– К вам, – кивнул Олег. – Здравствуйте. Позвольте выразить свои соболезнования.
– Спасибо, – кивнула вдова, поглядывая на них с откровенной враждебностью. – Вы из газеты?
«Эта женщина не станет давать интервью, – вдруг понял он. – Она на дух не переваривает всю журналистскую братию… К ней нужен совсем другой подход».
– Извините, что мы без звонка, – медленно начал Олег, – но я боялся, что вы не захотите с нами встречаться…
– Кто вы?
– Я – Олег Морозов, приятель Ивана. А это Тоня… Моя жена.
– Приятель, говорите?.. По-моему, я не видела вас на похоронах.
– О том, что Иван погиб, я узнал только вчера. Меня в Москве не было – уезжал в Питер, на курсы повышения квалификации, – принялся вдохновенно врать Олег. – Когда приехал, мне сообщили эту печальную новость.
– Зачем вы пришли? Если Иван одолжил у вас деньги, я здесь совершенно ни при чем!
– Иван ничего у меня не одалживал! – заторопился Олег. – Скорее, наоборот, мы пришли, чтобы предложить вам свою помощь.
Несколько мгновений вдова Воскресенского молча рассматривала их в упор. Затем ее взгляд чуть потеплел.
– Меня зовут Ирина… А вы давно знаете моего мужа?
– Да уже лет десять.
– Вы тоже журналист?
– Увы, нет. – Олег развел руками. – У меня менее романтическая профессия. Я работаю в психиатрической лечебнице.
Может, ему показалось, но впервые за время разговора Ирина Воскресенская стала проявлять к нему некоторый интерес – в ее глазах появился живой блеск.
– Вы не шутите? Вы в самом деле дипломированный психиатр? – негромко уточнила она и, когда Олег кивнул, неожиданно предложила: – Проходите в гостиную. – При этом в ее голосе не было ни натянутости, ни враждебности.
Столь разительная перемена не могла не насторожить Олега. Он сразу заметил, что Ирина находится в состоянии затяжной депрессии, которая скорее всего началась еще до трагической гибели мужа. Впрочем, это было неудивительно – если верить очкарику из «МК», Иван Воскресенский был еще тем парнем. Мало того, что уходил в запои, так еще и изменял своей жене с каждой встречной. И, судя по скупым репликам Ирины, был по уши в долгах.
Пока они рассаживались на диване, хозяйка дома принялась суетливо стелить на стол какую-то скатерть. За последние несколько минут ее словно бы подменили – глаза сияли, движения были энергичными и уверенными.
– Чай или кофе? – предложила она с любезной улыбкой. – А может, чего-нибудь покрепче?
– Мне чай. – Олег повернулся к Тоне. – А тебе, дорогая?
– Тоже.
– Поскучайте пару минут, я чайник поставлю…
Когда Ирина вышла из гостиной, Тоня повернулась к Олегу и шепотом спросила:
– Какого черта ты все это выдумал?
– Похоже, она ненавидит журналистов.
– Ну и что?.. Она же раскусит тебя в два счета!
– Не раскусит.
– Мне она не нравится. Она странная… – Тоня не успела договорить – в гостиную вошла Ирина с подносом в руках.
– Ну вот и я… Давайте пить чай! – Она принялась расставлять на столе чашки, сахарницу, раскладывать ложечки. Наполнив чашки густым ароматным чаем, присела на краешек кресла. – Чувствуйте себя как дома… Берите фрукты, печенье, не стесняйтесь.
У Олега появилось неприятное ощущение, что Ирина только играет в гостеприимную хозяйку. Ему вдруг захотелось вывести ее из равновесия, заставить приоткрыть истинное лицо.
– Извините, Ирина, за мою нетактичность, – негромко начал он, – но не могли бы вы рассказать, как погиб Иван… Дело в том, что я слышал много разных версий.
– Да что тут рассказывать? – абсолютно равнодушно откликнулась та. – Напился как свинья, вышел на балкон покурить, перегнулся через перила и…
– В какое время это произошло?
– Поздно вечером. Меня дома не было, а сын спал в своей комнате…
– Вы уверены, что это был несчастный случай?
– Не знаю. Но если он хотел покончить с собой, то мог сделать это в другом месте. – Ее голос предательски дрогнул. – Впрочем, неудивительно, что он выбросился из окна именно здесь. Иван всегда был законченным эгоистом. Никогда не думал ни о ком, кроме себя…
В воздухе повисла неловкая пауза – ни Тоня, ни Олег не знали, как реагировать на столь откровенное признание. А Ирина смотрела на них так безмятежно, словно разговор шел о чем-то совершенно нейтральном – о курсе доллара, о погоде, о новых течениях моды…
– Кстати, вы бы предупредили вашего сына, чтобы он не открывал дверь незнакомым людям, – вдруг сказала молчавшая до этого Тоня. – Пусть хотя бы спрашивает: «Кто там?»
