пор, как Джеффри научил меня стрелять. А сейчас… мне нужно быть готовым выстрелить в Этьена. Разнести к чертям его голову… Или свою.
«Давай, Виктор. Упрости всем жизнь, — я прямо-таки слышал его голос, — Это так просто. И никаких проблем».
Мир вокруг словно исчез в тумане. Рука с пистолетом дрогнула и потянулась к виску.
«Проблема ведь в тебе — ты это знаешь».
Я видел перед собой его лицо с вечной усмешкой превосходства на губах. И чем дольше я смотрел на это лицо, тем больше прояснялось у меня в голове.
— Нет. Проблема в тебе, — я направил пистолет на него и уже готов был выстрелить. Но какая-то часть меня поняла, что это морок — и он тут же исчез.
Я потряс головой. Что это было? Фокусы моего подсознания? Или Этьен научился внушать на расстоянии? От этой мысли мне стало совсем плохо, так что я предпочел откинуть её. Если бы Этьен умел такое, то уже натворил бы дел. А, может, он только учится… Так или иначе, но мне удалось это преодолеть. Значит, не всё так страшно. Пока.
Я надел кобуру под пиджак, сунул в нее пистолет. И, наконец, вышел на улицу.
Я шел, не выбирая пути, погруженный в себя. В голове было пусто. Никаких озарений на счет того, что мне делать. Обойдя квартал и оказавшись вновь у своего дома, я сел в машину и направился туда, где мне было спокойно и привычно размышлять в одиночестве. К монастырю Святого Франциска. Я знал, что главный храм всегда открыт для прихожан — днем и ночью.
Здесь было тихо и пустынно. Должно быть, еще рано для заутренней. Я был один в полумраке храма. И чувствовал себя неловко от того, что пришел сюда с оружием. Я ощущал пистолет в кобуре на боку, его тяжесть — и тяжестью давило на меня то, что я собирался его применить. Должен был. Смогу ли?
Я сел на скамью, оперся локтями на спинку впереди стоящей. И так сидел тихо и неподвижно. Запахи благовоний оказали свое действие — я успокаивался, и происходящее стало мне казаться предначертанным — где-то и кем-то. Разве не этого мы все хотим: чтобы кто-то взял на себя ответственность за нашу жизнь? Не всякий, правда, в этом признается. Что хочется иногда стать ребенком, которого ведут за руку и защищают.
Нет, Виктор. За то, что происходит, в ответе ты и только ты. Ты сам должен со всем разобраться.
Я услышал тихие шаги позади себя. И обернулся: чуть поодаль в проходе между скамьями стоял Оливер и смотрел на меня.
— Что-то случилось, Виктор?
Вечный его вопрос.
— Я думал, ты у Джеффри, — я пытался оттянуть объяснение.
— С ним всё хорошо: он отдыхает. И я не могу совсем забросить монастырские дела — я настоятель, как никак, — он чуть улыбнулся. Но тут же снова стал серьезным:
— Почему ты здесь?
— Жасмин у Этьена. Анри впал в кому, и Этьен привез Жасмин, чтобы она помогла брату. Она помогла. Мы с Анри устроили Этьену кошмар, — всё это я произнес на одном дыхании и почти без эмоций.
— Но он проснулся… И… я не знаю, что там теперь у них происходит, — я поник головой.
Оливер подошел и обнял меня. Наверное, впервые с тех пор, как я был ребенком:
— Виктор, мы что-нибудь придумаем.
Я отстранился:
— Ты ничего не должен придумывать. И вообще ввязываться. Я сам.
— Может… уже пора обратиться в полицию? У меня есть знакомый…
— Боюсь, у нас нет времени ждать, пока полиция возьмется за дело.
И снова шорох, где-то у дверей храма. Мы оба посмотрели туда: у ближайшей ко входу скамьи стоял человек, мужчина. Его лицо скрывала тень. Оливер направился к нему. Кажется, мужчина что-то сказал прежде, чем Оливер, обернувшись ко мне, крикнул:
— Виктор, вызови скорую, быстрее!
Я поспешил к нему, на ходу доставая из кармана телефон. У мужчины, похоже, случился приступ: он прерывисто дышал, словно задыхался; вены на шее взбухли и пульсировали; в горле забулькало, ноги его подкосились, и он бы упал, если бы Оливер не подхватил его и не опустил осторожно на пол, поддерживая голову и плечи.
— Скорая выехала, — но как мне казалось, уже поздно: мужчина обмяк на руках Оливера, и лишь теперь я как следует рассмотрел его лицо: это был Джон Кэссиди, подручный Этьена.
— Он что-нибудь сказал?
Оливер взглянул на меня:
— Лишь адрес, — и назвал его. Я вспоминал: кажется, это район новостроек.
— Виктор, помоги положить его на скамью.
Я кивнул, и вместе мы перенесли Кэссиди.
— Кажется, он не дышит, — Оливер приложил пальцы к его шее, щупая пульс. Покачал головой и принялся делать массаж сердца.
Вскоре послышалась сирена неотложки, и я вышел встретить врачей. Кэссиди забрали. Но как я понял — уже без каких либо признаков жизни.
— Этот мужчина… он был уже здесь раньше, — Оливер, нахмурившись, смотрел вслед скорой.
Я не был удивлен и кивнул.
— Ты знаешь его?
— Джон Кэссиди. Помощник Этьена.
Глаза Оливера широко раскрылись:
— Значит, адрес…
— Возможно, там Анри и Жасмин.
— Едем! Подожди, я только переоденусь, — и Оливер ринулся было к себе в келью, но я схватил его за руку:
— Я еду один.
— И как ты сможешь помешать мне, если я знаю адрес? — Оливер усмехнулся.
Вот чёрт. Я хмуро кивнул:
— Жду тебя в своей машине.
— Пять минут. Максимум, — и он поспешил собираться.
Минут через пять Оливер, и правда, сел в мою машину: в штатском и с какой-то сумкой. Я нажал на газ, и вскоре мы уже мчались по названному Кэссиди адресу.
— Как ты думаешь, это ловушка? — я взглянул на Оливера в зеркало заднего вида.
— Он заплатил жизнью, чтобы рассказать. Даже если он не знал, что умрет… он рисковал. Не думаю, что он сделал бы это ради Этьена.
— Ты уже видел Кэссиди раньше.
— Да. И в тот раз ему тоже стало плохо. Но не настолько. Наверное, Этьен посылал его следить за нами. Знаешь… тогда он не показался мне таким уж плохим человеком.
— Ты слишком хорошего мнения о людях. Джон Кэссиди похитил Этьена ребенком. Отчасти он виноват, что выросло такое чудовище.
Некоторое время мы молчали. Потом Оливер тихо спросил:
— Что будем делать?
— Для начала нужно как-то войти — как понимаю, это квартира. А там по обстоятельствам, — я думал: говорить ли ему, что у меня с собой пистолет.
— Можно попытаться открыть дверь, взломав замок. Правда, Этьен может услышать.
— Боюсь, я не взломщик.
— Я тоже. Но я могу попробовать, — Оливер похлопал рукой по сумке.
Почему-то я
