– Справа и слева портовые сооружения; к причалам стивидорных компаний пришвартовано несколько гражданских судов.
– Здесь надо быть осторожнее, – предупредил Вальтер. – На судах наверняка дежурят матросы.
– Это называется «стояночная вахта», – поправил Мартин. – Сейчас выйду из поворота и уберу штангу.
Кивнув, Вальтер приоткрыл кран воздушной системы, добавляя в отсек порцию свежего воздуха. Дышать в небольшом замкнутом объеме субмарины становилось трудновато…
Следующий прямолинейный участок, проходящий вдоль стоянки судов, был коротким. Далее начиналась акватория калининградского порта– извилистая и местами довольно широкая. Пилот постоянно сверялся с картой, подкручивал штурвал и маневрировал, вслепую нащупывая подходящую глубину. Периодически– после каждого поворота– он запускал секундомер для расчета времени движения на спрямленных участках маршрута. Ручки подъемного механизма перископа он более не касался и провел небольшую субмарину по фарватеру вслепую…
Через один час двадцать минут с момента прохождения последнего моста протяженное устье реки Преголь осталось позади. За это время стрелка измерителя уровня заряда аккумуляторов переместилась влево по шкале всего на одно деление. Давление воздуха в баллонах тоже почти не изменилось, хотя механик периодически– раз в пятнадцать-двадцать минут освежал атмосферу обитаемого отсека.
– Судя по карте, слева и справа пустынные берега– ни одного населенного пункта, – доложил Мартин, вращая рукоятку подъемного механизма. – Впереди Калининградский залив. Надо бы осмотреться, чтобы не промахнуться мимо морского канала…
– Давай-давай, пилот, действуй, – подбодрил Вальтер.
Он мало смыслил в морском деле и навигации, однако, готовясь в закрытом центре к операции, старательно запоминал каждую фразу инструкторов и преподавателей. Карта Калининградского залива до сих пор хранилась в его памяти, подобно четкому фотографическому отпечатку. Прикрыв глаза, Вальтер в деталях восстановил этот отпечаток…
Морской судоходный канал находился в северной акватории обширного залива, являлся искусственным гидротехническим сооружением и был отгорожен от мелководного залива вытянутыми насыпными дамбами. Начинался он у входных молов города Балтийска и заканчивался возле устья реки Преголь. Ширина канала варьировалась от сотни метров в узкостях до километра у береговых лиманов и бухт. Глубина фарватера достигала десяти с половиной метров, что позволило бы сверхмалой субмарине незаметно пройти до Балтийского пролива.
Выдвинув штангу перископа, Мартин осмотрел поверхность и внезапно отшатнулся.
– Черт! Прямо по курсу небольшой катер буксирного типа!
– Далеко?
– В двадцати метрах!
Пилот принялся лихорадочно крутить рукоятку механизма подъема и уборки перископа. Одновременно он переложил горизонтальные рули на погружение, отчего появился дифферент на нос и субмарина проскрежетала корпусом по дну.
Выровняв подлодку, Мартин вскочил и засунул голову в плексигласовый колпак.
А через секунду заорал:
– Вальтер, полный вперед!
– В чем дело? – сиплым от волнения голосом спросил тот.
– Над нами боевой пловец! Увеличивай обороты!
Механик крутанул реостат до отказа, подав на электродвигатель максимальное напряжение. Двигатель натужно загудел, разгоняя субмарину до предельной подводной скорости в шесть узлов.
Глава одиннадцатая
Российская Федерация; Калининград
Наше время
Ближайшей задачей являлось выяснение маршрута немецкой подводной лодки сверхмалого класса. «Куда она повернет?»– гадали мы, стоя на палубе медленно плывущего вниз по течению катера. Влево– под продолжение эстакадного моста– заворачивало русло Старой Преголи, за поворотом направо начиналось относительно широкое устье, сообщающееся с Калининградским заливом.
Ожидая чуда, мы в напряжении молчали. Этим чудом мог стать перископ, ведь экипажу предстояло совершить непростой поворот. Для маневрирования в узкостях идущая в подводном положении субмарина всегда поднимает перископ, если только ее капитан и штурман не знают назубок все особенности дна и береговую линию. Немецкие «археологи» вряд ли практиковались в вождении подлодок в здешних местах, потому мы и ждали появления на поверхности тонкой штанги перископа.
Поверхность оставалась чистой. Катер уже прошел траверз статуи Николая Чудотворца, и нам самим следовало определиться с поворотом.
Горчаков жалобно посмотрел на меня, потом на Устюжанина.
