— А отец? Он ведь тогда был еще жив?
— Он расстраивался, что никто из нас не пошел в медицину.
— А как же дантист?
— Отец считал, что с таким же успехом можно быть анестезиологом или медсестрой.
— Серьезный шаг для такой школы, как в Каслфилде, помешанной на регби, назначить женщину на высший пост.
— Потому они это и сделали. Пусть все люди видят, а они могут продолжать идти проторенным путем. Все назначения имели хоть какое-то отношение к регби, включая Денниса. Я стала исключением, подтверждавшим правило. И разумеется, учитывая, кем являлся мой брат, я даже и исключением не была.
— Ты хорошо знала доктора О'Коннора? Он ведь только что появился, чтобы помочь тренировать, правильно? Ты как-то в этом участвовала?
Сандра покачала головой:
— Мне эта игра никогда особо не нравилась. И парни, игравшие в нее, тоже. И культ вокруг регби в школе… мать в меховом манто, вручающая награду капитану победившей команды, ее сын с кубком… это все напоминало мне Колизей.
— Даже когда Джонатан тоже начал проявлять интерес к игре?
— Это другое. Просто доказывает, насколько они были близки с отцом.
— А ты хорошо знала доктора О'Коннора, если не учитывать регби?
— Когда?
— В начале восьмидесятых. До того, как была убита его жена.
— Знала ли я его хорошо… ты имеешь в виду, больше чем коллегу? Как друга? Как любовника?
— В любом смысле. И Денниса Финнегана. Как хорошо ты знала его?
— До того как убили Одри О'Коннор?
— Да, по тем же категориям.
Сандра допила бренди, потуже запахнула халат и взялась рукой за кровавый камень на шее. Я мог видеть, как он вспыхивает зеленым и красным, как барометр энергии между нами.
— В начале восьмидесятых я все свое время или работала, или присматривала за престарелыми родителями, то есть ухаживала за отцом во время его продолжительной болезни и одновременно удерживала свою мать, или гребаную мамашу, как я о ней думала в то время, от попыток вывести его из себя, увольнения всех медсестер, принятия излишней дозы лекарства самой, продажи дома прямо из-под наших задниц и привлечения всеобщего внимания к себе любимой. Она круглосуточно топала по лестнице, потому что, если у него была лихорадка, у нее тоже немедленно повышалась температура и она настаивала, чтобы ее устраивали на ночь на цокольном этаже. «Не могу спать, когда ваш отец страдает так близко от меня». Таким образом, без сна приходилось обходиться мне. Я носила темно-синие костюмы, делала перманент и в двадцать с небольшим выглядела старше, чем сейчас. У меня не было бой-френда, для него у меня не имелось ни времени, ни сил, а если бы и существовали время или силы, то я бы не выбрала ни доктора Рока, ни Денниса. Они выглядели слишком старыми, а я все еще считала себя молодой, хотя у меня не было шанса жить жизнью молодой девушки.
— От чего умер твой отец?
— От рака. Ну, в конечном счете его достала пневмония, но ослабил его рак — сначала легких, затем лимфы. Он многие годы курил по сто сигарет в день, еще и сигары, и трубку. В доме есть комнаты, давно перекрашенные, где через десять минут вы ощущаете запах табачного дыма.
— Вы с ним были близки?
Сандра взглянула на меня уже чистыми и ясными глазами и печально кивнула.
— Он был великим человеком — остроумным, очаровательным, привлекательным, умным; может быть, немного высокомерным и тщеславным, считавшим себя всегда правым, но у всех великих людей есть свои недостатки, разве можно им в этом отказать?
— И он умер в 1985 году, верно?
— В марте, а Одри О'Коннор убили в том же году, но в августе. Теперь ты спросишь, завязала ли я отношения с Деннисом или Роком в этот период. Нет, не завязала.
— Как насчет Стивена Кейси? Он был твоим учеником, верно? В твоем… что ты преподавала?
— Французский и английский.
— В обоих твоих классах?
— Во французском классе. Английскому я его не учила.
— Какие отношения… Насколько я понял, у тебя возникли близкие отношения со Стивеном Кейси, сыном прислуги в вашей семье, верно?
Сандра с усилием улыбнулась.
— Налью себе еще бренди. Ты хочешь еще бренди, Эд Лоу?
— Не возражаю.
Сандра наполнила наши стаканы, дала мне мой и отпила глоток из своего. Она бренди ничем не разбавляла.
