Большинство телекомментаторов предсказывали, что разрешение использовать прошлые обвинения в растлении станет сильнейшим ударом для защиты, от которого она не сможет оправиться. Сгорая от нетерпения, Том Снеддон объявил о том, что в течении двух последующих недель он начнёт представлять свидетелей из первого инцидента, и журналисты пообещали зрителям, что суду Санта-Марии будет разрешено выслушать свидетельства о пяти мальчиках, которых прокурор представил как растленных и "чуть было не растленных" Джексоном.
Было удивительно то, что никто из журналистов не попытался спекулировать по поводу тактики, которую избрала команда защиты относительно этих прошлых обвинений. Мезеро методично обрабатывал список свидетелей, чтобы показать, что Джорди Чандлер и Джейсон Франсия – двое мальчиков, принявших от Джексона деньги, – имели корыстный интерес и нанимали адвокатов для ведения гражданских исков. В случае с Джейсоном Франсия его мать, сидя на свидетельской трибуне, признала, что историю своего сына она продала таблоидам.
Журналистам Мезеро однажды сказал, что единственная причина, по которой мистер Джексон выплатил деньги по основным искам, выдвинутым против него, была лишь в том, что его деловые партнёры посоветовали ему "лучше заплатить, чем сталкиваться лицом к лицу с ложными обвинениями". Адвокат защиты сказал прессе, что Майкл Джексон "теперь жалеет о том, что заплатил дeньги и осознает, что следование полученному совету оказалось ошибкой".
Без присяжных Мезеро обмолвился, что в момент обвинений Чандлеров миллиарды долларов были на кону у каждого, кто имел хоть какое-то дело к "механизму Джексона"[38].
Для простого человека 20 миллионов долларов казались немыслимой, возможно даже вызывающей суммой для выплаты кому-то, кого Джексон в своём встречном иске обвинял в попытке вытрясти денег. Но для Джексона, чьё состояние на тот момент оценивалось в 700 миллионов долларов, у которого была дюжина корпораций, приносящих ему солидную прибыль, среди них были "Sony", "PepsiCo" и "FOX", 20 миллионов долларов не были такой уж существенной суммой.
Сотрудничающие с Майклом Джексоном корпорации хотели сохранить его имя чистым. Он, в конце концов, был самым известным артистом мира.
Когда дело сдвинулось с мёртвой точки и пошло быстрыми темпами, обвинение вызвало комика и звезду телевидения Джорджа Лопеса. Лопес пришёл, чтобы рассказать о своих отношениях с семьёй Арвизо. С ними он сблизился в то время, когда Гевину диагностировали рак, как раз когда дети семейства Арвизо были заняты в кружке "Фабрика смеха".
Одетый в сдержанный синий костюм, накрахмаленную белую рубашку и полосатый галстук, телезвезда сообщил суду, что он и его жена пытались организовать сбор средств для Гевина Арвизо, и рассказал, что они неоднократно навещали Гевина в больнице. Когда Джордж Лопес начал объяснять природу своих отношений с семейством Арвизо, оказалось, что комик "привязался" к нищей латиноамериканской семье. Лопес уверенно объяснил, почему он так симпатизировал этим людям.
![]()
В зале суда Джексон, хоть и скрылся за тёмными очками, очень внимательно слушала комика. Майкл изучал Джорджа Лопеса, возможно, интересуясь тем, как Лопес, сидящий прямо перед ним, стал первым известным человеком, который сблизился с семьёй Арвизо. В некотором смысле именно Джордж Лопес привёл Арвизо на тропу, которая в конечном счёте закончилась в Неверленде.
Джексон старался сдерживать эмоции, но было очевидно, что ему не терпится узнать об опыте Лопеса. Поп-звезда сидел замерев, словно его мысли были далеки от происходящего, но в действительности он ловил каждое слово.
Обращаясь к присяжным, мистер Лопес говорил бодрым тоном и сияющая улыбка красовалась на его лице. Казалось, комику нравятся Арвизо. Лопес рассказал о "комедийном кружке" на "Фабрике смеха", описывая программу для детей из необеспеченных семей. Лопес пояснил, что участие в кружке "Фабрики смеха" было для него шансом наставлять детей "из группы риска".
