Не желая просто почивать на лаврах, партнеры, возглавляемые Диком Лихи, учредили на Бермудах дочернюю компанию, занимавшуюся перестрахованием, и назвали ее Osprey Re. Эта компания, капитализированная по цене 200 миллионов долларов, была отражением представлений LT о самой себе, то есть страховщиком финансовых рисков. Теперь партнеры намеревались заняться перестрахованием материальных рисков вроде убытков от ураганов, землетрясений, особенно сильных штормов и т. д. Их план совместного с итальянским банком BNL фонда был просчитан итальянцами и отвергнут. Однако партнеры изучали еще один новый фронт действий: паевые инвестиционные фонды[171]. Могло ли что-нибудь привести их в чувство?
Как это обычно случается с рынками, первые намеки на потрясение были разрозненны, незначительны и, на первый взгляд, не связаны друг с другом. Джон Сакко, руководивший отделом основанных на акциях ПФИ в Lehman Brothers, был одним из тех, кто почувствовал, что Уолл-стрит играет с огнем. Прежде всего это касалось необычайно высоких уровней заимствований для проведения операций с ПФИ. В конце апреля Сакко выступил на конференции инвесторов, организованной нестандартно мылящим издателем бюллетеней Джеймсом Грантом. Отвечая на один из вопросов, Сакко заявил, что руководители высшего уровня части, возможно, всех работающих на Уолл-стрит компаний понятия не имеют о рисках, которым подвергают их компании 26-летние трейдеры. Сакко сделал небольшую оговорку, добавив, что руководство его компании информировано лучше. Но еретическая мысль прозвучала, и ее пророк Сакко, допустивший, что высшие руководители Уолл-стрит не информированы о реальном положении дел, был вынужден уволиться из Lehman Brothers.
Ллойд Бланкфейн, один из партнеров Goldman Sachs, также был весьма озабочен высоким уровнем заимствований. Он сказал Питеру Фишеру, руководившему трейдерской деятельностью в Федеральном резервном банке Нью-Йорка, что люди попусту тратят свое время на вычисления, пытаясь узнать, не полыхнет ли где-нибудь в Мексике и не спровоцирует ли это новый финансовый кризис. Бланкфейн усматривал следующую проблему не в кризисе, возникшем на каком-то отдельном рынке, а в кредитах. Люди не делают различий между рисками, сетовал Бланкфейн, прозрачно намекая на исчезновение спредов по кредитам. На данный момент казначейские обязательства стали всем.
Для Стива Фридхейма из Bankers Trust сигнал тревоги прозвучал во время весенней поездки в Сингапур и Гонконг. Зная о стремительном восстановлении Мексики, Фридхейм надеялся, что и Азия быстро встанет на ноги. Но то, что Фридхейм там увидел, потрясло его: множество крупных игроков выводили деньги из региона. За ланчем в закрытом клубе в Гонконге серьезный банкир неожиданно изменил условия сделки, для того чтобы уменьшить свою подверженность азиатским рискам. В США Фридхейм вернулся в мрачном настроении. «После этого мы начали ликвидировать наши позиции», – вспоминал он. Спреды по внутренним кредитам никогда еще не были столь незначительными. По мнению Фридхейма, оставался единственный путь, особенно если по-прежнему крайне неустойчивое, хрупкое положение в Азии станет явным.
К подобным же выводам понемногу приходили и другие трейдеры Уолл-стрит. Банки и компании, занимавшиеся операциями с ценными бумагами, ограничивали имевшиеся у них пакеты рискованных, наименее ликвидных облигаций, которые конечно же были как раз теми облигациями, что составляли портфель LT[172]. Продажи не были скоординированы, однако показались согласованными, поскольку трейдерские отделы различных компаний в общем имели одни и те же ценные бумаги. Вероятно, Меривезера пробрала дрожь сомнений, поскольку во время визита Сицильяно, управляющего Swiss Bank, Джей-Эм сказал, что изыскивает способы инвестирования капитала партнеров вне фонда, например, в акции или в недвижимость, и добавил, что инвестиции слишком сконцентрированы, словно забыв, как его партнеры совсем недавно пренебрегли возможностью вывести часть своих капиталов из LT.
Компанией, испытывавшей в тот момент наибольшее напряжение, была Travelers. Узнав, что арбитражеры из их новоприобретения, Salomon Brothers, формально находившиеся на фиксированном жалованье, обычно получали в конце года премиальные в размере 10 миллионов долларов и более, руководители Travelers были шокированы. Уэйлл и его главный помощник Джейми Даймон воспротивились запущенной Хилибрандом системе звезд, в соответствии с которой трейдеры Salomon (теперь называвшейся Salomon Smith Barney) имели процент от полученных ими прибылей. Поскольку трейдеров не штрафовали за убытки, у них возник сомнительный стимул для заключения сделок, где на кон ставилось как можно больше средств компании. В сущности, Уэйлл и Даймон рассматривали арбитражные операции как замаскированную азартную игру. Вскоре после слияния Даймон обратился в LT с просьбой предоставить дополнительную информацию. Меривезер рефлекторно ответил, что подобная информация не подлежит разглашению. Даймон, не имевший никаких обязательств перед LT, пригрозил разорвать отношения с нею, и Джей-Эм подчинился его требованию[173]. Подули ветры перемен.
