в целом и о конкретных частностях, связанных с тобой и с международным скандалом, который ты учинил, — проворчал куратор. — И ладно бы Колокольчик… Ладно, вернёмся к нашим баранам…
Князь поднялся, подошёл к столу, открыл ящик, достал из него какую-то папку и вернулся в кресло.
— Вот, оперативные данные по твоей семье. Всё, вплоть до ДНК-анализов, магических отпечатков, допросы очевидцев и свидетелей. В том числе все возможные версии, даже натянутые на глобус. Свар, с чего ты взял, что виконт Дыевич принимал участие в нападении на твою семью? У нас нет никаких доказательств, ни одного. Поверь, мои спецы хорошо знают своё дело. Они носом землю рыли, но ничего не нашли. Почему ты так уверен в том, что он виновен?
— Александр Алексеевич, вы мне доверяете? — я спокойно смотрел на князя.
Вяземский задумался, что-то прикидывая и просчитывая в голове. Была у него такая привычка: он никогда сразу не отвечал ни на один вопрос.
— У меня нет повода тебе не верить, — выкрутился куратор.
Я хмыкнул, показывая, что ответ принимается и даже засчитывается.
— Не знаю, говорил я вам, или не говорил, но мой Дар Поглощения несколько специфичен.
Князь напрягся, подобрался, исчезла расслабленность, в глазах появился стальной блеск и ожидание.
— Насколько специфичен?
— Ну… скажем так: Дар развился и приносит свои дивиденды. С некоторых пор в моём вместилище душ появился ещё один отсек. Точнее, тюремная камера. В ней обитают души моих врагов. Тёплая встреча и допрос с пристрастием, в результате у меня в голове много новой информации. Скажем так, очень интересной информации.
— Вот как… — задумчиво пробормотал князь Вяземский.
По лицу куратора стало ясно: Александр Алексеевич уже начал прикидывать, как он сможет использовать эту мою новую способность, о которой только что узнал. Жаль, но придётся его огорчить. Тюремная камера не безразмерна, и мне она нужна. Поэтому амбиции и грандиозные планы, которые прямо сейчас выстраиваются в княжеской голове в ровные ряды стратегий мне побоку, у меня своя цель и приоритеты. И ради них я совру и глазом не моргну. Это моя корова, и я сам буду её доить.
— Не хочу вас расстраивать, — хмыкнул я. — Но места там мало. Поэтому помочь ничем не могу. Род важнее.
Вяземский задумчиво на меня посмотрел, хотел что-то сказать, но промолчал.
— Я продолжу?
— Слушаю.
— Так вот, пару месяцев назад одна из моих ловушек принесла результат. Меня навели на исполнителя. Старший наёмник хорошо известной вам гильдии убийц.
— Которой из? — уточнил князь.
— Не суть важно, — отмахнулся я. — Умирал он долго, потому что допрашивал я тщательно. В конце концов, он назвал мне фамилию человека, который руководил операцией «Забей вепрей».
— Что? — не понял князь.
— Вот такие юмористы сидят у виконта в Роду. Операция называлась «Забей вепрей».
— Тотемный зверь Сварога?
— В точку, — с уважением произнёс я.
Честно не думал, что догадается. Мало кто сейчас помнит тотемы первых богов. Хотя он же канцелярский, а они многое знают, но ещё больше помнят. Хотел бы я с ним побеседовать…
— И фамилия эта была Дыевич?
— И снова бинго, — я похлопал, радуясь догадливости князя.
Вяземский скривился, как будто куснул лимон.
— Сведения, полученные под пытками, сомнительные сведения.
— Это смотря какие пытки, — довольно сказал я. — Это если пальцы ломать, да на дыбу подвешивать, ну или там растяжку позвоночнику сделать, тогда да. Тогда свидетель, он же подозреваемый, всё что угодно тебе скажет лишь бы получить передышку.
— А ты не так? — ухмыльнулся князь.
— А я не так, — второй раз аплодировать не стал, ещё обидится.
— И как же? — поинтересовался Вяземский.
— А этого, Александр Алексеевич, я вам сказать не могу, — со всей серьёзностью ответил я. — Иначе мне придётся вас убить.
Вяземский поперхнулся. В момент моей речи он как раз решил водички испить.
— Похлопать? — сердечно предложил я.
— Не надо. Свар! — отдышавшись, рявкнул куратор.
— Я за него.
— … навий шут!
— Не, я свой собственный. Но всё равно не скажу. Секреты Рода, уже извините.
— Да что тебя…
— Мне продолжать?
— Продолжай, шутник.
— Так вот, наёмник этот рассказал как на духу, что виконт Пётр Дыевич самолично возглавлял карательную операцию под названием «Забей вепрей». Разрабатывали они её долго, тщательно. Искали ходы-выходы, слабые места и гнилых людишек. У нас таких не оказалось…
Князь удивлённо выгнул бровь.
— Как же не оказалось? Установлено, что вторые ворота открыл сторож, пропустил отряд по зачистке. После сторожа убили, охрану сняли, заменили своей. Вошли в особняк с четырёх сторон…
— Все верно вы говорите, Александр Алексеевич. Только сторож тот был не наш.
— Это как?
— Да вот так, — я налил себе воды из графина, отпил и продолжил. — В тот вечер должен был дежурить Антипин Иван Саввыч. Но случилось у него цепь странных таких оказий. Сначала дочка под машину угодила. Потом в больнице у жены сердечный приступ приключился. Но дядя Ваня всё равно на службу собирался, вот такой он был человек, преданный делу и верный Роду. Понятно начальник охраны его бы отпустил. Но отпроситься Саввыч должен был сам, лично. Правило у нас такое было. Мало ли что вдруг человека под дулом пистолета держат да требуют замену за себя предоставить. Так вот Саввыч пришёл, всё чин по чину, отпросился и за брата троюродного попросил.
— И начальник согласился? — не поверил князь.
— А вот тут всё и пошло-поехало. Начальника вызвали разбираться с воришками, которых якобы застукали в лесных угодьях на краю усадебных земель. К тому времени егеря уже прибрали и разговаривали от его имени.
— А что зам?
— Зам позвонил начальнику, обсказал всё честь по чести. Тот дал добро, Саввыча отпустили, брата пробили по базе, не первый раз он на замене, утвердили. Ну и дальше вы знаете… — я пожал плечами.
— Был ещё кто-то Свар. Кто-то внутри дома, — задумчиво произнёс Вяземский.
— И я узнаю, кто это, Александр Алексеевич. Узнаю. Жизнь на это положу, но выясню, кто гнидой оказался, чужих-то в доме не было в тот день. И гвардия на полевом выходе почти вся была. Там-то их и положили, сволочи… И ладно в честном бою. Так
