Солдаты не ослабляли бдительности и сторожили Рёунгу, в любой момент готовые взлететь. Старший брат Юкити отправился к Кин-мон еще вечером.
«Как он там?..» – Юкити глянул в сторону Тюо и заметил, как по безоблачному рассветному небу направляется сюда группа вооруженных всадников.
Вокруг сразу зашумели:
– Это из штаба!
– Господин Юкия вернулся!
Колокол не звонил, чтобы предупредить о чрезвычайном происшествии, и группа летела спокойно, сохраняя строй. Кажется, они собирались приземлиться на территории храма Рёунъин. В нетерпении Юкити вместе с другими юношами помчались туда. К ним присоединились и простые вороны.
Приземлившийся отряд действительно возглавлял брат. Его тут же забросали вопросами:
– Его Высочество вернулся?
– Сколько еще обезьян осталось?
Юкия рассеянно оглянулся вокруг, но через секунду лицо его озарила довольная улыбка.
– Его Высочество вернулся цел и невредим. Обезьян больше не осталось.
– Так, значит…
– Мы победили.
Раздался восторженный рев, загремели аплодисменты, подобные краткому мощному ливню, кто-то даже заплакал от облегчения. Юкити тоже завопил и радостно бросился обниматься с соседом. Теперь Ямаути в безопасности. Он ощущал гордость оттого, что им удалось защитить страну.
Товарищи вытолкали Юкию на верхнюю ступень лестницы. Он посмотрел на ликующих соплеменников и заговорил ясным голосом:
– Друзья! Сегодня мы вписали новые имена в историю Ямаути.
Тут блеснул первый луч солнца, осветив фигуру юноши. Шум мгновенно затих, и каждый слушал своего предводителя.
– Мы принесли в этой битве огромные жертвы. Наших дорогих товарищей жестоко убили мерзкие обезьяны. Эти раны навсегда останутся в наших сердцах незалеченными.
В толпе раздались рыдания, будто отвечая на эти слова и сдавленный тон говорящего.
– Но мы победили! – с нажимом заявил Юкия, словно отбрасывая растекшуюся в воздухе слезливую сентиментальность. – Справедливость набрала силу, стала нашей кровью и плотью, а зло изгнано навеки! Геройский дух наших друзей, отдавших свои жизни в этой борьбе, будет вечно жить в наших сердцах!
Юкия смотрел уверенно, без малейших колебаний.
– Ятагарасу – гордый народ. Ямаути – самая красивая страна на свете, наша родина. Никогда еще я не радовался так тому, что родился вороном и сумел защитить Ямаути. А без вас мне бы это не удалось. Если бы мы не охраняли нашу страну ценой собственной жизни, мерзкие обезьяны растоптали бы ее. Пока мы непрерывно прилагаем усилия, пока самоотверженно боремся, пока сильна наша чистая и искренняя любовь, Ямаути – наша прекрасная родина – будет существовать, как это было до сих пор, как это будет и впредь. Она никогда не исчезнет!
Он глубоко вдохнул, приложил руку к груди и отдал честь.
– Да здравствует Ямаути!
В ответ на возглас Юкии воины также отдали честь, и вокруг зазвучали воодушевленные крики: «Да здравствует, да здравствует, да здравствует!» В живописных лучах солнца звонкие голоса поднимались к голубому небу. Утро выдалось прекрасное.
Ятагарасу на проспекте тоже, поняв, что происходит, начинали улыбаться и вплетали свои голоса в жизнерадостный хор. Люди подходили и подходили, голоса становились все громче. Бежали слезы радости, и свет рассеивался вокруг.
Но тут Юкити заметил, что между простыми людьми к его брату пробирается какой-то человек. Черная одежда – кажется, уэ, только цвет какой-то странный. Фигура выглядела маленькой – Юкити присмотрелся и понял, что это мальчик примерно его возраста. Юкити не сразу понял, чем тот привлек его внимание: среди бурливших радостью и рыдавших людей лишь одно это лицо ничего не выражало.
Мальчик все ускорял шаг. В его руках что-то блеснуло, и Юкити ахнул.
– Братец Юкия! – завопил он.
Но его вопль заглушили счастливые возгласы, а Юкия уже двинулся прочь и не оглядывался.
Мальчик побежал. Он юрко пробирался сквозь толпу, оттолкнув кого-то, и приблизился к Юкии.
