– Это меня и беспокоит, – пробормотал Ярви себе под нос.
– Значит, ты и я. – Анкран протянул нож. Самодельная штука без крестовины, с деревянной ручкой, обвязанной кожей, и с лезвием, у которого позеленел обух, но острие было довольно острым.
– Ты и я, – сказал Ярви, взяв нож и плотно его сжимая. Когда он впервые посмотрел на шкипера в вонючей яме с рабами Вульсгарда, то ни за что бы не поверил, что однажды будет его напарником. Но обнаружил, несмотря на страх, что горд им быть.
– Думаю, с хорошим финалом из этого путешествия получится неплохая песня. – Ничто протянул свободную руку, расставив пальцы, в сторону прохода, через который, несомненно, скоро вбегут Шадикширрам и ее баньи, настроенные убивать. – Компания храбрых товарищей сопровождает законного короля Гетланда к его украденному стулу! Последний бой среди древних эльфийских руин! Вы же знаете, в хорошей песне нельзя ожидать, что выживут все герои.
– Он чертов дьявол, – пробормотала Сумаэль, взвешивая топорик в руке, и мышцы ее челюсти сжимались и разжимались.
– Когда ты в аду, – прошептал Ярви, – только дьявол может указать путь наружу.
27. Последний рубеж
Голос Ральфа разрезал тишину:
– Они идут! – И Ярви показалось, что его кишки вывалятся через задницу.
– Сколько?! – жадно крикнул Ничто.
Пауза.
– Может быть и двадцать.
– Боги, – прошептал Анкран, жуя свою губу.
До сих пор оставалась надежда, что некоторые повернут назад или утонут в реке, но, как это часто бывало с надеждами Ярви, она иссохла, не успев принести плоды.
– Чем их больше, тем больше слава! – крикнул Ничто. Он становился тем счастливее, чем чернее было их положение. В этот миг многое можно было сказать о бесславном выживании, но выбор был сделан – если выбор когда-нибудь был.
Больше никакого бега, никаких хитростей.
За последнюю пару минут Ярви прошептал дюжину молитв, каждому богу, высокому или малому, который мог хоть как-то помочь. Но теперь он закрыл глаза и вознес еще одну. Возможно, его и коснулся Отец Мир, но эта молитва была лишь Матери Войне. Защитить его друзей, его напарников по веслу, его семью. Поскольку каждый из них по-своему доказал, что их есть за что спасать.
А еще, чтобы у их врагов сегодня был кровавый день. Потому что Мать Война любит молитвы с кровью, это не секрет.
– Дерись или умри, – прошептал Анкран, протянул руку, и Ярви протянул свою, бесполезную. Они посмотрели друг другу в глаза, Ярви и человек, которого он когда-то ненавидел. Они строили друг другу козни, видели друг друга избитыми, потом вместе преодолевали пустынные земли и наконец, пришли к пониманию.
– Если я найду не славу, а… другое, – сказал Анкран, – ты найдешь способ помочь моей семье?
Ярви кивнул.
– Клянусь. – В конце концов, какая разница, если он не исполнит еще одну клятву? Он может быть проклят лишь единожды. – Если я найду другое… – Просить Анкрана убить его дядю, было бы слишком завышенным ожиданием. – Пролей реку слез?
Анкран улыбнулся. Нетвердой улыбкой, без передних зубов, но он все равно улыбнулся, и сейчас это выглядело героизмом, достойным восхищения.
– Мать Море выйдет из берегов от моих слез.
Растянулась длинная тишина, разделяемая на мгновения гулкими ударами ноющего сердца Ярви.
– А что если мы оба умрем? – прошептал он.
Перед ответом раздался приветственный голос Ничто.
– Эбдель Арик Шадикширрам! Добро пожаловать в мою гостиную!
– Как и ты, она видала лучшие времена. – Ее голос.
Ярви вжался в трещину в стене, напряженно вглядываясь в арочный проход.
– Мы все уже не те, что были раньше, – крикнул Ничто. – Ты была когда-то адмиралом. Потом капитаном. А теперь…
– Теперь я ничто, в точности как ты. – Ярви увидел ее в тенях прохода, ее глаза блестели, она вглядывалась внутрь. Пытаясь понять, что там, и кто. – Пустой кувшин. Разбитый сосуд, из которого вытекли все надежды. – Он знал, что она не может его видеть, но все равно вжался за осыпавшийся эльфийский камень.
– Сочувствую, – крикнул Ничто. – Больно потерять все. Кто знает это лучше меня?
– И чего стоит сочувствие одного ничтожества другому?
Ничто расхохотался.
– Ничего.
– Кто там с тобой? Эта маленькая лживая сука, что торчала на моей мачте? Подлый опарыш с репой вместо руки?
– Я о них лучшего мнения, чем ты, но нет. Они ушли вперед. Я один.
Шадикширрам захохотала в ответ и наклонилась вперед в проходе. Ярви увидел блеск ее обнаженной стали.
– Нет, ты не один. Но скоро останешься. – Ярви посмотрел в сторону башни, увидел изгиб лука Ральфа и натянутую тетиву. Но Шадикширрам была слишком ловкой, чтобы позволить ему сделать выстрел. – Я слишком милосердна! Это всегда было моей ошибкой. Надо было убить тебя давным-давно.
– Можешь попытаться сегодня. Мы дважды встречались в битве, но в этот раз я…
– Расскажи это моим псам. – И Шадикширрам пронзительно свистнула.
В проход вбежали люди. Или что-то похожее на людей. Баньи. Мелькали белые лица с раскрытыми ртами, неслись дикие косматые тени, усыпанные сиянием янтаря, костей и обнаженных зубов, с оружием из отполированного камня, моржовых клыков и китового уса. Они визжали и тараторили, вопили и завывали, издавали безумные звуки, как чудовища, как черти, словно этот проход был вратами в ад, и то, что лежало за ними, теперь изрыгалось в мир.
Передний, булькая, упал со стрелой Ральфа в груди, но остальные бросились в развалины, и Ярви, словно от удара, выпал из трещины. Желание сбежать было почти нестерпимым, но он почувствовал руку Анкрана на плече, и стоял, трясясь, как лист, хныкая с каждым вдохом.
Но стоял.
Раздались крики. Удары, звуки стали, ярости, боли. И они были даже хуже из-за невозможности видеть, кто их издавал, или почему. Он слышал визг баньев, но голос Ничто был еще ужаснее. Булькающий стон, шелестящий вздох, неровный рык. Хрип последнего выдоха.
Или это был смех?
– Поможем? – прошептал Ярви, хотя и сомневался, что сможет пошевелить оцепеневшими ногами.
– Он сказал ждать. – Скрюченное лицо Анкрана стало бледным, как мел. – Подождем?
Ярви посмотрел на него и за его плечом увидел фигуру, спрыгнувшую со стены.
Это был скорее мальчик, чем мужчина, едва старше Ярви. Один из моряков с «Южного Ветра». Ярви видел, как он смеялся на такелаже, но не знал его имени. Похоже, сейчас было поздновато для знакомств.
– Там, – хрипло крикнул он, и Анкран повернулся как раз, когда другой мужчина спрыгнул вниз. Еще один моряк, большой, бородатый, и в его руке была палица с головкой, ощетинившейся сталью. Ярви почувствовал, что его взгляд притягивает ужасный вес этого оружия, и он прикидывал, что оно может сделать с его черепом, если им яростно махнуть. Мужчина улыбался, словно знал его мысли, а потом прыгнул на Анкрана, они вдвоем упали и, громко рыча, покатились в клубке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
