– Довольно! Ваши рассуждения становятся слишком опасными, а в Баксвэре даже ограды могут иметь уши. Идёмте, – он хлопнул меня по плечу, – негоже заставлять ждать наших святых отцов…
Увы, но, к нашему сожалению, мы были удостоены аудиенции лишь на следующий день. Один из серых братьев провёл нас в кабинет отца Раймонда, минуя дворян, кои дожидались приёма. Провожаемые их недовольными взглядами, мы вошли в комнату и приблизились к письменному столу, за которым восседал святой отец.
– Слава Иисусу Христу, ваше преподобие.
– Во веки веков, дети мои! – кивнул отец Раймонд. Он некоторое время молчал, а затем поднял голову и улыбнулся: – Вы славно потрудились!
– Простите, но я вас не понимаю… – нахмурился шевалье де Брег.
– Я искренне рад вашим успехам. Результаты позволили обнаружить весьма интересные факты из жизни Филиппа де Камрона.
– Факты?! – Шевалье выглядел удивлённым. – Какие же?
– Сие не столь важно, – сухим тоном ответил отец Раймонд. – Граф Шарль де Бо просил передать вам свою благодарность и награду.
Священник положил на стол кошелёк, приятно отозвавшийся серебряным звоном.
– Награду? – переспросил де Брег. – Но ваше преподобие, мы ещё не закончили!
– Довольно, господа! Довольно… – отмахнулся отец Раймонд.
– Простите, ваше преподобие, но будет ли нам дозволено узнать подробности?
– Подробности? Пожалуй. Тем паче, господа, зная вашу привычку добираться до самой сути вещей и природы происшествий. Надеюсь, что вы оцените всю важность моих слов и сохраните услышанное в тайне.
– Разумеется, ваше преподобие, – едва не хором ответили мы.
– Вот и прекрасно… – кивнул отец Раймонд. Он вздохнул, словно ему было тяжело вести эту беседу, немного помолчал и продолжил: – Дело в том, что Филипп де Камрон был связан с неким заговором…
– Заговором?!!
– Заговором, целью которого была сдача Баксвэра неприятелю, который в самом ближайшем будущем появится у стен нашего бедного города.
– Вот как… – прошептал Орландо де Брег.
– Понимаю, сие звучит прискорбно, но, к сожалению, это чистая правда. Ступайте, дети мои! Ступайте. Вы заслужили и награду, и отдых.
– Простите меня, отче, но я всё же выскажу несколько слов, – поджал губы шевалье де Брег и вцепился в рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев. – Вы, ваше преподобие, вольны их трактовать согласно вашему желанию. Не знаю, каким образом удалось прознать о заговоре и предательстве Филиппа де Камрона – а ему этот вопрос уже не задать, – но, как подсказывает жизненный опыт, громче всех обвиняют те люди, кто сам повинен в различных грехах и злодеяниях! Это напоминает крик вора в толпе, который украл кошелёк и радостно улюлюкает вслед голодному бродяге, укравшему кусок хлеба. Если граф Шарль де Бо так уверен в предательстве шерифа, то что нам запрещает усомниться в его собственных делах и поступках?
– Вы ведёте опасные речи, сын мой… – Взгляд священника потускнел и стал тяжёлым.
– Вот именно за это и прошу меня простить […]
* * *…[шева]лье шёл так быстро, что я едва успевал следовать за ним. Сбежав по ступенькам, де Брег вдруг остановился, оглянулся по сторонам и грязно выругался!
– Вы чем-то удивлены? – оторопел я.
– Удивлён? – оскалился шевалье. – Нет, Жак, я не удивлён. Я взбешён!
– Но…
– Знаете, что я вам скажу? – Шевалье взял меня под руку и увлёк вниз по улице. – Филипп де Камрон был изрядной сволочью! Он был интриганом, пройдохой и, возможно, трусом, но выгоду свою знал и не собирался выпускать её из рук!
– Вы хотите сказать, что обвинение вздорно?!
– Готов поставить свою голову на заклад! Убитый шериф никогда бы не стал предавать, рискуя остаться не у дел, а уж тем паче не отдал Баксвэр на разграбление врагам. Он мечтал быть представленным его высочеству, а предательство перечеркнуло бы эти планы!
– Но граф…
– Граф доволен этим расследованием? – перебил меня де Брег. – Вы это хотите сказать?
– Он был довольно щедр… – растерялся я.
– Он просто заткнул нам глотку пригоршней монет! Если мои предположения верны, то слуга, найденный неподалёку от Баксвэра, направлялся к нашему королю.
– Зачем?!