Роберт Ставис, один из руководителей отдела арбитражных операций в Salomon, пытался распространить усилия своего подразделения на сделки с акциями, то есть поступать так же, как LT, но новые боссы Стависа, особенно Стивен Блэк, возглавлявший работу по глобальным операциям с акциями в Salomon Smith Barney, блокировали эти поползновения. Ставис страстно хотел поживиться за счет масштабных сделок с акциями, но Блэк притормозил его. Группа арбитражных операций в Salomon, всегда бывшая «вторым я» LT, превращалась в более благоразумную, более осторожную компанию, какой могла бы стать и LT, если бы Джей-Эм управлял ею более твердо.
К апрелю Группа арбитражных операций в Salomon спустила 200 миллионов долларов, что вызвало серьезные дискуссии о ее будущем. Ставис сказал Уэйллу, что ему следует приготовиться к новым убыткам. Это было не той новостью, которую хотел услышать Уэйлл, знавший, что Уолл-стрит сосредоточена на краткосрочных прибылях, и болезненно замкнувшийся на стоимости акций Travelers. Руководители Travelers приняли вполне логичное решение (каким-то образом ускользнувшее от внимания Меривезера) сократить масштабы операций. Единственной доброй вестью для Salomon было то, что намечающееся слияние Travelers с Citicorp делало вопрос о Группе арбитражных операций менее острым. Обсуждая возможность убытков по сделкам, Уэйлл любил говорить: «Хотел бы я быть настолько большим, чтобы все эти взрывы казались нам булавочными уколами». Как часть Citicorp, Уэйлл становился достаточно крупным. И все же один из руководителей Salomon прозондировал ситуацию и обратился в LT, чтобы выяснить, какой объем капитала использует хедж-фонд в своих операциях, и получил такой ответ: «Почти никакой». В Salomon, где арбитражные операции никогда не анализировали столь тщательно, занервничали. Было очевидно, что обе компании слишком сильно полагаются на заемные средства, но Salomon Barney Smith, по крайней мере, начала сокращать свою задолженность.
В мае, вопреки прогнозам, сделанным на основе имевшихся у LT моделей, арбитражные спреды снова стали расширяться. Специалисты, занимавшиеся арбитражными операциями по облигациям, несли убытки и начали цикл умеренных продаж, которые, однако, было трудно остановить… Компании вроде Salomon, чей капитал вследствие убытков сократился, теперь нарушали собственные рассчитанные на компьютерах нормы надлежащего соотношения капитала и активов. Таким образом, они продали чуть больше активов. «По мере того как люди ликвидировали свои позиции, волатильность нарастала, – вспоминал один из лондонских трейдеров Salomon. – И это заставляло все новых и новых людей ликвидировать позиции».
Пока все, что происходило, было всего лишь мелкими неприятностями, крупные судьба еще только готовила, и они оказались серьезнее, чем рассчитывал Уэйлл. Одна из них поразила рынок закладных недвижимости, который также охватил начавшийся в 1994 году в секторе облигаций шторм. Котировки ценных бумаг, обеспеченных залогами недвижимости, обвалились, побудив хедж-фонды избавляться от других рисковых позиций, вроде ценных бумаг стран с формирующимися рынками[174]. Неожиданно оказалось, что в Азии не так уж и спокойно. В Индонезии, крупнейшем из азиатских «тигров», финансовая помощь со стороны МВФ столкнулась с препятствиями. Чуть позднее, в мае, уличные беспорядки заставили президента Сухарто, правившего Индонезией 32 года, уйти в отставку. Подлинными революционерами оказались валютные трейдеры, которые спровоцировали девальвацию рупии и продемонстрировали несостоятельность программы погрязшего в кумовстве коррумпированного диктатора.
Следующая цель спекулянтов была общеизвестна. Этой целью самым зловещим образом стала Россия. Сергей Дубинин, председатель Центрального банка России, заявил о надежности рубля. Полагая, что его слово станет решающим, он добавил: «Девальвации рубля не будет»[175]. К концу мая Дубинин повысил процентные ставки втрое, пытаясь сдержать бегство капитала. Финансовая система России, и без того шаткая, теперь стояла на грани развала. Тем временем темпы роста экономики США замедлялись, что всегда было сигналом для «быков», игравших на повышение цен на облигации. Доходность по облигациям Казначейства США упала, в результате спреды между котировками этих и других видов облигаций начали расширяться. Тренд был противоположен тому, в расчете на который строилась стратегия LT, и фонд пережил самый скверный за свою историю месяц, понеся убытки в размере 6,7 % собственного капитала.
