— «Ты должна освободить её», — проговорил в голове голос существа.
— «Её?», — удивленно обернулась я на него.
— «Да, это она, — мысленно подтвердил голос у меня в голове. — И ты пришла сюда за ней».
Не то, чтобы мне не хотелось организовать спасательную операцию по вызволению из плена дикого котенка, но я не совсем понимала, как должна была это сделать. Как я вообще могла кого-то спасти, если я сама толком не понимала, где оказалась, как оказалась и каким образом мне вернуться домой?
Домой…
А где мой дом?
Что-то не так было с этим словом. Словно у него имелось двойное дно… как будто был еще какой-то смысл, помимо очевидного. И тот, второй, я, кажется, начала забывать.
— «Мир мертвых уже начал на тебя действовать, — проговорил аспид, словно в ответ на мой негласный вопрос, и опять же исключительно в моих мыслях. — Надо поторопиться».
Его слова почему-то разозлили меня.
— И как ты себе это представляешь? — сказала я возмущенно, поворачиваясь всем телом к своему спутнику.
Сказала вслух.
Аспид не успел ответить, потому что в следующий момент я заорала от боли. Опустив глаза, которые мгновенно заволокло туманом слез, я увидела два огромных клыка, которые вонзились в моё тело, протыкая его насквозь, и два светлых прозрачных глаза, горящих яростной злобой на абсолютно черной змеиной морде, между челюстями которой я и болталась в воздухе, обездвиженная, насаженная на два клыка как бабочка на булавки.
Доля секунды ушла на попытку вздохнуть, которая сопроводило вязкое бульканье в легких, а после меня швырнули в темноту. Каждой разорванной мышцей, каждой сломанной костью я ощутила, как выскальзывают змеиные зубы из моего тела, и я улетаю в пустоту, где нет ничего и никого.
Глава XXVIII
Пробуждение было не менее болезненным, чем сам сон. Я подскочила на постели, тяжело дыша, хватаясь за резко разболевшийся правый бок и обильно потея. Пот катился с меня буквально градом, волосы на затылке промокли, как и тонкая ткань наволочки на подушке. Приподняв одежду, в которой и уснула, я уставилась на собственный живот. Он был в порядке и выглядел, в целом, как обычно, за исключением двух ярко-красных пятен, расположившихся именно в том месте, где и укусила змея. Но они стремительно бледнели, сливаясь с кожей и исчезая буквально на глазах.
Вскочив, я подбежала к стене, чувствуя, как дрожат и подкашиваются колени. Нащупав выключатель, ударила по нему со всей силы, включая свет в комнате.
— Шо… шо таое? — невнятно забормотала заворочавшаяся на диване подруга, попытавшись спрятать голову под одеялом.
Я не позволила.
Сорвала одеяло и рухнула прямо на пол перед диваном, где Ниса упрямо пыталась уползти в ворох постельного белья.
— Вставай, — задергала я её изо всех сил. — Вставай!
— Да что случилось? — кое-как раскрыла глаза банши, одновременно отмахиваясь от меня как от назойливой мухи. — На нас опять кто-то напал?
— Можно и так сказать, — выдохнула я, вновь подскочила, силой заставила все еще спящую подругу сесть и усевшись рядом, начала быстро-быстро пересказывать свой сон, боясь, что, как и многие другие сны, он начнет выветриваться из моей головы, исчезнув раньше, чем я успею все рассказать.
А рассказать надо было. Это было очень важно. Я не знала почему, но чувствовала, что это очень-очень важно.
— Серьезно? — уставилась на меня подруга с изрядной такой долей скепсиса, когда я закончила. — Ты разбудила меня, потратившую полночи на выдраивание твоей квартиры после убийства и посещения ментов, из-за кошмара? Тебе что, пять?
— Это был не просто кошмар, — замотала я взъерошенной головой. — Это было на самом деле.
— То есть, — кашлянула в кулачок подруга, — ты хочешь сказать, что во сне отправилась в мир мертвых, погуляла по нему, встретилась с мужиком у которого вместо головы была змеиная морда с перьями, а после на тебя напала другая змея — огромная, черная, злая, охранявшая львенка, которого тебе надо было спасти?
Я закивала.
