Первое, что увидел волкодлак после Адислы, был Вали. Он испустил утробный рык, полный такой ярости, что Адисла отшатнулась. Фейлег запомнил лицо спавшего человека и понял, кто захватил его в плен.
Адисла поглядела на человека-волка.
— Я хочу тебя отпустить, — сказала она, — но сначала поклянись, что не причинишь зла ни мне, ни моим близким.
— Я буду тебя защищать. Я буду служить тебе.
— Поклянись теми богами, в каких веришь.
— Клянусь небом и землей, — сказал Фейлег.
— Я попрошу у тебя только одного: не трогай его, моего любимого, который привез тебя сюда, — сказала Адисла. — Помни, ты поклялся. Сможешь сдержать слово?
— Да.
Она сняла с пояса нож и принялась резать веревки. Корабль подошел уже близко, можно даже было разглядеть лица людей. Адисла пилила и резала. Веревка стягивала волкодлаку руки и шею. В панике никто не заметил, что она делает. В конце концов человек-волк оказался на свободе.
Фейлег встал, двигаясь медленно, словно старик, вылезающий из постели.
— А теперь уходи. Тебе грозит опасность сразу с двух сторон. Беги!
— Я останусь с тобой.
— Нет, — сказала Адисла. — Я запрещаю. Иди. Ты поклялся служить мне, вот и делай, что я велю, — беги!
Человек-волк поглядел на нее. Он чем-то напоминал ей животное — собаку, которая вытягивает шею и с любопытством прислушивается к незнакомым звукам.
— Волкодлак на свободе, князь!
— Адисла, не шевелись, я иду!
Вали был на расстоянии полета стрелы, но уже бежал к ним с длинным ножом в руке. Волкодлак увидел его и оскалился.
— Ты поклялся! — воскликнула Адисла.
Человек-волк обнял ее за плечи.
— Я не забуду тебя, — сказал он.
А потом он ее поцеловал, совершенно по-детски, просто ткнулся губами в ее губы и исчез. Адисла стояла, окаменев от потрясения, когда к ней подбежал Вали.
— Адисла, ты цела? Как он вырвался? Ты не пострадала? Милая, ты цела? Где Дренги? Где он? Где твой жених?
— Наверное, пошел со всеми на холм.
Вали нахмурился.
— Сначала он был обязан позаботиться о тебе. Ты должна быть для него важнее всего остального.
— Что мне делать?
— Возвращайся в дом, отведи мать в поля. Вам нужно спрятаться, ты знаешь где. Я найду тебя, когда все закончится.
Адисла обняла его и впервые в жизни поняла, что чувствует женщина, оставаясь на причале, когда ее муж уходит на войну, и еще она поняла, в чем нуждается мужчина в такой миг. Не в напоминании о любви, которая остается дома, не в уговорах беречь себя и не в пожеланиях удачи. Мужчина в битве больше всего нуждается в храбрости, а не в мыслях о том, что его смерть будет некстати или огорчит кого-то, кроме него. Поэтому Адисла поцеловала Вали и произнесла традиционные слова, какие жена говорит мужу, уезжающему на войну:
— Убей сотню врагов ради меня.
Он кивнул, прижал ее к груди, а затем отпустил.
— Беги, — сказал он. — Спасай свою жизнь.
И она побежала вверх по холму, в сторону своего жилища.
Вали снова взглянул на море. У причала он увидел престранную картину. Волкодлак поджидал там корабли. Он остановился на узкой полоске песка, рыча и ударяя себя в грудь; он то выпрямлялся во весь рост, то низко припадал к земле. Берсеркеры были готовы ринуться в бой, однако рулевой на первом корабле повел суда в обход, чтобы разглядеть человека-волка. Командирам, не пьющим зелье берсеркеров, показалось, что они повстречались с настоящим оборотнем, и они хотели как следует рассмотреть врага, прежде чем нападать.
Фейлег мешал им высадиться, тем самым предоставляя Вали возможность действовать. Вали понятия не имел, где Двоебород держит сокровища, — эту тайну знали лишь несколько человек, — но в самом большом зале было полно изящных кубков и настенных гобеленов, которые как раз бы пригодились. Вали сорвал пару гобеленов и увязал в них столько металлических тарелок и чаш, сколько влезло. Он слегка затянул узел и выбежал наружу. Князь знал, что берсеркеры побегут за ним, стоит их лишь подразнить, но ему хотелось, чтобы и у простых воинов тоже появилась причина преследовать его.
Вот теперь он действительно отчетливо видел врага. Боевые корабли выстроились у самого берега, развернувшись бортами. Воины орали, завывали, словно волки, и ревели, как медведи, некоторые выкрикивали что-то невнятное, некоторые даже дрались друг с другом. Точно, берсеркеры. Вали сглотнул комок в горле. Отлично. Именно это ему и нужно.
Рулевой в итоге решил, что один человек-волк, пусть даже владеющий сильной магией, не сможет им помешать. Развернувшись на веслах, корабли устремились к берегу. Гребцы работали все быстрее, ускоряя ход кораблей и мечтая немедленно ринуться в наступление.
Волкодлак добился своей цели, дав Адисле время, чтобы убежать. Теперь он и сам побежал, и только Вали остался в селении, да еще пара часовых, наблюдавших за ним с вершины холма.
Вали помахал им, и они помахали в ответ. Он сел на коня, забросив за плечо позвякивающий узел. Тот все время съезжал, но в итоге Вали удалось его пристроить, выронив при этом пару тарелок. Это неважно, наоборот, даже к лучшему. Вали погнал коня к берегу, прямо на приближающихся данов.
Пара берсеркеров не смогла сдержаться при виде него, они спрыгнули за борт и едва не захлебнулись, пытаясь удержаться на плаву, не выпуская при этом оружия.
Вали развернул лошадь боком к несущимся к берегу кораблям и прокричал:
— Вы опоздали, трусы! Разве не видите? Сокровища Двоеборода уходят от вас.
С ближайшего корабля вылетело несколько стрел, и Вали инстинктивно натянул поводья. Ни одна стрела не достигла цели, но лошадь испугалась, шарахнулась вбок, взбрыкивая задом, и вышибла Вали из седла. Он упал в воду, гобелен развязался, вываливая в море тарелки и кубки. Звон напугал лошадь еще больше, и она ускакала.
С приближающихся кораблей доносился рев. Вали сильно ушибся, но отдыхать было некогда. Он сгреб все, что сумел, и поковылял по песку к другой лошади.
За спиной он услышал тяжелый удар, с которым корабли вошли в берег.
— Один-истребитель! Один-безумец! Один, упоенный битвой! Один! Один! Один!
Берсеркеры даже не замедлили бег возле тарелок с кубками — они сразу погнались за Вали. Тот уже добрался до коня, отвязал его и вскочил верхом. От тех сокровищ, что он увязал в гобелены, у него осталась всего одна чаша. Он поднял ее, развернувшись к берсеркерам, и тут же заметил знакомое лицо. Впереди толпы бежал могучий воин в шкуре белого медведя, у него через все лицо тянулся глубокий шрам. Тот самый берсеркер, который убил монахов, Бодвар Бьярки. В одной руке у него было метательное копье, а в другой — огромная железная погремушка. Значит, теперь он стал вожаком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
