Теперь он лучше понимал значение этих слов. Затем, считая, что нужно что-то сказать, но не зная что, он добавил:
— Не понимаю, почему вы должны корить себя за обстоятельства…
Взгляд Лютера и слова “пожалуйста, мистер Голдман” заставили его замолчать. Он осознал то, что чувствовал до этого скорее инстинктивно: больше говорить не о чем; все аргументы уже приводились и отбрасывались. Просто нет способа, да никогда и не было, который заставил бы этих двоих людей освободиться даже от малой части той ноши, которую они несли.
— Генриетта права, — сказал Лютер. — Я думаю так же, как и она. Мы оба унесем свою вину в могилу.
Его жена добавила:
— Теперь-то вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю: что бы мы ни делали, включая работу, чтобы купить Карен фургончик, все это на самом деле ничего не значит.
— Не правда, — сказал Ним. — Правда в том, что лучше делать ничтожно мало, чем не делать ничего.
Они вышли на улицу. Машина Нима стояла в нескольких ярдах от них.
— Спасибо, что рассказали мне, — сказал он. — Я постараюсь что-нибудь сделать насчет фургона и как можно быстрее.
Как и ожидал Ним, через два дня от Карен пришли новые стихи.
Когда ты был молодым,Ты бегал по тротуарам?Перепрыгивал через трещины?А много позжеВ мыслях лишь сидел верхомНа визирной линииИ, держась за канаты,Дрожал от страха,Что навлечешь на себяУжас падения?“Беду” — я сказала?Неверное слово!Ведь есть и другие падения и наказания,Не обязательно катастрофические,Но щедрые наРадость и славу.Влюбляться — одна из них.Но мудрость гласит:Падение есть падение,И потом следуют обида и боль,Не сразу, но их не обманешь.Чушь и вздор!Наплевать на мудрость!Ура сумасшедшим мостовым, —Канатам и визирным линиям!Кто хочет быть мудрым?Только не я,А ты?
Глава 7
Темой беседы был проект “Тунипа”.
— Говорить с губернатором так же бесполезно, как черпать воду растопыренными пальцами, — заявил Дж. Эрик Хэмфри. Он выговаривал слова по-бостонски кратко.
— Да, но вы намочите руку, — заметил Рей Паулсен.
— Намочите и охладите, — поправил президент. Тереза Ван Бэрен сказала:
— Я предупреждала вас. Я предупреждала вас сразу после отключения электроэнергии два месяца назад, что у людей короткая память. Они, в том числе и политики, забудут о нехватке энергии и о том, почему это произошло.
— У губернатора с памятью все в порядке, — возразил ей Оскар О'Брайен. Главный юрисконсульт был вместе с Эриком Хэмфри на недавней сессии законодательного собрания штата, где обсуждались проекты новых электростанций, в том числе и “Тунипа”. — У него только одна проблема: он хочет быть президентом Америки. Он так сильно этого хочет, что может попытаться стать им.
— Кто знает? Может быть, он станет хорошим президентом, — сказал Ним Голдман.
— Потом — может быть, — согласился О'Брайен. — Пока же у Калифорнии нет настоящего руководителя, нам навязали лидера, у которого нет своей точки зрения и который ничего не решает. Особенно если это может оскорбить хоть одного избирателя из национальных меньшинств.
— Немного преувеличено, но в этом — суть проблемы, — подытожил Эрик Хэмфри.
— Более того, — добавил О'Брайен, дымя сигарой, — то же самое можно сказать о любом политическом деятеле из Сакраменто. У них на это похожие, если не такие же причины.
Они впятером непринужденно расположились в кабинете президента в главном управлении компании “Голден стейт пауэр энд лайт”.
Меньше чем через две недели начнутся заседания, посвященные проекту мощной угольной электростанции в Тунипа. Проект был жизненно необходим Калифорнии — с этим неофициально согласились губернатор, его помощники и наиболее высокопоставленные законодатели, но по политическим причинам ни один из них не высказался в поддержку плана Тунипа. Электрокомпании, несмотря на сильное противодействие, придется самой пробивать себе дорогу.
Губернатор также отказал компании “ГСП энд Л” в просьбе о том, чтобы несколько контролирующих организаций заседания, на которых будет решаться вопрос о выдаче лицензии на строительство в Тунипа, проводили совместно из-за срочности дела. Вместо этого будут выполняться все обычные процедуры. Это значило, что придется вновь и вновь, до изнеможения, подавать дело на рассмотрение и повторять свои аргументы в присутствии четырех правительственных комиссий, каждая из которых рассматривает свой собственный аспект проблемы, хотя часто они в чем-то совпадают.