— У меня возникли… как бы это сказать, «неправильные» отношения со Стивеном Кейси. Я могу в свое оправдание сказать, что сильно горевала после смерти отца, и во время тоски мое либидо вернулось в полном смысле этого слова, и мне до смерти обрыдло быть старшим ребенком в семье, хорошей девочкой, всегда поступающей правильно, а ведь именно так и было, и мне не хотелось терять время, бегая на свиданки с дурачками и такими типами, которые соглашались появляться на людях с постаревшей раньше своего времени заместительницей директрисы. Но самое главное, ему исполнилось семнадцать, он был лучшим учеником в моем французском классе и сыном нашей экономки, хотя она и не жила в доме, и я соблазнила его, это было неправильно, плохо и абсолютно неожиданно, но несколько месяцев мы с ним были невероятно, потрясающе счастливы.
Она рассмеялась весело и непристойно; я едва удержался, чтобы не рассмеяться вместе с ней.
— Хотя знаешь, если бы он остался жив, он бы понял, что я воспользовалась им и нанесла ему бесчисленные обиды просто потому, что ему было всего семнадцать и мы никак не могли пожениться, ведь я являлась его учительницей. Кто знает, как бы оно сложилось?
Она еще раз приложилась к бренди. Я посмотрел на свой стакан, но не был уверен, что сейчас нуждаюсь в выпивке.
— Затем начался этот кошмар. Убили жену Рока, Стивен исчез, потом достали машину в Бельвью…
Она покачала головой, волосы ее упали вперед. Она откинула их назад, потом опять вперед, как девчонка, колотящаяся головой о звуковую колонку.
— А насколько тесной оказалась твоя связь с этими событиями?
— Насколько тесной оказалась связь? Бог мой, какая же ты канцелярская крыса, Эдвард Лоу.
Голос ее звучал напевно, полный гнева, зеленые глаза сверкали.
— Я и есть канцелярская крыса. То есть кроме всего остального.
— Ты и в самом деле хочешь, чтобы я тебе все подробно рассказала? После…
Она обвела рукой комнату: смятые влажные простыни, запах секса, искрящееся в стаканах бренди.
Я мог бы жить с этой женщиной до скончания века. Кровь, как крылья, билась в моих ушах.
— Да, мне нужно, чтобы ты подробно все рассказала.
Сандра встала и посмотрела вниз, на меня. Она уже стала спокойной, холодной, и я понял: что бы ни случилось, возврата назад не будет, — и я почти надеялся, что она виновна во всем этом, потому что в таком случае боль, которую мне придется испытать, будет меньше или оправданной.
— Я не имею никакого отношения к убийству Одри О'Коннор ни сама по себе, ни в сговоре с Деннисом Финнеганом или Ричардом О'Коннором. Я не подговаривала Стивена Кейси убить ее или ограбить ее дом. У меня тогда не было никаких отношений ни с Деннисом Финнеганом, ни с Ричардом О'Коннором. В тот период я вообще бродила как в тумане — мне казалось, я ничего не вижу. Тебе хватит?
Я кивнул. Она вышла из комнаты, несколько минут отсутствовала. Я подумал, не одеться ли. Когда она вернулась — в джинсах и вылинявшей рубашке, — я пожалел, что не сделал этого. Она села в кресло и улыбнулась. Никаких наручников и плетки, но мне казалось, что меня выставили голым перед заместительницей директрисы. Я отпил глоток бренди и улыбнулся в ответ.
— Ладно, — заметил я. — Как начались твои отношения с доктором О'Коннором?
Она покачала головой и сделала страдальческое лицо, глядя на открытую дверь, как будто там собрались присяжные, готовые ее оправдать.
— Наверное, нас сблизило общее горе. Мы оба старались наладить свою жизнь… он мне помог разобраться со своей. Он был очень сильным, смелым…
— А его не смущало, что он сблизился с женщиной, которая являлась любовницей убийцы его жены?
— Он ничего не знал. Он… кстати, кто тебе об этом сказал? Потому что об этом мало кто знал… разве что некоторые подозревали, но точно не знали.
— У полицейского детектива, расследовавшего это дело, Дэна Макардла, имелись очень обоснованные подозрения.
— Я его помню. В тройке, которая казалась вырубленной из дерева, и куртке с капюшоном. Во время допроса никак глаз не мог оторвать от моих сисек.
— Хорошо. Давай предположим, что доктор… Как мне его называть, доктор Рок?
— Его так все звали.
— Давай предположим, что доктор Рок не знал о твоем романе с мальчишкой. Что же привлекло тебя к человеку много старше, хотя ты как-то оговорилась, что пожилые мужчины не в твоем вкусе?
— Ты кто, частный сыщик или психотерапевт? Зачем мне отвечать на такие вопросы?
Мальчишка, частный сыщик. Это скорее ссора влюбленных, а не расследование.