– Жак, вы уже высказывали мысли по этому поводу. Дабы отвезти письмо де Камрона о преступном сговоре Шарля де Бо, – закончил де Брег. – Теперь это очевидно. Я не вижу иной силы, обладающей в Баксвэре такой властью. Местная знать не станет сдавать город! Это грозит большими денежными потерями, а дворяне скорее удавятся, чем поделятся своим добром.
Глава 38
Несколько дней я пребывал в томительном для меня одиночестве. Шевалье де Брег был занят в монастырской библиотеке, а мне оставалось лишь праздное безделье и бесцельные прогулки по городу. Памятуя о надвигающейся осаде, я наведался к оружейному мастеру, где приобрёл кирасу, наручи, шлем и прочие вещи, кои должен иметь дворянин, идущий в бой. Кстати, эти товары изрядно подскочили в цене, и если бы не деньги, выданные отцом Раймондом, мне пришлось бы обратиться к своему тайнику. Заплатив за покупки, я попросил их доставить ко мне домой, а сам, почувствовав лёгкий голод, решил наведаться в одну из харчевен, которых на рынке было предостаточно.
Увы, но сие заведение не шло ни в какое сравнение с «Королевской охотой», где мы с де Брегом чувствовали себя как дома! Я уже не припомню названия этой харчевни, но нечто похожее на «Приют паломника». Признаться, с таким же успехом её можно было назвать приютом блудниц или пьяниц. Тем паче что рожи завсегдатаев не были озарены благостью и милосердием! Напротив, взгляды, которыми меня встретили, были весьма недружелюбны! Так смотрят на курицу перед тем, как свернуть ей голову. Усмехнувшись, я выбрал один из столов и сбросил плащ. Оценив моё оружие, пьяницы поскучнели и отвернулись.
– Что вам угодно, сударь? – спросил хозяин, вытирая руки куском грязного полотна.
– Кусок мяса и бутылку вина.
Пока хозяин драл горло, призывая поварят поторопиться, я осмотрел присутствующих здесь господ, заметив, среди прочих, нескольких небогатых дворян, которые убивали время за игрой в кости. Свечные огарки, призванные заменить подсвечники, бросали зыбкие тени и едва разбавляли царящий здесь сумрак. Приступив к трапезе, я немного отвлёкся, а когда поднял голову, то заметил нового посетителя, который устроился за соседним столом и неторопливо цедил вино, бросая презрительные взгляды на собравшихся шлюх и бражников.
Судя по его богатой одежде, он был из числа графских вассалов. Наряд был слишком хорош для простого дворянина, но без той лишней пышности, которая отличает придворных пройдох и бездельников. Ему было около тридцати пяти лет, а следовательно, он был уже не молод, но движения выдавали сильного и опытного воина.
Густая шапка тёмных волос, украшенная редкой, почти незаметной сединой. Аккуратная борода и щегольски подкрученные усы показывали заботу о своей внешности, но широкие скулы и тяжёлая челюсть сводили эти старания на нет. Признаться, он был похож на одного из охотничьих псов, живших в замке моего батюшки, а нависающие над глазницами густые брови и презрительно прищуренные глаза лишь довершали сей образ. Возможно, сей портрет и покажется вам не совсем точным, но в зале, как я уже говорил, было не так уж светло.
В этот момент в харчевню заглянул ещё один кавалер. Господин, за которым я наблюдал, поднялся и призывно махнул рукой, дабы привлечь внимание новоприбывшего. Когда он повернулся, то я, совершенно случайно, бросил взгляд на его перевязь. Посмотрел и едва не ахнул от удивления. Каким бы удивительным ни было совпадение, но за расшитым поясом, была заткнута не только привычная всем дага, но и охотничий нож… Причём два клинка располагались крест-накрест. Возможно, вам это покажется никчемной мелочью, но я, вспомнив убийство Филиппа де Камрона, насторожился. Тем паче что клинок висел таким образом, что был весьма удобен для захвата левой рукой.
Нож, привлёкший моё внимание, обладал массивным клинком с односторонней заточкой и рукоятью из оленьего рога. Короткое, но тяжёлое перекрестье было дополнено защитными щитками, похожими на морские раковины, изогнутыми в сторону острия. Хорошее оружие. Годное не только добить оленя, но и освежевать тушу…
После беседы, кстати довольно продолжительной, сей кавалер поднялся и швырнул на стол несколько монет. Попрощавшись со своим собеседником, он неторопливо направился к выходу из харчевни. Не знаю, что подтолкнуло к этому решению, но я тотчас расплатился и последовал за этим господином.
Заговорить с ним решился лишь в двух кварталах от рынка. Я уж не знаю, случайно ли так получилось, или меня преследовал некий злой рок, но мы оказались на той самой улочке, на которой мне, тогда ещё монастырскому послушнику, пришлось ввязаться в драку, дабы защитить неизвестного дворянина. Даже время было весьма схожим – на город опускались тяжёлые сумерки предзимья.