Тереза Ван Бэрен спросила:
— Есть ли вероятность, что губернатор или еще кто-нибудь передумает?
— Только если эти шельмы почуют выгоду для себя лично, — проворчал Рей Паулсен, — а этого не случится. — В последнее время Паулсен все больше ожесточался из-за изматывающих задержек с одобрением проекта. Поскольку Паулсен отвечал за энергоснабжение, именно ему пришлось бы взять на себя неприятную обязанность урезать нормы подачи электроэнергии, когда не будет другого выхода.
— Рей прав, — подтвердил О'Брайен. — Все мы помним, как банда из Сакраменто заставила нас расхлебывать кашу с атомной электростанцией, когда они — неофициально — признали необходимость подобных электростанций, но не посмели заявить об этом во всеуслышание.
— Ладно, — отрезал Эрик Хэмфри, — нравится нам такое отношение или нет, повторяется старая история. Теперь насчет заседаний по “Тунипа”. Я хотел бы поделиться с вами кое-какими мыслями. Я хочу, чтобы наше собственное участие в этих заседаниях было на самом высоком уровне. Мы должны изложить ситуацию, опираясь на факты, логично, спокойно и с достоинством. Во время перекрестного допроса наши представители должны давать одинаковые ответы, вежливо и терпеливо. Оппозиция попытается спровоцировать нас — такова их тактика. Мы не должны поддаваться провокации, и я хочу, чтобы всем нашим людям вкратце объяснили это.
— Это будет сделано, — сказал Оскар О'Брайен. Рей Паулсен хмуро посмотрел на Нима:
— Запомните, что это касается в первую очередь вас. Ним поморщился:
— Я уже стараюсь сдерживаться, Рей.
Ни один из них не забыл стычку на встрече руководителей фирмы, на которой Ним и Ван Бэрен выступали за открытое обсуждение проблем коммунальной службы, а Паулсен и большинство руководителей придерживались противоположной точки зрения. Если судить по инструкциям, которые дал президент, победа по-прежнему осталась за “умеренной линией”.
— Ты все еще уверен, что мне лично необходимо присутствовать на этих заседаниях? — спросил Эрик Хэмфри. О'Брайен кивнул:
— Абсолютно.
Было совершенно очевидно, что за вопросом Хэмфри скрывалось желание избежать внимания публики. За последнее время на предприятиях компании устроили еще два взрыва, и хотя ни один из них не причинил серьезного ущерба, они напоминали об опасности, которая угрожает электростанциям и их персоналу. Только вчера позвонили на радиостанцию, и неизвестный угрожал, что “многим преступникам — руководителям фирмы “ГСП” скоро придется поплатиться за все их бесчинства”.
О'Брайен добавил:
— Я обещаю, что вам не придется долго сидеть там, Эрик, но вы необходимы нам для протокола. Председатель вздохнул:
— Очень хорошо.
Ним криво усмехнулся: как всегда, ему досталась самая неблагодарная работа. На предстоящих заседаниях он должен будет выступать как главный свидетель, и в то время как остальные представители компании будут давать показания по техническим вопросам, Ним в целом обрисует проект “Тунипа”. Оскар О'Брайен станет руководить свидетелями во время допроса.
Ним и О'Брайен уже несколько раз репетировали свои роли, и Рей Паулсен участвовал в этом.
Во время работы с О'Брайеном Паулсену и Ниму удавалось подавлять неприязнь, которую они обычно испытывали друг к другу, и иногда они даже переходили на почти дружеский тон в разговорах.
Воспользовавшись этим, Ним как-то заговорил с ним о подержанном фургончике для Карен Слоун, поскольку отдел транспорта подчинялся отделу энергопоставок.
К удивлению Нима, Паулсен заинтересовался делом и помог ему. Всего через сорок восемь часов он нашел подходящий фургончик, который можно было продать после небольшого ремонта. Более того, Рей Паулсен лично указал, как его переделать, чтобы было легче загружать в него инвалидную коляску Карен и закреплять ее внутри. Карен позвонила Ниму и сказала, что к ней приходил механик фирмы “ГСП энд Л”, чтобы измерить ее коляску и проверить электропроводку на ней.
— Одно из самых счастливых событий моей жизни, — сказала ему Карен по телефону, — произошло, когда ты увидел красный кружок на карте и пришел сюда. Кстати, когда ты опять придешь, дорогой Нимрод? Надеюсь, что скоро.
Он пообещал ей это, потом позвонил Лютеру и Генриетте, которые с восторгом отнеслись к покупке фургона и теперь оформляли ссуду в банке, чтобы оплатить большую часть его стоимости.
