силой вдавливаю ногти в ладони. Глубоко дышу.
— Рус, найди Мельникова, — обращается Медведь к своему товарищу. — Сейчас. Я скоро подойду.
Руслан бросает на меня недвусмысленный взгляд, тушит окурок в урне. Возможно, он хотел бы что-то исправить. Повторить. Теперь уже по-нормальному. Он не понял причину моего изменившегося настроения. Сначала похоти и желания, а потом слёз. Рус не был грубым. Наоборот, максимально нежным и заботливым. Я и сама когда-то думала, что смогу. С ним смогу.
Махнув мне рукой на прощание, он заходит в здание суда.
Мы с Медведем остаемся вдвоем. Здесь безопасно. И у нас есть максимум пару минут, пока не выйдут девчонки.
Глава 35
***
— Если ты хотел обсудить ту ночь у Евы и Дениса, то не стоит, — быстро проговариваю.
— Я лишь не понял одного: на кого должен был действовать возбудитель?
Медведь смотрит на меня чуть насмешливо. Я смущаюсь и ощущаю, как краснеют щёки.
— Проехали, — тут же отвечаю. — Это было крупнейшей ошибкой. Я никому ничего не скажу. Никогда-никогда. Надеюсь, ты тоже.
Мимо нас потоком проходят люди, но мы их, кажется, не замечаем, несмотря на то, что к Басаргину часто подходят поздороваться или пожать руку. На меня при этом почти не смотрят. Я объект, не стоящий внимания. Обычная девчонка, которая случайно оказалась рядом с прокурором. Это Катю бы учли — она всегда умела подать себя. Наверное, поэтому Миша и женится на такой, как моя сестра.
— Ты всегда нападаешь первой? — спрашивает Басаргин.
Он опускает руки в карманы брюк, в привычной манере склоняет голову набок.
— Это защитная реакция, чтобы тебе не сделали больно? — продолжает он. — Знаешь, звери нападают первыми, если они ранены или разъярены.
— Но это вовсе не касается лисы. Она пуглива. Нападает, если заражена бешенством.
На губах Медведя появляется едва уловимая улыбка.
— Не волнуйся, Миш. Подобного больше не повторится. И впредь я буду стараться избегать тебя любыми путями.
— Почему? Боишься?
Как загипнотизированная смотрю на него, утверждающе киваю. Разгоряченная кровь проносится по венам. Это не совсем правдивый ответ, но в подробности не вдаюсь. Я боюсь не самого Медведя, а своих чувств к нему.
— Я о другом хотел поговорить, — произносит серьезно Басаргин. — У твоего Коли сменился адвокат. Очень толковый мужик. В целом, если он хорошо постарается и грамотно продумает основную схему защиты, то твоего друга смогут освободить.
— Знаю, что сменился. Это я дала матери Николая средства на нового адвоката.
— Пздц, Алис. Не боишься? Николай подозревается в соучастии в незаконном завладении транспортных средств, но его адвокат может попытаться доказать, что нет ни одной тачки, в угоне которой он непосредственно участвовал. Или что он в принципе не был осведомлен о наличии преступной схемы. Как ты знаешь, через неделю я уезжаю и передаю все незавершенные дела другому человеку.
— Я знаю, что ты уезжаешь, Миш. Ничего страшного со мной не случится.
На улицу выбегает Руслан. Запыхавшийся, взволнованный. Он поочередно смотрит сначала на меня, а затем на Басаргина:
— Мих, я нашёл Мельникова. Надо идти.
— Минуту.
Рус кивает, исчезает за дверью. Медведь бросает короткий взгляд на наручные часы, затем на меня.
— У тебя есть планы на сегодня? — спрашивает вполне невозмутимо.
— Погулять с подружками.
— Когда закончишь прогулку — набери меня. Я отвезу домой, заодно продолжим разговор. Есть мой номер?
— Нет, — отвечаю обескуражено.
На улицу выходят Ляля и Карина. Они останавливаются в стороне и терпеливо ждут.
— Запиши. И сделай дозвон.
Басаргин быстро диктует номер, мысленно отдаляясь и перемещаясь на сверхважное слушание. Мы прощаемся без слов. Киваем друг другу и расходимся по разные стороны. Когда Медведь проходит мимо, я улавливаю терпкий аромат его туалетной воды. Зажмуриваюсь, судорожно вдыхаю. Боже. С ума схожу.
— Это он? — шепотом спрашивает Ляля. — Он, да?
— Ага.
— Краси-ивый. И такой большой! Надеюсь, везде?
— Ляля!
— Знаешь, я тебя не оправдываю, но очень даже понимаю. Если захочешь обсудить — я всегда за.
Несколько часов в торговом центре проходят будто в тумане. Я долго блуждаю по огромному магазину, где продается постельное белье, и отрешенно рассматриваю разнообразные расцветки. В итоге останавливаюсь на первом попавшемся. Практически пальцем в небо — даже состав не проверяю.
Следом мы посещаем магазин женской одежды. Бродим между рядами, любуемся новой коллекцией. Девчонки активно учувствуют в обсуждении нынешней моды. Бракуют горошек, психоделические принты и бахрому. Я честно пытаюсь поспорить с ними, потому что Катя, например, очень даже советовала последнюю. Утверждала, что если девушка захочет удлинить фигуру, то достаточно купить платье с бахромой, где фрагмент расположен по всей длине. И вуаля! Ты стройняшка!
Все время, что мы находимся в торговом центре, я не прекращаю нащупывать в сумке телефон. Проверяю, нет ли непрочитанных сообщений или пропущенных звонков. Встреча с Медведем не будет означать ничего такого. Мы просто проедемся по городу и обсудим Колю. Будет ли считаться, что я в очередной раз предаю сестру? Стоит ли ехать? Или же нет?
Дилемму помогает решить мама. Она просит привезти лекарства для дедушки, так как папа задерживается на работе. Я считаю это сигналом, посланием свыше.
Пишу сообщение Медведю:
«Извини, у меня сегодня не получится».
Он не отвечает ни через минуту, ни через две. Сообщение висит непрочитанным.
Я еду в сторону родительского дома, по дороге покупаю важные лекарства.
Мама как раз сидит у дедушки в квартире. Кормит его из ложки, ласково гладит по плечу. Несмотря на то, что мать часто раздражается и злится на его беспомощность, — она безумно любит отца.
— Купила? Спасибо, Алис! Я сегодня весь день то убираю, то готовлю, то за дедом смотрю — не оторваться.
— Все в порядке, мне не сложно. Как себя чувствует дедушка?
— Бодрячком. Съел половину тарелки. Правда, дробить еду приходится до состояния пюре — совсем не жует.
— Ничего страшного. Лишь бы не голодал. Если хочешь, я посижу с ним завтра?
— Хочу.
Мы укладываем дедушку спать, выходим из квартиры. Очень удобно, что он теперь живет в нашем подъезде — не нужно срываться и мчать к нему на другой конец города.
— Когда деда не станет — переедешь к нам поближе, — произносит внезапно мама. — Вроде и жить будешь отдельно, но в то же
