— Да поздно уже здоровья желать, — долетел до меня со спины голос бабушки. — Кстати, я скоро увижусь с твоей зазнобой. Весточку от тебя передам. Ты слышишь? Я не слышал бабушку Нюру. Надпись на двери заняла всё моё внимание, я даже не удивился тому, что бабушка Нюра впервые обратилась ко мне на «ты». Раньше такого не было. Подъезд тоже натерпелся от энергии юных вандалов. Если о настенных росписях в подъезде и лифтовом холе можно было судить по толстому слою новой краски, то лестничная клетка была исписана проклятьями, угрозами и обличениями в мой адрес. Юные мстители не гнушались и матерщины в своих оскорблениях. Дверь квартиры, однако, пытались поджечь или сделать что-то подобное. На металлическом полотнище виднелись подпалины и глубокие вмятины. Хорошо, что мы ставили обычную металлическую дверь без всяких там покрытий. Если бы она была покрыта деревом или пластиком, то, не ровен час, случился бы настоящий пожар. Но дверь всё равно придётся менять. Я ставил ключ в скважину, и замок обрадованно щёлкнул. Квартира меня ждала. Похоже, что ей тоже было неуютно в атмосфере одиночества и ненависти. Я не разуваясь прошёлся по комнатам. Повсюду были заметны следы панических сборов. Валялись вещи, битая посуда, осколки от стекла разбитых окон. Лиля зажала пластиковыми рамами полотнища полиэтиленовой плёнки, пытаясь закрыть пробоины в стеклопакетах, но ветер всё равно обнаружил щели, и кое-где на подоконниках были видны грязные потёки от атмосферной влаги и пыль. Боже мой! Мои бедные девочки, что же им пришлось пережить здесь?! Я вызвал полицию. Похоже, что правоохранительные органы уже заняли в моей жизни прочную и основательную позицию, как работа или ипотека. Прибыли уже знакомые лица. Полицейские беззлобно попеняли мне, что я их отвлекаю от важных дел, а по поводу вандализма, хулиганства и уничтожения чужого имущества супруга уже подала заявления, и уже выявлены причастные к преступлениям лица. Трое из них заключены под стражу, несколько — под подпиской о невыезде, а остальные писали объяснения и давали показания, силясь выпутаться из неприятной истории. История с моим избиением неожиданно приняла очень серьёзный оборот. Похоже, что именно этим обстоятельством объяснялось показное дружелюбие полицейских. Им не терпелось отвязаться от меня. За меня написали письменные объяснения о том, что жена не поставила меня в курс дела о подаче заявления. Получив от меня подпись на заветном листочке, оперативники немедленно исчезли из моей разгромленной квартиры, а я усталый и разбитый улёгся спать. С самого утра с каким-то молчаливым ожесточением я принялся приводить квартиру в порядок. Уборка заняла у меня целый день. Я несколько раз выносил пакеты с мусором на улицу. Ещё не хватало мусоропровод в доме забить. Вот тут я понял, что меня всё-таки замечают соседи. Из окон на меня пялились жильцы нашего дома.
Напряжённо-внимательные взгляды неприятно коробили. Было в этих взглядах украдкой нечто мерзкое и отравительное. Во время очередного вояжа к мусорным контейнерам с полными пакетами мусора, я решил заглянуть в фирму, которая торговала и устанавливала двери, она как раз арендовала площади в подвале соседнего дома. Выбросив пакеты, я заглянул в дверной магазин. Милая девушка внимательно меня выслушала и сказала, что они торгуют дверями по интернету, здесь у них просто склад, и я могу ознакомиться только с несколькими образцами, а полный каталог продукции у них размещён на сайте. Менеджер вручила мне красочный буклет. В это время в подвале появились два мужика, которых девушка называла хлопцами и отрекомендовала мне обоих мастерами по установке. Один был совсем молодой, скорее всего недавно вернулся из армии, а второй напоминал пропитого сантехника. Девушка рассказала мастерам о том, что мне нужно поменять дверь и предложила им сходить со мной, сделать замеры. Сервис в компании был на высоте. Оба хлопца проявили некоторое недовольство, но всё рано пошли вместе со мной. Старший из мужиков внимательно осмотрел искалеченную дверь, и его лицо сразу засветилось довольной улыбкой. Он предложил мне дверь не менять. По его словам, дверь хоть и была кустарная, но крепкая и надежная. Она могла дать сто очков тому хламу, которым торгует их контора. Оказывается, дверь можно было легко отремонтировать, выправив наружный лист и навесив на него новый фасад. Я согласился, но попросил, чтобы фасад поставили прочный и негорючий. Мастер сказал, что они могут прийти ко мне завтра и деньги нужно будет отдать им, а не компании. Это его калым. Я согласился второй раз. После объяснений и некого подобия торга, в котором мужики не хотели уступать ни копейки от заявленной цены, мы договорились, что они придут ремонтировать дверь завтра после обеда. Перед самым уходом один из них всё же решился задать вопрос, которого я подспудно ждал. Совсем молодой парень простодушно спросил:
— А вы, правда, её убили? Тут я понял, что этот вопрос был главной причиной, ради которой эти два молодца заявились ко мне домой субботним вечером. Товарищ молодого недотёпы неодобрительно зыркнул на него строгими глазами.
