— Я лишь неглубоко копнула. Тут требуется сделать гораздо больше.
— Ты не желаешь признавать, что хорошо потрудилась? А про мистера Скотта ты забыла? Или про смерть твоей тети?
— Нет, конечно же, — отозвалась девушка и прижала пальцы к вискам. — Я верю, что мистер Скотт невиновен, Деклан. Правда верю. Но я много и серьезно размышляла над этим в последние дни. Что теперь можно сделать? Бедняга давно умер, и с моей стороны было глупо ворошить осиное гнездо через столько лет. Мне кажется, что Лили вообще не стоит об этом знать.
Деклан улыбнулся чуть язвительно.
— Чего ты хочешь? Услышать в очередной раз, что ты оказался прав? Очень хорошо, это так.
— Разумеется, — заявил он, как бы изрекая бесспорную истину. — Тем не менее Лили все равно узнает об этом. Правильнее рассказать ей все, чтобы она не услышала это от посторонних, — высказал он свое мнение, переплетя их пальцы. — Кейра, ты каждый день что-то открываешь для себя. Лили скоро приедет, и она будет благодарна тебе за все. Сделай это ради нее, ей и без того нелегко придется выносить последствия твоего обмана. Не усугубляй еще больше и без того тяжкую ношу твоей кузины.
Кейра была явно ошарашена.
— Прошу прощения? Я не верю своим ушам, Деклан. Ты презирал меня за это с той минуты, как увидел в роли графини. А теперь, когда я хочу сказать правду, ты советуешь мне не делать этого?
— Честность для меня предпочтительнее, верно. Но ты уже позволила зайти всему слишком далеко. Теперь, пожалуй, невозможно это исправить без обвинения тебя в преступлении, что, боюсь, и случится без вмешательства Лили. А сейчас ты втянула и меня в свой замысел, упросив поговорить вначале с викарием, а потом и с мистером Холлингбруком. Теперь нам ничего не остается, как совместными усилиями довести это дело до конца.
Кейра ахнула:
— Ты разговаривал с этим скандальным стариком? Что он сказал?
— Много чего, и большинство из его слов не предназначены для ушей леди. Но одно он подтвердил, и с большим воодушевлением — что мистер Скотт был невиновен.
Кейра открыла рот. Так это правда! Наконец кто-то, кроме нее самой, произнес то, в чем она уверена. Но одна мысль вдруг пришла девушке в голову, и она прищурилась, глядя на Деклана:
— Ты понимаешь, что, несмотря на все мои попытки убедить тебя, что мистер Скотт невиновен, ты упорно твердил мне — я ошибаюсь, но стоило тебе послушать заверения старого чудака, как ты сразу же изменил свое мнение?
— Именно об этом я и говорю. Хочешь услышать почему?
— Горю желанием, — заверила она и села на диван.
Деклан расположился напротив и поведал Кейре все, что рассказал ему мистер Холлингбрук.
Слушая его рассказ, Кейра могла хорошо себе это представить: вот мистер Скотт подъезжает к коттеджу с корзинкой яиц и, возможно, караваем хлеба, который испекла его жена. Вот два друга сидят, потягивая из кружек эль, разговаривают о чем-то, коротая дождливую ночь.
Нет, здесь явно что-то не так.
Кейра внезапно покачала головой.
— В ту ночь шел сильный дождь, — сказала она. — Зачем мистеру Скотту было ехать в такую погоду только для того, чтоб отвезти яйца? Должно быть, мистер Холлингбрук вспомнил не тот вечер.
— Это вполне возможно, — согласился Деклан. — Но не меняет его убеждения в том, что его друг был незаслуженно осужден и несправедливо повешен.
— А разве мистер Холлингбрук не рассказывал все это на суде?
— Конечно, он пытался, — подтвердил Деклан, — но никто ему не поверил. В конце концов, он человек со странностями.
— Все это бессмысленно. Ведь прошло столько времени. — Она поднялась со стула.
Деклан тоже встал.
— Это не вечеринка, Кейра. Ты не можешь решить уехать домой и все бросить только потому, что устала танцевать.
Она метнула на него испепеляющий взгляд.
— Я ничего не бросаю. Я просто делаю то, что должна, чтобы продержать Эшвуд на плаву до возвращения Лили. Я не могу гоняться за призраками — видит Бог, у меня и без того хлопот полон рот с подготовкой праздника, с восстановлением мельницы и этой проклятой судебной тяжбой.
Она хотела пройти мимо него, но Деклан схватил ее за руку.
— Отпусти меня.
Кейра попыталась вырваться, но он просто прижал ее спиной к столу, лишив свободы действий.
— Послушай меня. Я не позволю тебе уйти в сторону. Все слишком серьезно, пойми это.
Если б не его бездонные голубые глаза, Кейра усомнилась бы, что это тот же самый человек.
— Что вызвало в тебе эту внезапную перемену? — удивленно вопросила она.
— Лили когда-то проявила ко мне бесконечную доброту, и я сделаю все для нее. Но главное, я не выношу несправедливости. Сам пострадал от нее, меня несправедливо обвинили в тайном сговоре с шестнадцатилетней девчонкой, как ты помнишь. Ты перевернула этот камень, Кейра, а теперь тебе придется под него заглянуть.
— Отпусти меня, — повторила она. Кейра чувствовала себя пойманной в ловушку, хрупкой, такой маленькой по сравнению с ним, уязвимой перед его гневом. Ощущала и что-то еще, гораздо более пугающее — бурный восторг удовольствия, трепет возбуждения, настолько глубокий, что ей трудно стало дышать. Кейра толкнула его со всей силы. Он не дрогнул, не двинулся с места. — Ты не можешь указывать мне, что делать и чего не делать, Деклан!
Глаза его горели решимостью.
— Если я не могу воззвать к твоему чувству справедливости, то заставлю тебя поступить справедливо.
Кейра рассмеялась:
— Ты считаешь, что можешь подчинить меня своей воле?
— Надеюсь, — сказал он с чуть заметной лукавой улыбкой и наклонился ближе к ней, вынуждая ее отклониться назад.
Пульс девушки бешено заколотился.
— Я могу закричать, и сюда сбежится весь дом. Ты этого хочешь?
— Не будь такой жестокой, дорогая, — ответил он, опуская взгляд на ее губы.
Лицо Кейры вспыхнуло.
— Варвар, — пробормотала она.
— Пусть так. — Взгляд его теперь обжигал, воспламенял ее. Девушка почувствовала пульсацию ненасытного, всепоглощающего желания. — Я видел, как ты смотришь на меня, — пробормотал Деклан. — И знаю, какие мысли бродят в этой хорошенькой головке. Ты хочешь меня, Кейра, и не боишься дать это понять. — Он положил руку ей на поясницу и прижал к столу.
Она протестующе вскрикнула и уперлась руками в его грудь, но Деклан схватил ее за запястье и легко удержал. Он целовал ее так горячо, что она не могла не откликнуться на его страстный порыв.
Кейра чувствовала его возбуждение, ощущала прилив удовольствия, поднимающийся в ее теле. Садовые ножницы свалились со стола, за ними карандаши Люси. Казалось, она не может найти в себе силы отвернуть голову. Возбуждение, опаляющее желание захватили ее целиком.
