аристократов тоже гораздо больше, чем среди обычных людей — крестьянину не до размышления о смысле жизни, когда плуг в поле ржавеет.
Лео кивнула.
— Верно подмечено. К слову сказать, все люди, когда-то поставившие мир на грань уничтожения, были Одарёнными. Если не ошибаюсь, ты тоже дворянин?
— Ага. А вы что, забыли? Пауло Наррат, к вашим услугам.
— Наррат? Это не та ли фамилия, которая вчера получила Портсмут?
Опа, вот это поворот!
Я встал из-за стола.
— Именно так, наставница. Если будете проездом — заходите, только спросите: "Где тут у вас в Портсмуте самый шикарный дом?". Я всенепременно буду ждать вас там.
— Ох, спасибо, но я пожалуй спрошу дорогу до дома Нарратов…
Мы засмеялись, когда в комнату вошла девочка лет двенадцати.
— Госпожа Лео… — робко произнесла она.
— Заходи, Клара! Не бойся, это Пауло, мой ученик!
— Здравствуйте, Одноглазый! — поприветствовала меня девочка.
— Ах-ха-ха… Что?
— Одноглазый. Вас так все в Академии кличут.
— За глаза, значит? — протянул я.
— Ага. Конечно за глаза — ведь один у вас всё время завязан!
Я усмехнулся и сел на диван, стоявший в кабинете.
— Всё равно уже вечер, долго вы не прозанимаетесь. А мне очень хочется посмотреть, как вы преподаёте, наставница. Как-никак, я теперь ученик Академии — вдруг меня отправят как репетитора в какую-нибудь даль? Как раз поднаберусь опыта…
* * *
— Ещё раз спасибо, что согласился помочь.
— Да ладно тебе, мне не трудно. Пора бы уже понять, Цун — я за любой кипиш, какой мне может предоставить эта Академия!
И правда — делать было совсем нечего. Несколько раз в неделю мы встречались с Натаном, моим красноглазым родственником, и тренировались вместе. От парня шли такие же огоньки, как от меня — правда, сам я предпочитал не показывать лишний раз, что обладаю Сайдом Драконоборца. Дети, как-никак, очень догадливые, смекалистые и до жути болтливые существа…
Как та девчонка, ненароком обронившая моё погоняло. А ведь это должно было быть тайной — все, кроме моего ближайшего круга общения (узенький такой кружок получается), именовали меня именно так.
Одноглазый. С какого, простите, рожна? Я конечно понимаю, что кликухи не выбирают, с ними живут и умирают, но всё же такая стрёмная… Хотя, в моём универе меня похуже прозвали…
В общем, против общественного мнения не попрёшь. Одноглазый так одноглазый — мне самому было на руку, что все считали мою левую глазницу пустой. Меньше разговоров — меньше дурацких слухов.
Единственная, кто могла спасти меня от уныния и толстого томика Истории Четырёх Континентов, была Цуна. По характеру она хоть немного скромная, но до жути услужливая девушка. Такое чувство, что дай ей волю — не выходила бы из дому днями и спокойно сидела бы и училась. Но внутренний (а может и внешний) мотор заставлял её действовать. Она выпрашивала у ректора доп работу, у учителей какие-нибудь поручения, даже предложила поработать надзирателем на полставки — старина Медоус плакал на Академическом Часу, собрании всей Академии в обеденном зале. Беднягу оставили в чине, с полной зарплатой.
И вот — мы убирались после второкурсников в кабинете алхимии. Как это обычно бывает в группе, где самому младшему 10, а самому старшему 46 лет от роду, они делились на группки (шага не хватало до группировок) и занимались по сути отдельно. Вот тут сидели малолетки — всё чисто, аккуратно, убрано. А вот тут взрослые лбы. Кое-где даже столов не хватало…
— У плотника заказали несколько новых стульев, а? — спросила Цуна, складывая в кучку ножки от бывших табуреток.
— И столов тоже. Глянь, какая тут дырень!
Даже рука пролезает.
Но вот, с этим грязным и неблагодарным делом было покончено. Цуна аккуратно дёрнула за колокольчик и кивнула мне — мы вышли. Скоро сюда примчатся дружинники-старшекурсники и промоют всё с водой, хлоркой и крепким словцом, не боясь напороться на лежащий мусор.
— Ну что, ты куда теперь? — спросил я.
Глупый вопрос. На дворе декабрь, а это значит, что я отслужил в Академии уже три месяца. За это время мы с Цуной уже раз десять ходили на различные наряды, и ответ всегда был неизменен:
— Обратно в башню. А ты?
Я задумался. Что ж, наиболее здравым ответом было бы "к Райзу" — всё-таки, через два часа была моя вахта с дедом. Мы таки нашли способ подпитывать его без использования еды, с помощью свитков Сытости и Нежного Бриза. Профессор уже смирился и особо не показывал признаков жизни. Пока в туалет не захочет, естественно.
Я почему-то скривился. Один фиг мне целую вахту с ним дежурить — не хочу лишние два часа наблюдать за его угрюмой рожей.
— Слушай… А ты не хочешь выйти в город?
— В город? Зачем?
Как зачем — подальше от кислой мины бывшего работорговца!
— Ну, я имею ввиду… О, плащ купить! У меня как раз мой порвался!
Цуна пожала плечами.
— Я свой уже третий год ношу, он вроде ничего…
Ну да, ты ведь каждый день не кутаешься в него после утренней пробежки и не стелешь его под задницу, когда температура под минус тридцать!
— Я думаю, тебе тоже стоит обновить гардероб. Ты ведь девушка, понимаешь?
— И что? Это значит, что я должна каждый день в новом наряде на публике появляться?
— Да нет. Прости, я не это имел ввиду — просто хорошо, когда хотя бы есть выбор между двумя плащами, верно? Да к тому же, я приглашаю и плачу — мне вчера первую стипендию прислали, деньги карман жгут…
— Пауло! Лучше бы ты сохранил эти деньги, и подкопил на что-нибудь в будущем!
Я усмехнулся.
— Ну не, не такой я человек. Что ж, раз ты не хочешь, придётся вести Киру с Райзом в паб и кутить всю ночь напролё…
— Ладно, хорошо! Пошли лучше в город!
Есс, тактика сработала!
Ухмыльнувшись, я поглубже закутался в рваный плащ. За Академией, всё-таки, сейчас жуткий мороз…
* * *
— Ф-ф-фух… Вроде отт-тт… оттт… оттогрелись…
Даже учитывая, что мы сидели рядом с камином и "сушились", зуб на зуб у меня не попадал. С Цуной всё было ещё хуже — её просто линчевал настоящий озноб.
— Плохая идея была, идти за покупками в такую погоду. Кто ж знал, что декк… декабрь тут такой холодный… Блин, даже на Севере теплее было. Цун, если что, я…
— Д-д-да л-ладно т-тебе… Ид-ди пока, з-з-закаж-жи что-ниббудь… А я по-по-поггреюсь…
Я кивнул и, предварительно закатав эльфийку и в свой плащ, подошёл к стойке.
— Здравствуй, красавица… Ой, блин, мужик! Прости, перепутал! Что
