рулон ткани скрылся в трюме, можно было перевести дух, и отправиться на заслуженный отдых.
Берек еще что-то бурчал себе под нос, но уже без прежнего задора. Его фантазия явно подходила к концу, в отличие от возмущения. На вопрос Эйрики, нужно ли что-то еще, он неопределенно махнул рукой, то ли отпуская ее, то ли посылая к морским чертям. Девушка выбрала первый вариант, поэтому направилась вниз. Откровенно говоря, этот день успел утомить ее, поэтому больше всего хотелось уткнуться головой в подушку, и заснуть.
Рикард был уже в каюте. Все такой же хмурый, он время от времени отпивал из своей фляжки, и просматривал полусмятые листы. Девушке показалось, что это те самые письма от бывшей невесты, которые прежде так бережно хранились в нижнем ящике. До бумажек ей дела не было, а вот тонкий запах рома неожиданно вызвал раздражение.
Сумев пересилить себя, она произнесла нарочно бодрым тоном:
– Еще не спишь? Знал бы ты, что творилось сегодня наверху!
– Знаю. Пока вы разгружались, мне пришлось убеждать капитана второго корабля, что это недоразумение, а не специальный подкуп грузчиков, чтобы украсть чужие товары.
Произнося это, он даже не поднял взгляда на собеседницу. Все его внимание было сосредоточено на ровных аккуратных строчках. Некоторое время Рик сидел неподвижно, а затем резко смял листы, и не решившись их выбросить, просто сунул за пазуху. Сделав еще пару глотков, он закрыл фляжку, и растянулся на своем месте.
Все это время Эйрика искоса наблюдала за ним. Происходящие перемены ей не нравились, и в душе поднималась отчаянная решимость встряхнуть северянина, заставить снова стать собой прежним.
– Рик, – произнесла она, после недолгих раздумий, – Мне кажется, тебе уже хватит пить. Этим ты ничего не изменишь.
– Может быть. Но ром позволяет избавиться от разных тяжелых мыслей, которые лезут в голову.
– Ты же должен понимать, что это не выход? Может, тебе просто нужно выговориться, поделиться тем, что на душе?
Рикард шумно выдохнул, и оставил ее слова без ответа.
– Алионора не единственная девушка на свете, ты еще встретишь ту, что…
– Займись лучше своей жизнью, и оставь меня в покое, – голос северянина прозвучал резко, и неожиданно зло.
От его слов Эйрика дернулась, как от пощечины. В горле защипало, и на глаза невольно навернулись слезы.
– Раз ты так хочешь, пожалуйста! – произнесла она с усилием. И осознав, что не может выдавить из себя больше ни слова, рванулась наружу, с силой хлопнув дверью каюты.
Некоторое время девушка стояла на палубе, приходя в себя. Щеки жгло, а сердце гулко колотилось о ребра. Не надо было лезть к нему в душу, да еще и невесту его бывшую не вовремя вспомнила. Следовало осторожнее выбирать слова, а не рвать по живому. Однако в душе медленно поднимался протест, она конечно не права, но и Рику не стоило повышать на нее голос. Было ли это на эмоциях, или же под действием рома…
Прохладный воздух постепенно привел ее в чувство. Хочет ломать свою жизнь? Его право. Лично она больше и слова ему не скажет. Как он сказал, заняться своей жизнью? Отлично. Так она и поступит. Куда там ее приглашал Нотт?
***
Нужная таверна отыскалась на удивление быстро. К ней вела хорошо освещенная улица, чему Эйрика в душе порадовалась. Не хотелось бы плутать темными переулками, рискуя навлечь на свою голову неприятности.
Подобные заведения девушка не любила, поэтому старалась избегать всеми силами. Пьяный хохот, запах рома и дыма, все это вызывало подсознательный страх, смешанный с брезгливостью. Однако таверна выбранная Ноттом вроде не так плоха, по крайней мере на первый взгляд. Здесь оказалось более-менее чисто, да и не слишком многолюдно.
Эйрика замешкалась на пороге, чувствуя, как решимость понемногу покидает ее. Пока не поздно, может сбежать и вернуться на корабль? Но тогда придется снова остаться с Риком, а к этому она пока не была готова. Да и что может здесь случиться, особенно если она будет не одна, а в компании Нотта?
Стиснув зубы, девушка шагнула внутрь, закрывая за собой дверь. Почти сразу, взгляд выхватил один из столиков, где собралась довольно разношерстная компания. Племянник капитана, Рияд, Барри, еще пара ребят с которыми она почти не пересекалась… Ого! Какими-то неведомыми путями сюда занесло даже Джеда. Неожиданно, хотя с другой стороны почему бы и нет?
Пока она мешкала, ее успели заметить, и теперь было бы глупо просто взять и уйти. То есть, уйти конечно можно, но кто сказал, что нужно делать это сразу? Почему бы сперва не выяснить, какое недоразумение собирался загладить племянник капитана?
– Эйрик! Пришел все-таки! – обрадовался Нотт, подвигаясь, и освобождая рядом с собой место, – Будешь ром, или разоришься на эль?
– Выбираю чай.
Ее слова были встречены взрывом хохота, а через миг, под нос уже пододвинули кружку, пахло от которой явно не сбором трав. Эйрика покрутила кружку в руках, и поставила на место, даже не пригубив. Еще чего не хватало. Алкоголь вызывал у нее чувство вежливой брезгливости. Она предпочла бы съесть жаренную крысу, нежели отпить хотя бы глоток.
Заметив, что Эйрик не стал пить, Нотт незаметно усмехнулся. Он и сам не слишком жаловал местное пойло, помня вкус хорошего дорогого вина. Зато отпадали последние сомнения, юнга, похоже и впрямь из благородной семьи.
– Послушай, мы с тобой первое время не очень ладили…
– Просто признай, что ты вел себя как свинья, – перебил его Рияд.
Нотт нахмурился, и бросил уничижительный взгляд на матроса, вот уж кто точно вышел не из самой лучшей части общества.
– В чем-то я был не прав…
Джед одобрительно кивнул, наливая себе уже третью по счету порцию.
– Но и ты тоже, не отличался мирным нравом.
Эйрика прищурилась, и скрестила руки на груди. С чего это Нотт решил произнести покаянную речь? Вроде стычки между ними уже закончились. Невольно закрадывалась мысль, что следует ожидать какого-то подвоха.
– Но пока мы выживали на берегу, я понял, что ты отличный парень, хоть и не всегда сдержанный на язык. В качестве извинения за прежнее недопонимание, я бы хотел преподнести тебе подарок, как знак моей искренней дружбы.
Судя по лицам остальных, они уже знали, что за подарок, и всецело его одобряли. Штурман подмигнул ей, и показал большой палец.
– Ээм, спасибо, Нотт, но пожалуй не