— Знаешь, — поморщилась подруга, недовольно почесывая переносицу. — Это больше похоже на сценарий паршивого ужастика.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сама ты… ужастик! — рявкнула я, подхватываясь.
И, громко топая, отправилась на кухню. Заваривать кофе.
Через некоторое время ко мне присоединилась Ниса. Прошла мимо, села за стол, уперла подбородок о руки и стала наблюдать. На лице её читалось тревога пополам с сочувствием. Возможность, она мне поверила. А возможно, решила, что я сошла с ума и за мной следует приглядывать, вдруг решу полетать, заразившись дурным примером своей крыши.
— Знаешь, — первой заговорила она после длительной и давящей паузы. — Твоё лицо сейчас блестит так, как будто у тебя каждый день Масленица. Как будто ты блины жаришь и себе на лицо складываешь.
— Спасибо за поддержку, подруга, — скривилась я, убирая турку с огня и выливая крепкий ароматный напиток в большую чашку, заполняя её под самую кромку. — Нет у меня никакой Масленицы, я просто вспотела.
— Я бы сказала, очень обильно вспотела, — хмыкнула подруга и кивком головы указала на чашку, вместимостью больше трехсот миллилитров: — Не многовато ли для половины второго ночи?
Я пожала плечами, с глухим стуком ставя полную емкость на стол.
— Говорят, Бальзак выпивал по пятьдесят чашек кофе в день.
— Думаешь, это признак гениальности? — с сомнением повела бровью подруга.
— Скорее уж, сумасшествия.
— Ты тоже, знаешь, особо адекватной сейчас не выглядишь.
Я потерла лицо ладонями.
— Что-то происходит, — выдохнула я, наконец, складывая руки на столе. — Я не знаю, что именно. В моем распоряжении словно даже не кусочки паззла, а их обломки, которые рассыпаются как песок, стоит мне только попытаться к ним прикоснуться.
— Поэтично, — оценила подруга. — Может, тебе стоит засесть за написание романа? Заодно отвлечешься.
— Нет, спасибо, — закатила я глаза. — Пишу я еще хуже, чем пою. А пою я так, что однажды соседский пес завыл и принялся рыть землю, не в силах больше выносить выводимые мной рулады. Предполагаю, что он пытался вырыть нору, чтобы в ней спрятаться. Ну, или прорыть тайный ход куда-нибудь в Антаркт…
Договорить я не успела. Задребезжал телефон. Причем не мобильный, а домашний, стационарный.
Мы с Нисой тут же синхронно обернулись на оживший в коридоре аппарат.
— Кто может звонить в такой время на домашний телефон? — протянула подруга, не сводя взгляда с беспокойного устройства, нарушившего ночную благодатную тишину, предназначенную для всецелого отдыха.
— Кто-то, кто знает номер, — тоже самое делала и я, размышляя, стоит ли подойди к телефону или нет. Обычно, посреди ночи с хорошими новостями не звонят.
— Зачем тебе вообще домашний телефон? — поморщилась подруга. — Кому он вообще нужен в наше время повсеместного распространения цифровой техники?
— Не знаю, — оставаясь все в той же обернувшейся позе ответила я. — Он появился здесь раньше меня. А я не стала убирать. Так, на всякий случай. Вдруг, мобильную связь отключат.
— То есть, на случай конца света? — развеселилась подруга.
— Ну, или так, — не стала я спорить, встала и направилась к не унимавшемуся устройству. — Алло, — с раздражением проговорила я, сняв трубку.
— Президенту Зимбабве проще дозвониться, чем тебе, — раздался на том конце отчетливо взвинченный голос Гриши. — Вы с подружкой когда последний раз свои телефоны проверяли на предмет работоспособности?
— Зачем тебе президент Зимбабве, — я сверилась с настенными часами, — в без пяти два часа ночи мне не очень интересно, а вот зачем в такое время тебе я понадобилась?
— Затем, что именно в твоей квартире наши труп, — начал с раздражением Гриша. — Забыла?
— Такое забудешь, — проворчала я. — Захочешь, да не получится.
— В общем, мне пришлось поднять на ноги полгорода, но кое-что разведать получилось.
— Выкладывай, — потребовала я, делая шаг в сторону, чтобы к трубке могла прислониться и подруга, проявившая жадное любопытство к нашей беседе.