Мужик лет пятидесяти, наверное, планировал выяснить интересующий вопрос другим, более «умным» способом. Разумеется, такие громкие события, во время которых юные мстители третировали мою семью, не могли пройти мимо фирмачей, располагающихся в соседнем здании. Я ответил молодому вопросом на вопрос:
— А вы думаете, что меня бы выпустили, если я её убил?
— Ну, по-всякому бывает. Адвокаты, деньги, — бесцеремонно продолжал недоросль.
— Таких денег у меня нет, и отродясь не было. Я катался в лесу на велосипеде и нашёл труп девочки. Меня забрали как подозреваемого, хотели убийство на меня повесить, но потом нашли убийцу. Он оказался сумасшедшим. Ещё вопросы? Молодой смутился:
— А говорили, что вас посадили. Зрелый мастер наконец влепил молодому подзатыльник и грозно прикрикнул:
— Ты чего мелешь, придурок? Это твоё дело? Я всё же ответил молодому:
— Я сейчас в больнице после побоев лечусь. Меня в тюрьме били. Вот первый день домой отпросился.
— О! — оживился старший хлопец и включился в разговор. — Так тебя в хате прессовали?
— Что? — не понял я.
— В камере били? — развеял мою непонятливость пятидесятилетний.
— Нет. В камере наоборот мне помогали. Повязки мокрые накладывали, лечили как могли. Били меня оперативники.
— Во! — мужик наставительно понял палец и посмотрел на молодого. — На тюрьме какой человек есть, так к нему и относятся. Всё по понятиям. А менты — козлы.
— А, я чё? — вжал голову в плечи молодой рабочий, как бы ожидая очередного подзатыльника. — Я не чё.
— Ты уж, брат, извини, что этот шпингалет свой нос в чужие дела суёт, — дружелюбно переключился на меня второй рабочий. — Мы тоже люди с понятием. За свои сорок лет я столько всего в жизни навидался, что на пару книжек хватит. «Так ему только сорок?» — удивился я про себя. Генетика или нездоровый образ жизни наложили суровый отпечаток на внешность мастера.
— Мы, русские люди, должны помогать друг другу. Так Бог заповедовал, — продолжил работяга. — Давай так. Я завтра к тебе со своим корешем приду. Мы тебе дверь металлическим фасадом «под бронзу» затянем. Это вариант немного подороже, но красивее, крепче и надёжнее. Только по цене пока не скажу, но не обидим, по-божески возьмём. Идёт?
— Идёт, — согласился я. В итоге, согласившись с мнением сорокалетнего мужика о ментах и порадовавшись соборности русского народа, где один за всех и все за одного, я спровадил любопытную парочку из квартиры. У меня были другие планы. Я убирал и отмывал квартиру до самой ночи. Честно говоря, всяческое напряжение, мне было противопоказано, включая наклоны, переноску тяжестей и ходьбу по лестницам. Но после уборки квартиры мне стало заметно лучше. Закончив уборкой, я включил компьютер наведался в свой почтовый ящик электронной почты. Я не просматривал свою электронную почту со дня моего торжественного и пафосного «почти награждения» с участием нашего олигарха. Пробежав скроллером мышки по неоткрытым сообщениям, я привычно выделил кликами присланный спам и удалил его из ящика. Список почтовых сообщений сократился, и на мониторе появилось неожиданно много сообщений с электронного адреса начинавшегося словом «futility». Нехорошо засосало под ложечкой. Я кликнул курсором на последнее сообщение. Там не было вложенных файлов. Во всю страницу гигантскими чёрными буквами, как отчаянный крик в тишине, висела напись: «ГДЕ ВЫ?». Я поочерёдно открыл все письма со странным адресом. Автором всех сообщений оказался тот самый математик-астролог. Он требовал, просил, умолял, угрожал. Он немедленно хотел видеть меня.
Пространные объяснения его писем, в которых было много иносказаний и непонятных метафор, пытались намекнуть мне на нечто важное, что можно было передать только с глазу на глаз. Сердце учащённо забилось. Неужели этот странный человек всё же смог раскопать что-то о Еве? Может он сможет указать мне правильное направление для поисков убийц? Хотелось ехать к нему прямо сейчас, без промедлений, но было уже поздно. На улице стемнело, и по соображениям приличия следовало дождаться утра. Ночью я спал как убитый, совершенно без сновидений, даже не смотря на ощущение мучительной неизвестности от сообщений Аркадия Борисовича. Наверное, сказалась усталость. Утром проснулся поздно.