– Берегись!
Собственные движения казались Юкити ужасно медленными среди радостных голосов шумной толпы. Мальчик же с невероятной ловкостью уворачивался от заметивших его военных. Пока он бежал, лицо его покрылось морщинами, а на теле выросла коричневая шерсть. Это обезьяна!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Зверь бежал, отталкиваясь ногами и левой рукой. Он почти распластался по земле, уклоняясь от попыток его схватить. Подпрыгнув, он вскочил на лестницу и так же проворно бросился к Юкии, обеими руками сжимая сверкающий черный кинжал.
Нападающий уже выставил лезвие вперед. Окружающие закричали, но обезьянка не остановилась. Только теперь Юкия обернулся. Решив, что брату конец, Юкити вытаращил глаза, и вдруг обезьянка застыла на месте. Из ее спины торчало блестящее лезвие. Это произошло так быстро, что все вокруг на миг замерли.
Юкия, выхватив меч, совершенно спокойно вонзил его в грудь нападавшего. На лице его не дрогнул ни один мускул, он даже, кажется, не смотрел на своего противника. Великолепный, точно рассчитанный удар.
Обезьянка растерянно переводила взгляд с лезвия, торчавшего из груди, на Юкию. Изо рта вдруг вырвался пузырек воздуха, лопнул, и хлынула кровь. Морда обезьянки исказилась от боли и ненависти, и она протянула дрожащую лапу к Юкии. Тот не двинулся с места.
Заметив, что лапа и зажатое в ней оружие никак не дотянутся до цели, обезьянка разочарованно скривила морду. Ее губы задрожали, и она тихонько выдохнула:
– Ё… та…
И тут Юкия разом потерял свое напускное равнодушие. Обезьянка рухнула ему под ноги. Когда очнувшиеся воины оттащили зверя, тот уже не дышал.
Меч вынули из тела, с него на лестницу капала кровь. В лапах обезьяны был зажат кинжал с черным прозрачным камешком и рукоятью, обвитой голубым шнуром.
– Господин Юкия, вы целы? Не ранены?
Это подскочил взволнованный Харума. Но тот не отвечал, молча глядя на испустившего дух врага – наполовину человека, наполовину обезьяну.
На дрожащих ногах к брату подбежал Юкити.
– Братец, ты как? Что с тобой?
Юкия посмотрел на него. Брату показалось, что он на миг скользнул взглядом по обезьяне, будто сравнивая, но после лишь тяжело вздохнул:
– Ничего… Похоже, среди нас могут еще скрываться обезьяны в человеческом облике. Проверьте всех на умение превращаться.
Отвернувшись от тела врага и от брата, Юкия снова пошел вперед, раздавая указания воинам. На обезьянку он больше не смотрел.
Заключение. Случайный росток
![]()
Наступил сезон алых опадающих листьев, и в воздухе чувствовался сладковатый аромат. Надзукихико, сидя на веранде Сиондзи, рассеянно разглядывал садик, где росли лечебные травы.
Прохладный ветер срывал с ветвей покрасневшие кленовые листья. Они поблескивали, отражая лучи закатного солнца, а падая на мокрую от вчерашнего дождя черную землю, создавали узор из алых пятен.
Год назад пейзаж показался бы Надзукихико прекрасным. Вот только сейчас сочетание красного и черного воскрешало в памяти ту ночь у ворот Кин-мон. На обгоревшей черной земле – кровь, словно яркие цветы на дороге, ведущей в ад.
После нападения обезьян прошло всего три месяца, но благодаря тому, что землетрясения прекратились, восстановление призамкового города шло быстро, и люди постепенно стали возвращаться в Тюо. Двор тоже планировал переехать из Рёунгу назад, на гору Тюо.
План штаба – сделать дворец Рёунгу западней для обезьян – так и не стал известен широким массам. Распространили версию о том, что войско, направившись на подмогу к Кин-мон, заметило что-то странное во дворце и отразило атаку врага. Юкия, давший приказ вернуться, теперь знаменит как проницательный офицер.
Даже узнав о поступке Юкии, Надзукихико не мог его упрекать. Это было бы бессмысленно, к тому же он сам назначил юношу в штаб и вообще притащил сюда мальчика, который хотел спокойно жить в своей деревеньке. Ничего не получилось так, как было задумано.
