в свет седьмого издания «Громокипящего кубка» в издательстве «Гриф» и до «Ананасов в шампанском» в начале 1915 года. После революции 1917 года Рындина эмигрировала.
Глава вторая
ЭСКЛАРМОНДА. «ВЕЛИКАЯ ФУТУРНАЛЬЯ»
Знакомство с Маяковским
Ещё до знакомства с Маяковским Игорь Северянин 2 ноября 1913 года выступал в Санкт-Петербургском женском медицинском институте вместе с ним, Велимиром Хлебниковым, Николаем Бурдюком и Василиском Гнедовым. Затем 16 ноября на вечеринке вологодского землячества в зале Высших женских курсов вместе с Маяковским, Георгием Ивановым, Осипом Мандельштамом и 29 ноября вновь с Маяковским, Кульбиным и Кручёных в зале «Соляного городка» в Санкт-Петербурге. Иван Грузинов рассказывал, что Владимира Маяковского в первый раз увидел на одном из поэзоконцертов Игоря Северянина: «Это было в конце 1914-го или в 1915 году в Политехническом музее.
Когда поэзоконцерт, в сущности, был окончен, конферансье или кто-то другой из находившихся в эстраде людей объявил о выступлении Маяковского.
Маяковский, сделав шага два-три вперёд, начал чтение стихов. Он был тогда ещё очень молод. Ему едва-едва перевалило за 20 лет. Маяковский прочёл отрывок из поэмы “Облако в штанах”, которая в то время им слагалась.
В числе многих других строк он прочитал тогда на вечере поэзии Игоря Северянина и эти:
А из сигарного дыма ликёрною рюмкой вытягивалось пропитое лицо Северянина. Как вы смеете называться поэтом и, серенький, чирикать, как перепел! Сегодня надо кастетом кроиться миру в черепе!
Публика, состоявшая, по-видимому, почти сплошь из приверженцев и поклонников Игоря Северянина, отнеслась к Маяковскому более чем холодно».
Познакомила Маяковского с Северяниным, скорее всего, Софья Сергеевна Шамардина в ноябре—декабре 1913 года: «Я уж не помню, как я их познакомила». В воспоминаниях Северянин замечал: «Странно: теперь я не помню, как мы познакомились с Володей: не то кто-то привёл его ко мне, не то мы встретились на одном из бесчисленных вечеров-диспутов в Санкт-Петербурге. Потом-то он часто заходил ко мне запросто. Бывал он всегда со мною ласков, очень внимателен сердцем и благожелателен ко мне. И это было всегда. В глаза умел говорить правду не оскорбляя; без лести хвалил. С первых же дней знакомства вышло само собой так, что мы стали говорить друг другу “ты”. Должен признаться, что я мало с кем был на “ты”».
Это было время совместных выступлений и подготовки большого футуристического турне по России.
У Северянина была договорённость с поэтом Вадимом Баяном, у которого он побывал в гостях в Симферополе весной 1913 года, о серии концертов в Крыму. Организатором их выступал известный антрепренёр Фёдор Евсеевич Долидзе, прославившийся в 1920-е годы сотрудничеством с Маяковским. Тогда же он Маяковского не знал, его пригласил буквально в последний час Игорь Северянин. «“Я на днях познакомился с поэтом Влад. Влад. Маяковским, и он — гений. Если он выступит на наших вечерах, это будет нечто грандиозное. Предлагаю включить его в нашу группу. Переговорите с устроителем. Телеграфируйте...” Так писал мне Игорь Северянин из Петербурга в Крым в декабре 1913 года», — вспоминал Вадим Баян в очерке «Маяковский в первой олимпиаде футуристов».
Важно и письменное сообщение Игнатьева о трёх приглашениях выступить в провинции, с которыми ещё 14 декабря 1913 года к нему обратился тот же организатор поэтических вечеров Северянина и Маяковского Долидзе: «Сегодня письмо от Долидзе. Имею 3 ангажемента в провинцию». До сих пор считалось, что турне футуристов организовал Северянин, пригласив для поездки в Крым Игнатьева, а позже и Маяковского.
О турне футуристов наиболее подробно и красочно вспоминал Вадим Баян, который начинал сочинять под влиянием поэзии Северянина. Предоставим ему слово. «В эту осень футуристы всех разновидностей, без различия направлений, единым фронтом вышли на бой со старым миром искусства, а наиболее активная часть во главе с Игорем Северяниным организовала турне, чтобы громко пронести по городам России свои идеи. По лихорадочному тону письма уже прославленного в то время Северянина и по бешеному вою газетных статей было видно, что в литературу пришёл какой-то “небоскрёб”, который своим появлением повысил температуру общества. В это время Маяковский уже грохотал в Харькове и делал наскоки на другие города. Казалось, это двигалась по городам ходячая колокольня, которая гудела на всю Россию. А когда красными галками полетели сообщения о жёлтой кофте, я вспомнил сухую, красиво отлитую фигуру в оранжевой кофте с чёрным самовязом, которую всего лишь месяц назад я видел в Петербурге, в Тенишевском зале, на лекции Чуковского “О русских футуристах”, всколыхнувшей тогда весь литературный Петербург. Я сидел во втором ряду как раз позади Маяковского, сидевшего в окружении всех московских футуристов, вплоть до Алексея Кручёных, который по просьбе Чуковского для иллюстрации лекции, а может быть просто для удовольствия публики, тут же вместе с Игорем Северяниным выступил со стихами и в заключение живописно стукнулся лбом об стол».
Первая артистка-футуристка — «Эсклармонда Орлеанская»
Первой артисткой-футуристкой, выступавшей на поэзоконцертах под именем Эсклармонды Орлеанской, была Софья Шамардина, роман с которой положил начало любовному соперничеству двух поэтов: Северянина и Маяковского. Жизнелюбивый, иронично-восторженный, одаряемый «миллионами поцелуев» Северянин посвятил ей автобиографическую поэму «Колокола собора чувств» (1925), в которой писал:
