я разработала сама, взяла из книги образцов самый подходящий, убрала непонятные мне фразы, написанные птичьим языком юристов. Подробнее всего расписала момент передачи товара и порядок расчетов. Вместе с накладной получилось три листа. Удалось подписать семь договоров. Крем были готовы брать все. Как я поняла, каждая опробовала бесплатный образец на себе, результат всех порадовал, рекламации по качеству никто не предъявил. Но подписывать бумаги согласились лишь семеро. Хозяйки точек на бланки договора кривились, никто до конца текст соглашения прочитать не удосужился. Мазнули по реквизитам взглядом, печать тиснули на подпись, и побежали бизнес-леди по своим делам.
А вот следующий день был полон скандалов. Хотя я всех продавцов предупредила, что передавать товар буду по предъявлению паспорта, меня услышали только четыре девушки, которым я вручила по коробке с десятком флаконов крема. Две барышни сказали, что паспорта у них на прописке, и в ближайшее время увидать их я не смогу, были поражены, что я без разговоров двинулась на выход, не реагируя на вопли за спиной. Последняя, седьмая долго перепиралась со мной, объясняя, что в современной торговле мой формализм не приветствуется, и если я буду доставать занятых людей своими бумажками, никто работать со мной не будет. Увидев, что я начала собирать бумаги, недовольно фыркнув, достала из сумочки паспорт, и дальше вела себя абсолютно вменяемо и вполне дружелюбно. Я так поняла, что ей было нужно попробовать получить товар без оформления бумаг. Ну а что, вдруг я такая дура? Ну, что же, пять точек, для начала неплохо.
Последующие две недели пролетели быстро, до обеда у меня были лекции или семинары, затем алхимические работы на бабушкиной кухне, где я постепенно готовила новую партию «Соблазна» или экспериментировала со средством по уменьшению рубцов. По воскресеньям с утра до вечера сидела в библиотеке, обложившись немногочисленными монографиями и сборниками по редкой даже для пятнадцатого века письменности — уйгурской.
По истечении двух недель я отправилась собирать выручку за крем «Соблазн». И не заладилось у меня с самого начала. В отделе толклась хозяйка и незнакомая мне продавец. При моем приближении обе уткнулись в тетрадь, усиленно игнорируя меня. Я постояла пару минут, затем громко сказала:
— Здравствуйте, я представитель компании «Незимида», у нас сегодня день расчета за поставленную вам продукцию.
Дамы старательно выпучили глаза, переглянулись, затем продавец стала судорожно перелистывать журнал, после чего, глядя на меня глазами, которые не могут лгать, отрапортовала:
— У нас не числится такой товар и за последний месяц не поступал.
— Вот видите, девушка, у нас по учетам такой товар не проходил. Вы идите в свою фирму, разберитесь с документами, а нас не надо беспокоить. — очень вежливо послала меня очень далеко хозяйка отдела.
Мне стало до жути любопытно, часто ли у этих аферисток такие кидки получаются. Пока я раздумывала, парочка покупательниц, мягко оттеснив меня широкими бедрами от прилавка, стали что-то выбирать. Гляжу, продавщицы мои обрадовались, решили, что про меня можно забыть, сейчас побреду отсюда, орошая себя слезами. Но, что делать в данных ситуациях, я научилась в далеком детстве. Широко качнув попой, спихиваю покупательниц в сторонку, широко расставив руки, наваливаюсь на прилавок и рычу в лица ошеломленных женщин:
— Я что, такая незаметная? Ждите, пока я закончу…
Оскорблёно бубня что-то под нос и шипя как гусыни, женщины удалились, а я продолжила свой диалог:
— У меня все документы на руках, вам придется закрыть долг.
— Мы у вас ничего не брали.
Наша перебранка длилась минут пять, клиентов к прилавку я не подпускала, поэтому в итоге хозяйка достала из ридикюля кирпич сотового телефона и торжественно вызвала милицию в связи с вымогательством с моей стороны.
На удивление, совсем скоро, на лестнице показалась фигура в сером форменном плаще с неразборчиво хрюкающей рацией через плечо. По мере того, как милиционер приближался, торжествующая улыбка на лице хозяйки торговой точки становилась все более тревожной.
— Здравствуйте, граждане, милицию вызывали? — откозырял молодой человек в форме.
— Да, я вызывала, а где Мамедов? — отозвалась хозяйка.
— Мамедов уехал домой, в Азербайджан. Я участковый, лейтенант милиции Орехов, что у вас случилось?
— Я предприниматель Семенова Ирина Викторовна, мне принадлежит этот отдел. Сорок минут назад пришла вот эта девица, требует у нас деньги за товар, который мы не получали, не дает работать, отгоняет покупателей. Я вас прошу — заберите ее в милицию.
Милиционер с построжевшим лицом повернулся ко мне:
— Девушка, ваши документы.
— Пожалуйста, вот мой паспорт, вот моя доверенность. Вот договор, который гражданка Семенова подписала. В нем указано, что срок расчета за переданный товар — две недели с момента его передачи представителю гражданки Семеновой, а вот акт, на прием товара, который две недели назад подписала продавец гражданки Семеновой.
— Я ничего не пописывала — заверещала продавщица. Одновременно с ней хозяйка стала кричать, что не знает, кто подписал акт и принял товар.
— Да, действительно, две недели назад в этом отделе торговала другая девушка, а данные я списала с ее паспорта — спокойно парировала я.
Участковый обернулся к соседним ларькам, из которых, как механические кукушки из старинных часов, торчали головы любопытных торговок.
— Кто-нибудь знает — участковый прочитал из акта — Любавину Ольгу Игоревну?
Синхронно буркнув: «Ничего не знаем», головы исчезли в ларьках.
— Ну, тогда, девушка, я даже не знаю, чем вам помочь. Наверное, надо обращаться в суд — милиционер вернул мне документы.
— Нет, товарищ лейтенант, в суд — это не вариант, давайте будем делать, как положено.
— Да? А положено — это как? — мужчина в сером с любопытством уставился на меня.
— Товарищ милиционер, товарищ милиционер, можно вас попросить на минутку — предприниматель без образования юридического лица Семенова настойчиво потащила лейтенанта в сторону.
Мне пришлось громко кричать:
— А это я вам не советую, пообещает взятку и обманет, она такая.
Милиционер покраснел, вырвался из объятий Ирины Викторовны и недовольно пыхтя, сделал шаг ко мне.
Семенова тоже покраснела, но вряд ли от стыда, и заорала:
— Вот видите, она еще и всех оскорбляет, заберите ее в отдел!
Я прикрылась
