подошла юная девушка в одеждах из белого шелка, с звенящими серебряными браслетами на руках. Ее волосы были алыми, как всполохи рассвета за окном.
— Октавия, мы тебя не заметили… А где Селена?
— Бабушки не стало, — девушка опустила глаза.
Он сжал пальцами подушку. Когти прошли сквозь тонкую ткань, и та взорвалась, осыпав все кругом гусиными перьями.
Октавия слегка заметно нахмурилась. Она не выглядела испуганной, скорее сосредоточенной и настороженной. Впрочем, все ее чувства едва проглядывали сквозь маску спокойствия и безмятежности.
— Бабушка не хотела бы, чтобы вы печалились или злились. Пойдемте, я отведу вас на трапезу, а потом мы выйдем в сад.
Склонившись над ним, она протянула ему руку. Мгновение он смотрел на предложенную ему ладонь, затем дернул головой, хрустнув шеей.
— А нам дадут медовых колец? — спросил он.
— Да, но не слишком много. Сладкое для вас вредно.
— Как это, у нас горе, а нам даже сладкого не дадут?
Она спрятала игравшую в уголках губ улыбку.
— Я подумаю, что тут можно сделать.
— Подумай, пойдем.
Он спрыгнул с кровати, нашел свалившиеся на пол туфли, обулся и взяв девушку за руку вышел из спальни, захлопнув за собой высокую резную дверь.
Глава 18. Откровения и синий дракон
Агата лежала на спине, закрыв глаза. Чьи-то настойчивые губы прижимались к ее губам, вдыхая в них воздух. Ее нос при этом был зажат, а чьи-то крепкие руки давили на грудь. Она вскрикнула и подалась вперед, стукнув нападавшего лбом. Тот зашипел от боли и отстранился.
— Вам лучше? — раздался в полумраке знакомый голос. — Рад, что вы живы.
Агата вскочила на ноги, отчего у нее закружилась голова, и отбежала на пару шагов назад. Она все также находилась в пещере возле подземного озера, но теперь тьму распарывало слабое розоватое свечение исходившее из перстня, сиявшего на пальце человека, сидевшего на земле. По голосу и по силуэту сложенному из широких плечи и взлохмаченных кудрей, она узнала в нем Кира Аверина.
— Слава семи сестрам! — воскликнула она. — Я уже не надеялась, что меня спасут, но где все? Почему вы один?
— Все? Боюсь, что больше здесь никого нет, и вряд ли это можно назвать спасением, — пробубнил он, потирая ладонью ушибленный лоб.
— Тогда, что это? И почему вы вели себя так безнравственно? Если моя мачеха узнает, как вы…
— Я всего лишь пытался спасти вашу жизнь. Когда я нашел вас, вы были все равно, что мертвая, почти не дышали, и ваше сердце едва билось. Что же касается того, как я попал сюда, то я случайно упал в один из провалов в подземелье. Сперва он был отвесным, но потом стал почти пологим и я смог спуститься вниз, не переломав рук и ног.
Устав стоять, Агата опустилась на землю. Между ними было шагов пять, и в окружавшей их тишине они прекрасно могли слышали друг друга.
— Скажите, нас ищут? Помощь придет за нами? — задала она свой главный вопрос.
— Меня едва ли, — протянул Кир Аверин. — Никто просто не знает, что я здесь. Вас, наверно, тоже.
— Но почему?!
— Признаться, я очень мало осведомлен, но все думают, будто вы поднялись ночью и ушли одни, чтобы опередить других девушек и прийти к дракону-императору первой, а по пути упали и провалились в одну из дыр. Подземелья огромны и не изучены, никто не знает откуда начинать поиски. Может быть нас и найдут, но только к тому времени здесь будут лежать лишь иссушенные мертвые тела.
Агата всхлипнула, прижав ладони ко рту. Кир Аверин молчал, давая ей возможность свыкнуться с его словами.
— Здесь так глубоко… я не могу связаться через перстень ни с моим рухом, ни с Еленой или другими всадниками, — добавил он. — Я прошел сначала в другую сторону прежде, чем прийти сюда и найти вас. Там есть туннель, но он спускается еще глубже в подземелья, не уверен, что нам стоит туда идти.
Агата всхлипнула еще раз, и горячая слеза прочертила ее щеку. Неужели после всего она погибнет вот так, совсем еще юная, всеми забытая и брошенная глубоко под землей?
Она невольно вспомнила свое последнее видение в котором Селена угасала в глубокой старости. Тогда это показалось ей печальным и трагическим, теперь же она поняла, что все бы отдала, лишь бы ее судьба сложилась также и она ушла к семи сестрам будучи седовласой старухой.
Кир Аверин угрюмо молчал, слушая ее всхлипы.
— Вы хотите есть? — спросил он, наконец. — У меня есть с собой вода и немного еды.
Не дождавшись ответа, он поднялся на ноги, и подойдя к ней, бросил ей на колени поясную сумку, а затем вернулся на свое место, словно думал, что останься он ближе — и это могло бы ее испугать.
Неловкими, дрожащими пальцами, она раскрыла мешок. На ощупь нашла внутри хлеб и пару яблок, а также флягу с водой.
— Спасибо, — прошептала Агата.
Она отломала кусок хлеба и быстро съела его, запив водой. Это не уняло ее голод, проснувшийся вместе с ней и кусавший изнутри живот, но она понимала, что это вся их еда на ближайшие дни.
— Я пила воду из озера, — сказала она, имея в виду, что хотя бы от жажды они не умрут.
— И вам от этого стало так плохо, что вы лишились чувств?
— Нет, это из-за ягод! Вот!
Она подала ему уже свою поясную сумку, и уселась чуть ближе к нему. Раскрыв сумку он и интересом разглядывал ягоды. Удивительно, но казалось, что ни одна из них не была раздавлена, пока она летела вниз. Должно быть, это действительно были не простые ягоды.
— Где вы их нашли?
— В Драконьем ложе, они росли прямо из вещательных кристаллов. Я съела горстку, и мне приснился невероятный сон. Я уверена, что все в нем было правдой.
Воодушевившись, она принялась пересказывать ему свое видение. Он внимательно ее слушал.
В своем рассказе, Агата решила не выдавать того, что Селена, как и она понимала язык змей и могла разговаривать с драконом и выставила все так, словно между ними случайно установилось взаимопонимание. Ей не хотелось врать, но иначе, она боялась, что генерал догадается о том, что и сама Агата могла понимать не только змей, но и драконов, а она пока была не готова делиться таким.
— Я слышал, что первую верховную служительницу звали Селеной, а князь Алман — это же прапрадед Елены! Он был первым гласом дракона-императора, — сказал Кир Аверин, когда она закончила. — Быть может,
