одними губами, кинув взгляд на меня.
— Господа, не толпимся на пороге, сумочку показываем и проходим, — настойчиво повторил я.
За моей спиной затрещала рация, один из охранников царевны что-то в неё забормотал.
— Граф… там ждут, — отчеканил за моей спиной.
— Подождут, — отрезал я. — Вас я не задерживаю, господа, проводите Виагр… господина Виарго в библиотеку. Господина ле Барбье я провожу сам. В соседнее помещение для личного досмотра.
— Не надо, я… покажу! Подчиняюсь грубой силе! Но знайте, я напишу докладную! Посол узнает о вашем насилии над иностранным подданным! Ваш Император подучит ноту протеста! — заверещал носатый, открывая сумку.
— Что это? — поинтересовался я, заглядывая внутрь.
— Подарок, — с достоинством ответил толстый, взяв себя в руки.
— Какой? — я начинал терять терпение. Если в свите у посла все такие же тупые, немудрено, что их король до сих пор не может с нашим государем договориться.
Толстый переглянулся с худощавым, они оба печально посмотрели на нас, затем на Колокольчик. Я сделал знак, графиня мило проворковала что-то про неотложные дела и покинула нас.
Толстый вытащил коробку, осторожно щёлкнул пряжкой замка, приоткрыл шкатулку и показал содержимое. Я махнул охране, один из стражей шагнул вперёд, достал сканирующий сигнализатор, провёл над футляром, затем над изящным стилетом, проверяя на предмет запрещённой магии и прочих странностей.
Посмотрел на меня, отрицательно покачал головой и вернулся охранять двери.
— Проходим, не толпимся, — разрешил я.
— Что здесь происходит?
Двери библиотеки распахнулись в третий раз, из неё вышел виконт Дыевич. Его взгляд остановился на нашей живописной группе, я видел, как Патерович зафиксировал положение графини. Ло щебетала в двух шагах от нас в компании какого-то хлыща. Охрана не реагировала на посторонних рядом с кабинетом, из этого Дыевич сделал свои выводы. Думаю, даже верные.
На меня он кинул один-единственный оценивающий взгляд и больше не смотрел, делая вид, что не узнает. А может, и вправду не узнал. Я тогда, шесть лет назад, помладше был, не такой широкий в плечах, без седых волос на висках. Мальчишкой я тогда был, весёлым и шебутным. Вот за него тоже спрошу, и за растоптанное детство моей сестры, и за унижения, и за…
«Контроль и холодный рассудок»…
— Закон и порядок. Проходите, господа. Вы свободны. Пока, — не удержался от шутки.
Толстый и тонкий поджали губы и засеменили под крылышко посла. Виконт пропустил их в кабинет, зашёл следом, так и не посмотрев на меня. Ладно, тварь, я ещё заставлю тебя смотреть на меня, долго и пристально, умоляя о пощаде. Веки отрежу, чтобы глаза не смог закрыть, сволочь криворожая.
— Свар, спокойно.
Я перевёл тяжёлый взгляд на Колокольчик, которая непонятно как оказалась рядом со мной. Мрак меня побери, опять накатило. Надо успокоиться. Шанс вызвать виконта на дуэль мизерный, но он есть, не стоит всё портить из-за дурацкого срыва.
«Молчать всем! — рявкнул я про себя. — Никому не двигаться, работают опричники, — пошутил и закончил. — Вызов — вот что главное. Так что заткнитесь… пожалуйста. И не мешайте мне творить добро во имя Рода!»
— Всё в порядке. Княжну провожаем до машины, сдаём с рук на руки охране, возвращаемся на бал.
— Может, домой? — понимающе глядя на меня, уточнила графиня.
— У меня тут одно незаконченное дело, — отказался я. — Но вы с Гринпис, если натанцевались, можете возвращаться в казарму.
— Не дождёшься, — ответила Колокольчик, поправляя локон. — Помощь нужна?
Я задумался. Гибель Рода в данной ситуации не повод для дуэли, как ни странно это звучит. Официально моя семья погибла частично от рук неизвестных бандитов, часть сгорела в пожаре. Придраться не к чему. Да и по сводкам, насколько я в курсе, имя виконта не проходило, как причастного к смерти целого Рода. Значит, провокация. Но всё оказалось проще, виконт нарвался сам.
После того как переговоры на высшем уровне закончились, мы сопроводили великую княжну на выход, сдали с рук на руки охране. Стражи вздохнули с облегчением, вернув себе полномочия, усадили царевну в автомобиль, попрыгали в машины сопровождения и отбыли императорский дворец. Ну или куда в другое место, не знаю, не спрашивал.
С Ольгой мы так и не успели перекинуться парой слов, но это и к лучшему. Уверен, принцесса стала бы меня отговаривать, предлагать другое решение вопроса. Заказное, к примеру. Но вот другого решения мне не надобно. Я сам должен убить эту тварь, никакой палач тут не нужен. Ни государственный, ни тайный.
Мы вернулись в особняк князя Болконского. Приём медленно катился к своему финальному аккорду. Посол вместе с двумя лизоблюдами и виконтом покинули библиотеку, и присоединился к свите, которая отдыхала в зале.
Я отслеживал перемещения Дыевича, выбирая удобный момент для провокации. И он не заставил себя долго ждать.
— Это же надо! Именно мне и на мой самый любимый мозоль, — процедил я, встретившись взглядом с виконтом Дыевичем, который заступил мне путь.
Виконт удивлённо приподнял брови, глянул вниз. Мы стояли в шаге друг от друга.
— Кто вы, мсьё? Мы знакомы?
— Граф Сваров, — представился я.
В глазах Дыевича мелькнуло понимание, но я видел: он меня так и не узнал.
— Хм… — холодно произнёс Пётр. — Мне казалось… Мон шер, уберите от меня этого… самозванца, — виконт небрежно махнул рукой, из-за его спины выдвинулся коротыш с бычьей шеей, плавно переходящей в голову. — Я был уверен, мы выпотрошили всех, избавили мир от своры… несговорчивых диких кабанов. Разве кого-то не зажарили?
Виски пронзило болью, в голове лопнула струна, перед глазами взметнулось алое пламя.
— О, прошу прощения, милейший. Оговорился. Что вы говорите, милейший князь? Это последний представитель семейства Сваровых? Не знал, не знал. Ах, ещё сестрица имеется?
Виконт сочувственно покивал головой, слушая князя Болконского, который ни с того, ни с сего возник возле нас. Старый чёрт делал круглые глаза, кривил губы, при этом не забывал улыбаться и стрекотать, что-то объясняя виконту, деликатно склонившись к его уху.
— Несчастный юноша, остаться одному, без поддержки Рода… Какое несчастье постигло один из… хм… некогда славных имперских Родов. Кажется, вы клепали оружие для государя?
Приторный голос урывками прорывался скользь кровавую пелену, накрывшую мой разум. Но при этом я отчётливо слышал каждое слово. Каждое оскорбление.
— Лучшие оружейники… почёт… гордость… — вещал князь, предупреждающе зыркая в мою сторону.