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Джордж Лопес сказал присяжным, что он пришёл в комедийный кружок в 1999 году, в то же время он встретил детей Арвизо, и в начале Лопес мог лишь положительно отозваться о семействе Арвизо. Он описал троих детей как "хороших ребят" и упомянул, что их мама Джанет казалась очень активной в вопросе роста и развития своих детей. Он считал Джанет преданной матерью и был под впечатлением от того, что она ездила на автобусе из восточного Лос-Анджелеса ради того, чтобы дать своим детям шанс поработать с настоящими талантами.
У Лопеса было высокое мнение о троих детях семьи Арвизо, которых он называл "бесстрашными". Ему нравилось то, что дети Арвизо могли шутить по поводу своей нищеты. Видимо, нищета как предмет для шуток было привычкой самого Лопеса.
Джордж Лопес, звезда собственного шоу на канале ABC, заявил, что он работал в жанре стэнд-ап-комеди двадцать пять лет, и сказал, что он выступал на "Фабрике смеха" больше пятнадцати лет. Свои отношения с владельцем комедийного клуба Джеми Масадой он назвал дружбой, он уважал Масаду за интерес к детям с окраин, за то, что он сделал свой известный клуб доступным для таких детей в дневное время, позволяя им учиться премудростям комедии у профессионалов, не выкладывая за это ни цента.
Лопес вспомнил, что Джеми Масада позвал его, чтобы рассказать об "особенной латиноамериканской семье", жившей в бедности, которая очень просила поработать именно с Лопесом. Комик расказал, что он работал с Дэйвеллин, Старом и Гевином Арвизо осенью 1999 года. Он виделся с ними для двухчасовых занятий в течении семи недель.
Комик рассказал присяжным, что спустя шесть недель после окончания смены в комедийном кружке, Джанет Арвизо позвонила ему на мобильный, "в полнейшем смятении" из-за состояния её сына. Джанет плакала, потому что Гевину был диагностирован неизвестный тип рака. Когда Лопес понял, насколько был болен Гевин, и что мальчик с трудом цеплялся за жизнь, он навестил Гевина в больнице и обнаружил мальчика в "жутком состоянии".
В больнице Джордж Лопес впервые встретил отца Гевина – Дэвида. Лопес сказал, что он и его жена несколько раз навещали Гевина в больнице, и так же они навещали Гевина в доме его бабушки и дедушки в Эль-Монте. Этот дом Лопес описал как "типовой" бедный дом с полиэтиленовыми чехлами на мебели и пластиковыми настилами на полу – место, напоминающее ему дом из его собственного детства. Лопес вспоминал, что скромный дом был опрятным и чистым. И он рассказал о специальной комнате, приготовленной для Гевина – стерильное пространство, при входе в которое, по словам Лопеса, нужно было "надевать халат".
Продолжая отвечать на вопросы прокурора, Джордж Лопес пытался ясно донести, что ему было в радость помогать семье Арвизо, и что Джанет Арвизо никогда не просила у него денег. Лопес свидетельствовал, что он не был уверен, каким образом Джанет зарабатывала на жизнь. Он думал, что Джанет работает официанткой. Однако по мере того, как в его показаниях появлялось всё больше деталей, стало очевидно, что Лопес в действительности ничего не знает о Джанет Арвизо. И его контакты с ней ограничивались несколькими короткими разговорами на Фабрике смеха. Лопес, казалось, думал, что Джанет хорошая женщина, но он не мог подкрепить своё мнение чем-то конкретным.
Во время перекрёстного допроса Лопес сказал суду, что в феврале и марте 2000 года, когда Гевин был очень болен, он и его жена часто навещали Гевина вместе с Дэвидом Арвизо. Когда его расспросили о деталях, комик пытался оставаться спокойным, но наблюдателям в зале суда было видно, что Лопесу стало несколько некомфортно на этой серии вопросов. Когда его попросили рассказать присяжным о денежных проблемах Дэвида Арвизо, комик сказал, что мистер Арвизо "дал понять, что он разорён".