– Хорошо-хорошо, – надеваем мы ласты, маски, берем фонари. Жора подхватывает единственный акваланг и тихо ворчит – Похоже, нам придется прочесывать речку до самой Балтики…
Упав за борт, крутимся в поисках подлодки. Небо над Калининградом просветлело, и видимость под водой немного улучшилась. Только пользы от этого мало– подлодка исчезла.
Подышав из баллонов акваланга, отдаю товарищу загубник и сигнализирую жестом: «Расходимся».
Включаю приличную скорость, иду вниз. Глубина фарватера в этом месте метров десять-двенадцать. Луч моего фонаря мечется из стороны в сторону.
Никого. Пусто.
Искать Жору для глотка воздуха из акваланга бессмысленно– просто потеряю время. Иду вверх под углом в сторону течения.
Всплыв на поверхность, прочищаю легкие.
– Ну что, Женя? – доносится голос Горчакова.
Кричу в ответ:
– Пока пусто!
И снова ухожу под воду…
* * *
Погружаясь вторично в мутное нутро Преголи, я нарочно иду по течению и немного забираю в сторону уходящего вправо русла.
Интуиция? Предчувствие? Не знаю. Скорее, способность представить себя на месте противника и просчитать вперед несколько его шагов. Пять минут назад, стоя на палубе катера, я закрыл глаза, мысленно переместился в обитаемый отсек сверхмалой подлодки «Зеехунд» и попытался ответить на вопрос: куда следует повернуть штурвал? Почему-то русло Старой Преголи отпало само собой. «Вправо. Итолько вправо, – твердо сказал я сам себе. Иобъяснил причину подобного выбора – Вотносительно широком устье удобный глубокий фарватер, менее пяти миль до входа в Калининградский залив и еще несколько часов хода на экономичном режиме до Балтийского моря».
Позабыв об усталости, работаю ластами так, будто сдаю на время зачет на профпригодность. Фонарь постоянно включен. Правда, у поверхности он бесполезен, а на глубине луч пробивает мутную взвесь не дальше трех-четырех метров.
Достигаю дна. Судя по глубине, я примерно на середине фарватера. Иопять ни одного намека на подлодку. Пусто.
Не останавливаясь, решаю проплыть дальше в западном направлении. Проплыть столько, насколько хватит запаса воздуха.
Выжимаю из своих мышц последнее. Пройдя метров пятьдесят, замечаю впереди темное пятно.
Неужели она?!
Надо бы подойти ближе, но… чувствую, что больше без воздуха не могу. Резко взмываю вверх.
Вылетев на поверхность, прочищаю легкие и призывно машу рукой экипажу катера.
Кажется, Горчаков кричит, интересуясь результатами заплыва. Отвечать некогда. Надо срочно идти вниз– проверить, не ошибся ли. Изакрепить успех.
Субмарину я настиг метров через сорок.
Это была она! Хищная форма корпуса, выкрашенного в темно-серый цвет. Смещенная назад приземистая рубка с предохранительным ограждением убранного перископа, с крышкой шноркеля, обрубком антенны и прозрачным плексигласовым колпаком. Снизу по бокам устроены бугельные торпедные аппараты, но вместо оружия– пеналы, лишь отчасти напоминающие торпеды. Вхвостовой части единственный вертикальный руль, горизонтальное оперение, маленький гребной винт…
Я даже проплыл некоторое время следом за субмариной, ощущая тугие водяные струи, закрученные гребным винтом. Но преследование было недолгим, мне снова не хватило воздуха.
Взмахнув руками, я ушел к поверхности…
* * *
Повернув в правое русло и застопорив ход, белоснежный катер покачивается на волнах. Ясижу у борта катера, набросив на плечи куртку. Сейчас раннее утро, солнце находится у горизонта и над рекой довольно прохладно.
После моего доклада о визуальном контакте с подлодкой, Горчаков вытянул руку на запад и скомандовал: «Полный вперед!»
Ну чисто адмирал Нахимов!
– Сергей Сергеевич, – остановил я его порыв. – Вы ничего не забыли?
На секунду задумавшись, он хмурит брови.
– Ну-ка напомни.
– Устюжанин на глубине.
– Ах, да. Так ведь мы лодку упустим!
– Никуда мы ее не упустим, – спокойно возразил я. – Она идет экономичным ходом со скоростью в три узла. Старушки-пенсионерки за трамваями бегают быстрее. Цель маршрута мы знаем, на выходе из устья дежурит буксир. Так что можем спокойно подобрать Жору.
– Ладно, подождем твоего заместителя, – вздыхает шеф и тянет из пачки очередную сигарету. Сделав пару глубоких затяжек, он подсаживается рядом и негромко спрашивает – Мысли есть? Давай подсказывай– ты же все-таки морской офицер. Что, по-твоему, мы должны сделать?
