– Именно. – Он рассмеялся. – Но я получил удовольствие. Балет, который шел сегодня, создан на музыку его произведения «Псалом». Потрясающая композиция!
– Так что сегодня вы в хорошем настроении.
Он почесал макушку, посмотрел в окно:
– Можно сказать и так. Да, я в хорошем настроении. Хотите его испортить? Что-то случилось?
– Давайте немного прогуляемся, – предложила Изабелла. – Тут душновато. Если не возражаете, поговорим на ходу.
Джейми отдал фагот на сохранение молоденькой кассирше и догнал Изабеллу, успевшую уже выйти из театра. Перейдя через улицу, они двинулись вниз по Николсон-стрит в сторону Южного моста. Прошли мимо книжного магазина, который Изабелла по старинке называла лавкой Тина и завернули на Лазаретную. Рядом высилось старое здание университета – гигантский куб из серого камня, а над его куполом блестела, ловя лучи предзакатного солнца, статуя обнаженного юноши с факелом в руках – золотого на фоне густых облаков. Бродя по Эдинбургу, Изабелла постоянно задирала голову: там, наверху, было столько полузабытых чудес. Вырезанный из камня чертополох – эмблема Шотландии, рыльца водосточных труб в виде голов чудовищ-горгулий, остроконечные крыши и башенки, наполовину стертые буквы, образующие слова «перья», «чернила», «ссудная касса» – затерянные следы торговли и жизни города в девятнадцатом веке.
Джейми оживленно рассказывал об Арво Пярте и предстоящем ему выступлении с Шотландским камерным оркестром. Изабелла слушала. Ей хотелось затронуть другие темы, но Джейми был все еще полон впечатлениями от спектакля, и она с удовольствием давала ему выговориться. В конце Лазаретной дорога круто шла вниз, к Kay-Гейт, превращаясь в мощенную булыжником улицу, небезопасную для лихих пешеходов и машин. Обогнув морг, они прошли к каменной лестнице, идущей вниз на задах мрачного, обшарпанного квартала. Ступеньки были усыпаны битым стеклом. Здесь же валялась содранная с ремня пряжка.
– Оказывается, не все так мирно в этом городе, – заметил, глядя на это, Джейми.
– Да, – отозвалась Изабелла. – Стоит завернуть за угол, пройти буквально несколько шагов, и попадаешь в совсем другой мир. Он не зря держит в руке зажженный факел, – добавила она, указывая на венчающую купол университета статую.
Джейми повернул голову, и на лицо легло облачко грусти. Переведя взгляд на грязные стены сдающихся поквартирно домов, он оказался лицом к лицу с бедностью и тяготами жизни. Ступени под ногами были стерты многими поколениями проходивших здесь людей.
– Как все это не похоже на Пярта, – проговорил он. – На какое-то время ты окунаешься в музыку и обо всем забываешь, а потом снова выходишь на улицу, и она сразу напоминает тебе о реальности. – Джейми вздохнул, окинул долгим дружеским взглядом стоявшую перед ним Изабеллу и спросил: – Ну и что все-таки случилось?
Она мягко взяла его под руку. Обычно гасила в себе желание прикоснуться, но тут решилась, и они вместе, плечом к плечу, прошли оставшиеся ступени. Изабелла рассказала о встрече с Роуз Маклеод в магазине у Кэт, о том, что Рори вовсе не был донором. Вышагивая рядом с ней по Холируд-роуд, Джейми внимательно слушал. Когда она замолчала, остановился. Они оказались напротив здания, где помещалась редакция «Скотсмэна», – стеклянной высотки, за которой виднелись словно бы нарисованные холмы.
– Не понимаю, чем вы так встревожены, – сказал Джейми. – Думаю, этого Иана преследуют галлюцинации. Ведь так надо называть его видения? По чистой случайности лицо, являвшееся ему в бреду, имеет сходство с физиономией приятеля Роуз Маклеод. В таких случаях принято говорить о «простом совпадении». Я не прав?
– И что же мне теперь делать? – спросила Изабелла.
