взгляд на отца и тот едва заметно кивнул.
— Останусь, спасибо.
— Принести ваших любимых булочек? Моя повариха сегодня напекла с вишневым джемом!
— Спасибо, откажусь, — на мгновение я растерялся.
— Давайте к делу, — прервал нашу беседу отец. — Мне необходимо знать все про обучение сына.
— Прекрасный вопрос! — расцвел Кругликов. — У него самый настоящий талант! Видели бы вы дыру в классной комнате!
— И учит его?..
— О! Это интереснейшая история, так сказать! Единственный маг со схожим типом способностей. Лучший в нашей области! Георгий Валентинович Лискин.
По лицу отца пробежала тень.
— И он действительно может чему-то научить моего сына? — глухо спросил он.
— Конечно! У мальчика отлично получается. Уже может поставить щит. Всего за одно занятие!
Мне стало неловко слушать его хвалебные речи. Для меня прошлого это не магия, а ерунда какая-то. Нужно больше заниматься!
— Я знаю, что на Лискина оформлен протокол задержания. Более того, есть многочисленные жалобы. И этот неблагонадежный человек — учитель моего сына? Лучший?
Кругликов подавился воздухом, и теперь открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.
— Это, так сказать, недоразумения. Георгий грешен любовью к спиртному. Но сейчас ни-ни! — старший координатор рубанул ладонью воздух. — Ваш сын в безопасности!
— В камере. Да, я знаю, — сухо сказал отец.
— Это временные меры, пока Алексей не научится контролировать силу. Ему необходимо уметь использовать магию. И я настоятельно рекомендую ему посещать занятия еще минимум неделю.
Бровь отца дернулась, но он промолчал, продолжая смотреть на Кругликова. У того лицо пошло пятнами.
— Нельзя его сейчас отрывать от учебы. Да-да, — смахнув пот со лба, произнес он.
— Алексей, — обратился ко мне отец, — сходи в приемную, допей чай. Я скоро приду.
Я удивленно глянул на его застывшее лицо и вышел из кабинета. О чем он хочет поговорить с Кругликовым наедине? Обо мне? Или про Лискина? А вдруг отец не захочет, чтобы я дальше учился здесь?
Вернувшись в приемную, я с тоской глянул на Марфу Ильиничну. Та пододвинула ко мне полную банку клубничного варенья. С благодарностью глянул на нее и подцепил ложкой ягоду.
— Марфа Ильинична, вы при нашей первой встрече сказали, что у меня невозможно определить тип силы. Что вы имели в виду?
— Как это объяснить, — она задумалась. — Иногда заходит к нам человек и я точно вижу — вода. Или воздух как ваш батюшка. Сила течет внутри человека и всегда оставляет свой след. Вот посмотрите на свою руку, — она обхватила мои пальцы, задрала рукав рубахи, — видите, голубые линии? Вены и артерии. Я же вижу потоки магии. У кого слабее, у кого сильнее. Николай Александрович весь сплетен из тугих канатов! А у вас... У вас было похоже на размытый рисунок. Вроде есть, а вроде и нет ничего. Цвета смазаны. Только светящаяся точка под сердцем, — ее ладонь легла мне на сердце. — Вот тут.
Я смутился, мягко отстранившись. Она улыбнулась и продолжила.
— Сейчас все по-другому. Не так ярко, как у обученных магов, есть еще некоторые неясности, но в целом я могу уверенно сказать, что у вас способности к электричеству.
— Спасибо, — из моей груди вырвался вздох облегчения. — Спасибо, что рассказали.
— Ну что вы, Алексей Николаевич. Это моя работа. Обращайтесь, если еще появятся вопросы.
Она наполнила мою чашку чаем и вернулась за свой стол. А я остался сидеть на диванчике с вареньем и мыслями. И последний было очень много.
Я перебирал в памяти события, связанные с появлением у меня магии. Получается, что все началось с нападения Лискина. Перед глазами снова появилась та злополучная вспышка. От неожиданности у меня дернулась рука, и с ложки на брюки упала сладкая капля, мгновенно впитывавшаяся в ткань. Но я не обратил на это внимания.
Удар молнией от Лискина — пробудил силу электричества. А ментальная? Когда появилась она? Когда я крикнул на Василия и Михаила во время их ссоры? Или раньше? Я вспомнил, как здесь, в Гильдии, в общем зале, меня стукнула зонтиком какая-то дама. Меня накрыло приступом гнева, а затем взорвались светильники. И тогда толпа притихла. Неужели и это было первым проявлением силы? Но тогда, почему Кругликов не увидел этого? Или за электричеством он не разглядел еще и эту способность? Прокофий Андреевич же как-то сказал, что ни у кого нет больше одной. Если вода, то только вода. Если огонь, то только он, и так далее, до бесконечности.
Откуда она? Вяткин? Ведь Михаил сказал отцу, что Прокофий Андреевич “обрабатывал” меня своими способностями. И они что? Прилипли ко мне? Звучит весьма странно, но вполне логично.
На ум пришла одна из тренировок с Василием. Он ведь тогда показывал мне свою силу, когда направил на меня слабенький ветер. Почему тогда у меня не было ее?
Двери Гильдии отворились и в приемную зашел бравый сотрудник охранки. Его широкоплечая фигура заняла половину приемной! Он поприветствовал Марфу Ильиничну, галантно поцеловал ей руку и передал несколько листков бумаги. Секретарь улыбнулась и поблагодарила его.
Во мне тотчас поднялась горячая волна ревности, с которой я с трудом справился.
“Мал, еще ты, Алексей, о женщинах думать” — мысленно усмехнулся я.
Мельком глянул на секретаря — она погрузилась в чтение документа и нахмурилась. Но через мгновение она подняла голову и внимательно посмотрела на меня. В ее глазах мелькнуло сочувствие. Впрочем, оно быстро пропало, сменившись широкой улыбкой.
— Еще чая, ваше сиятельство? — спросила она.
— Нет, спасибо.
Не став гадать, что она такого прочитала, я заметил темное пятно на брюках. Скривившись от досады — новые совсем ведь — начал пальцами растирать его, отчего липкая клякса стала еще больше.
— Алексей Николаевич? Что-то случилось?
— Да вот, капнул варенья, — настроение окончательно испортилось.
— Давайте, я помогу! У меня есть хорошие салфетки.
Марфа Ильинична порылась в столе и вытащила розовую пачку. Затем подошла ко мне, села рядом и аккуратно провела по пятну белоснежной тканью. От нее пахло весенней свежестью и немного черной смородиной. От близости этой женщины меня