После этих слов у Ирины задрожали губы. С трудом поставив чашку на столик, при этом расплескав на скатерть почти весь чай, она закрыла лицо ладонями и громко разрыдалась. Олег не стал ее успокаивать – Ирине было просто необходимо выплеснуть все наболевшее.
Она перестала плакать так же неожиданно, как и начала. Даже попыталась улыбнуться, но губы ее не слушались. Промокнув салфеткой мокрые глаза, сдавленно проговорила:
– Извините меня… Я не должна была себя так вести… Просто мой сын не разговаривает уже две недели… С тех самых пор, как Иван… – Ирина всхлипнула и горестно вздохнула.
И вновь в комнате воцарилась тишина, которую первым нарушил Олег:
– Если он был привязан к отцу, для него это серьезный стресс.
– Привязан?.. Как бы не так! Иван и дома-то почти не бывал. Только ночевать приходил, да и то не всегда. У него вечно не было времени, чтобы пойти куда-то с ребенком… – Ирина опасливо покосилась на входную дверь и понизила голос до шепота: – Мне кажется, Сережа все видел.
– Но вы пытались его расспросить?
– Вначале мне было не до этого. Представляете, какой кошмар мне пришлось пережить? Возвращаюсь домой, у подъезда – толпа народа. «Скорая» только-только отъехала. Все бросаются ко мне, начинают сочувствовать, плакать… В тот же вечер меня допрашивал следователь, потом мне надо было ехать в морг на опознание. Затем приготовления к похоронам, сами похороны… Только после кладбища я поняла, что давно не слышала Сережиного голоса… И вот уже неделю мы таскаемся по всем врачам, и никто из них не поставил нам четкого диагноза! Все только разводят руками и твердят: «Мальчик пережил сильное потрясение. Ему надо время, чтобы прийти в себя».
– Они правы, – кивнул Олег. – Если не возражаете, я с ним поговорю.
– Вы мне окажете огромную услугу! – Ирина с мольбой посмотрела на него. – Я хотела сама попросить вас об этом, но не решалась… – Суетливо вскочив, она бросилась к двери. – Пойдемте, я покажу вам его комнату… А за жену не беспокойтесь. Я найду, чем занять ее…
Детская находилась в дальнем конце длинного коридора. Ирина постучала в дверь, тут же распахнула ее и нежно спросила:
– Сынок, к тебе можно?
Сидевший у компьютера Сережа даже не обернулся.
– Этого дядю зовут Олег. – Подойдя к сыну, Ирина ласково обняла его за плечи. – Он папин друг и пришел к нам, чтобы поговорить с тобой… Я оставлю вас наедине, хорошо?
И вновь Сережа ни единым жестом не выразил своих эмоций – он продолжал смотреть на экран монитора, на котором сражались какие-то двухголовые монстры. Дождавшись, когда Ирина выйдет, Олег присел рядом с мальчиком и принялся наблюдать за его игрой, украдкой разглядывая комнату. Не вызывало сомнений, что родители баловали ребенка – кроме компьютера, в комнате находился маленький телевизор, видик и магнитофон. На стене висели лыжи, коньки, в углу лежал футбольный мяч и стояли несколько хоккейных клюшек. Вот только книг здесь, пожалуй, было маловато, но их отсутствие с лихвой компенсировали видеокассеты, которыми книжная полка была забита доверху. Вкусы у Сережи оказались вполне приемлемыми для его возраста – в основном фантастика и боевики.
«Парнишка помешан на космических войнах… Своеобразный уход от действительности», – предположил Олег, наблюдая за игрой мальчика. Сережа как раз проходил самый сложный, завершающий этап, где важна была не только быстрота реакции, но и логическое мышление. Несколько раз Олег негромко подсказывал ему, как лучше пойти, и не без удовольствия отметил, что Сережа прислушивается к его советам. Через несколько минут все монстры были побеждены, и на экране высветилась табличка «Конец игры». Олег положил мальчику руку на плечо:
– Все, на сегодня хватит войн, герой! Давай поговорим…
Сережа с готовностью повернулся к нему. В глубине его не по-детски серьезных глаз светилось безграничное доверие.
– Любишь фантастику? – спросил Олег.
Сережа молча кивнул.
– А я вот отдаю предпочтение старым французским комедиям. Стресс снимают получше всяких таблеток. Как увижу на экране Пьера Ришара, забываю обо всем на свете… Видел когда-нибудь фильм «Игрушка»? Нет? Рассказываю завязку – сын миллионера, мальчик примерно твоего возраста, покупает себе живую игрушку – некоего журналиста, который случайно оказался в детском магазине…