– Ни-че-го, – отчеканил Джейми и, чуть подавшись вперед, коснулся ее запястья. – Вы ничего не должны делать. Вы уже сделали все возможное для этого человека с пересаженным сердцем и зашли в тупик. Ведь нельзя, в самом деле, пускаться на поиски настоящего донора…
– Настоящего донора? – перебила она.
– Ну, разумеется, – пожал плечами Джейми. – Ведь от кого-то он получил свое сердце. Очевидно, тогда же скончался еще один молодой человек. Вы нашли объявление в «Ивнинг ньюс». Но «Ивнинг ньюс» или «Скотсмэн» сообщают отнюдь не о каждом покойном. Какие-то смерти замалчивают. Кто-то просто предпочитает обойтись без газетного объявления.
Изабелла ничего не отвечала. Джейми ждал, что она заговорит, но она молча всматривалась в фасад «Скотсмэна». Из вращающихся дверей здания вышел человек в черном пальто и, пройдя несколько шагов, сел в поджидавшее у тротуара такси.
– Надо бы расспросить его, – заговорила наконец Изабелла.
– Кого?
– Его. – Изабелла указала на человека в черном. – Я его знаю. Это Энгус Спенс. Журналист из «Скотсмэна». Он может раздобыть любые сведения. Да, любые. А нам нужно одно только имя. И всё.
– Но почему вы думаете, что он этим займется?
– О, это долгая история. Когда-то мы купались в одной ванне. – Изабелла рассмеялась. – Нам было тогда по пять лет. Наши матери очень дружили. И мы часто виделись.
– Но зачем вам все это?! – Джейми нахмурился. – Неужели вы думаете, что другой донор, кто бы он ни был, тоже стал жертвой лобастого человека? Опомнитесь, Изабелла, право, опомнитесь!
– Нет уж, я размотаю этот клубок!
Взявшись за что-то, доводи дело до конца, подумала она. А я взялась за розыски. С первого раза промахнулась, но ведь не все шансы исчерпаны. Для Иана объяснение этой загадки поистине вопрос жизни и смерти. Он уверен, что выздоровеет, только если поймет суть загадочных видений. Иначе сердце не выдержит. Людям случается чувствовать угрозу смерти. Они не могут это объяснить, но чувствуют.
Она вспомнила, как стояла однажды в галерее Филипса перед ранней работой Модильяни. Художник изобразил дорогу, ведущую к горизонту. Справа и слева – зеленые поля, вдали холмы, но дорога вдруг обрывается в пустоте. И это связано, объяснил человек, стоявший рядом, с тем, что художник знал: его жизнь будет короткой. Знал, что она оборвется внезапно.
Отвернувшись от Джейми, Изабелла смотрела, как такси с Энгусом Спенсом набрало скорость и исчезло в конце улицы. Из тумана раннего детства все еще явственно выплывала картинка: просторная белая ванночка; в другом конце ее сидит маленький мальчик и, смеясь, плещет ей в лицо водой, а мама стоит рядом, наклоняется и что-то говорит. Ее мама, которую она изредка видит во сне, видит так, словно та не исчезла, а все еще здесь, так, как мы часто видим умерших: они у нас за спиной, словно легкое облачко, и их любовь поддерживает нас в жизни.
Изабелла с Джейми молча пошли обратно по Холируд-роуд. Он, ей казалось, вновь погрузился в мысли об Арво Пярте, а она думала об Энгусе Спенсе и о том, как с ним связаться. Немного не доходя до Kay-Гейт они попрощались, и Джейми повернул в узкую аллейку, выводящую снова на Лазаретную. Она смотрела ему вслед, и, обернувшись, он помахал ей, а потом быстро пошел дальше. А Изабелла продолжала идти по улице Kay-Гейт, тянущейся под Южным мостом и мостом Георга IV – низкой, утопленной части Старого города. По обе стороны высокие, каменные, с давних времен прокопченные дома, опутанные лабиринтом тупичков и проулков, словно тянулись вверх, пытаясь пробиться к свету. Здесь чувствуется что-то странное, думалось Изабелле. В мрачном сердце Старого города живут сплошь нелюдимы, прячущиеся по своим норам, намертво запирающие двери. И голосов не слышно – только отзвуки эха.
