она, — и Двоебород вернется домой». Адисла вспомнила легенду о том, как бог луны украл двух детей, когда они доставали воду из колодца, и как теперь эти дети ездят вместе с ним по небу в колеснице и их преследует ужасный волк по имени Ненависть, кусая за пятки. Ее тоже преследует волк, которого натравили на нее еще при рождении, — ее положение в обществе, ее статус. Она смотрела на того, о ком мечтала, как будто с другого берега непреодолимой реки.
Вдруг Адисла поняла, что сильно замерзла. Оказывается, она уселась в тени большой березы. Тень под деревом казалась неестественно густой, а воздух вокруг — стоячим, он как будто имел вес, и требовалось усилие, чтобы прорваться сквозь него. За спиной Адисла ощутила присутствие, не похожее ни на что, с чем она сталкивалась до сих пор, — нечто, порожденное холодной водой и темным сырым пространством.
— Есть здесь кто? — Вопрос ей самой показался нелепым.
Она встала и огляделась по сторонам. Стая скворцов, словно град стрел, пронеслась на фоне луны, сбилась в живое черное облако, которое развернулось и шарахнулось куда-то в сторону, как единое целое. Увидев, как внезапно птицы поменяли направление, Адисла подумала о тысяче крохотных ворот, открывающихся и закрывающихся в небесах, и вспомнила одну историю, которую Вали услышал от арабских торговцев, историю о джинне — огромном дымном демоне.
Птицы исчезли так же быстро, как появились, а вместе с ними исчез холод и ощущение тяжести в воздухе. Вот тогда Адисла вспомнила о волкодлаке. Девушка поглядела на крайний дом селения, на одинокую березу, к которой был привязан пленник.
Ей стало интересно взглянуть на этого странного разбойника, жизнь которого обменяли на ее жизнь, и Адисла двинулась вверх по холму. Она подошла к березе, под которой с крайне несчастным видом сидел на трехногом стуле Тасси, толстый старик, приставленный охранять пленника. Рядом с ним, прислонившись спиной к березе, сидел на земле волкодлак со связанными за спиной руками. На голове у него до сих пор был мешок. Жители Эйкунда разделяли опасения Вали насчет чародеев и не хотели, чтобы человек-волк околдовал их взглядом.
— Привет, Тасси, — сказала Адисла.
— А ты петь не будешь? Хоть он и оборотень, но такого не заслужил. Нам всего-то и надо, чтобы разбойники вроде него не подходили к селению.
— Не буду, — пообещала Адисла.
Она поглядела на человека-волка. Он был голый, если не считать волчьей шкуры на спине, и все его тело было присыпано чем-то серым, вроде бы меловой пылью. На сером теле выделялись две алые язвы — на животе и груди.
Мышцы у него были впечатляющие даже по понятиям девушки из крестьянской семьи, которая жила среди людей, закаленных тяжким трудом. Даже у берсеркеров — а они постоянно принимали волшебные снадобья и упражнялись с оружием, боролись и устраивали состязания, — не было таких мускулов. Они словно обвивали кости человека-волка, как корни ивы обвивают камень.
Девушке даже захотелось проверить, надежно ли привязан пленник; она удивлялась, что обычная веревка способна его удержать.
— Ничего себе зверюга, а? — произнес Тасси. — Правда, смотреть на него мне уже надоело и я бы не возражал, если бы его прикончили прямо сейчас.
Адисла ничего не ответила. Ее пугал человек-волк, но в то же время притягивал. Неужели то, что говорят, правда? Что у него волчья голова и только самое лучшее железо способно его убить? Сейчас он совсем не кажется опасным. Он явно измучен и дышит тяжело.
— Я говорю, — продолжал Тасси, — что был бы не прочь пропустить стаканчик эля.
— И?
— Слушай, если ты пока побудешь здесь, может, заодно присмотришь за ним, а если он вдруг попытается бежать, просто позовешь меня?
— Неужели ты не можешь заплатить кому-нибудь из детей, чтобы они посидели вместо тебя?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});